Михаил Губин: Случай в музее 2

Вот тут недавно сообщили, что первой собакой государства стала овчарка Фрицис. Очевидно, немецкая.

То есть, стал Фрицис первой собакой уже месяц как. Но известно об этом стало только сейчас. А может, ему только на днях специальный знак выдали на шею, не знаю.

Овчарка – это хорошо, солидно.

Ничего не скажу про Гунтиса Улманиса, тем более про Карлиса, в смысле домашних животных. А вот у Вайры Карловны, помню, два кота было — Риекстынь и Зилите, а потом собачка Фумис, хин японский.

Вайра с котом

Коты вроде бы померли, а Фумиса можно увидеть в центре Риги. Вайрин муж Карлис с ним гуляет и ходит по магазинам.

Затлерс с котом

Собака лучше чем кролики, и даже чем кошка. Когда у Затлерса кролик Леонардо от переживаний скончался и он завел кошку Чарли, то желтая пресса тут же сообщила «Затлерс показал свою киску». А с собакой таких сомнительных заголовков не составишь.

Но есть у нас и другая традиция – посещение новоизбранным президентом Музея оккупации. Доктор Затлерс в свое время сходил, признался, что наконец-то все рассмотрел, а то раньше времени не было. А теперь всё понял про оккупацию.

Конечно, правильней было бы наоборот. Сначала претендент идет в Музей оккупации. А потом в Музее решают, достоин ли он высокого поста.

А то получится, как с Ушаковым. Или вот, как с президентом Берзиньшем.

Берзиньш (слева) в Музее оккупации

Намедни новый президент тоже сходил в Музей оккупации. Естественно, его там уже ждали корреспонденты. Хотя и не так много, как Ушакова.

В общем, осмотрел президент экспозицию, а корреспонденты давай его спрашивать.

-Как убедить местных русских, что оккупация была?

Президент стал говорить о комиссии историков, пусть, мол, они разбираются, но журналист не унимался.

-Но люди, что приехали в 60-70 годах, себя оккупантами не считают, говорят, их пригласили!

Президент стал говорить о необходимости найти общее решение, но тут его и поймали:

-Вы готовы идти на компромисс, если российская сторона скажет, что была не оккупация, а аннексия или инкорпорация?

Президент Берзиньш прямо не ответил, а начал вспоминать декларацию, подписанную в 1993 году президентом США Клинтоном и тремя балтийскими, где никакая оккупация не упоминается. Правда, что упоминается, так и не сказал. Хотя это была инкорпорация.

Но и так вышло очень смело. Будучи в Музее оккупации, президент Берзиньш это слово не упомянул! И вдобавок отказался отвечать на вопрос про «Центр согласия», сославшись на предвыборное время.

Вся эта небывалая сцена была с ужасом описана журналистом газеты «Латвияс авизе».

«Будто и нет принятой Сеймом в 1996 году декларации об оккупации!» – возмущался он. – «Нет ни исследований историков, ни самого Музея, в конце концов!».

А что есть? Может быть, тлетворное влияние Кремля?

И читатели крупнейшей газеты Латвии подтвердили эту версию. Оставив множество откликов на сайте газеты.

-А у распущенного Сейма было право выбирать предателя? – спрашивали они. – Может быть, устроить референдум об отстранении иуды от должности?

-Что еще ждать от валмиерского коммунистического босса и красного барона? – вздыхали другие.

-В Латвии больше нет президента… – печалились третьи.

В общем, на протяжении пяти страниц читатели клянут нового президента, припоминают ему членство в КПСС, большую пенсию, обзывают слугой Москвы и намекают, что готовы отрешить его от власти.

И это даже не потому , что Андрис Берзиньш что-такое заявил . А за то, что не сказал.

И опять становится понятно, почему новый президент не переехал в официальную резиденцию, а предпочел свой видземский хутор. Думается, там он сумеет организовать оборону, в случае чего. Опять же, и собака имеется. Четырехлетняя, с хорошей родословной.