«Мой братик умер сразу» 1

К счастью, они еще живы и могут возразить тем, кто пытается переписать историю, затушевав одни страницы, выделив другие.

Сегодня, в день 60-летия освобождения фашистского концлагеря Освенцим, узники бывшего Саласпилсского концлагеря встречаются у мемориала, чтобы почтить память погибших и замученных в лагерях фашистскими палачами соотечественников и жителей других стран. Среди них – Александр Казимирович Смоляков, который подростком попал в Саласпилс. До сих пор ему страшно вспоминать о своем детстве…

- Если это был воспитательно-трудовой лагерь, как пишут авторы книги «История Латвии: ХХ век», то зачем туда забирали малых детей? Зачем нужны были вышки с пулеметами по углам высокого забора, а в центре – две виселицы? А еще был так называемый «саласпилсский универмаг», куда свозили одежду получше, снятую с завезенных в концлагерь евреев, поляков, русских, и раздавали ее господам из рейха бесплатно.

Если это и был трудовой лагерь, то лагерь насильственного и бесполезного труда. Помню, как мужчины и женщины копали яму в одном конце территории и переносили песок в яму на другом конце – до полного изнеможения. Дети таскали воду.

Детский барак был на триста человек. Первоначально детей согнали туда, лишили пищи, и всем им грозило неминуемое уничтожение. Потом кому-то пришло в голову, что детей можно использовать. В 1943 году в Саласпилсе оказался садист Ланге, именуемый доктором наук, который распорядился допускать к детям мам и пап, чтобы ухаживать за детьми. Кровь брать лучше у здоровых детей, чем у заморенных…

Каждый день брали кровь у 15- 20 малышей. Мой полуторагодовалый братик Ваня сразу и погиб после первого изъятия крови. Петя пропал уже потом… Каждый день привозили новых детей, и кровавая баня продолжалась.

Кормили ужасно. Утром горькая жидкость – кофе, в обед – суп из овощных отходов, от которого дети болели, хлеб из опилок. Дети его смачивали слюной, запихивали за щеки, обманывая себя. За туалетом иногда валялись картофельные очистки. Дети их собирали.

Когда Советская армия начала наступление, местным разрешили забирать оставшихся в живых детей. Так повезло моему четырехлетнему брату Коле – его забрала на воспитание латышская семья. Оставшихся детей отправляли в лагерь на границе Германии и Голландии. Очень трудно потом было найти своих братьев и сестер, родителям – детей. «Воспитанникам» вешали на шеи жетончики с именем, фамилией и годом рождения. А дети менялись ими – и сколько детей так потерялись навсегда…

Мне шел тринадцатый год, я убежал из лагеря, а моих мать, бабушку, тетю отправили в Германию. Там узников концлагеря подкармливали местные жители, чьи сыновья воевали в немецкой армии. Добро и зло не делятся на национальности. Потом их освободили английские войска. Трудно было вернуться на родину – союзники запугивали, что в СССР их расстреляют как врагов народа. Но, к счастью, их не коснулись репрессии, они все дожили до старости.

Как мы попали в Саласпилсский концлагерь? Тогда было непонятно, кого увозили в так называемые трудовые лагеря. Мои дядья ушли с Советской армией, наверно, нас взяли как родственников. Нас арестовали не немцы, а местные айзсарги.

Я получил первую часть компенсации в евро как узник фашистского концлагеря от бывших врагов – немцев, которые стараются хоть деньгами искупить вину. А вот свои не дают нам ни лата.