Гостем радиопередачи “На троих”, которую ведут Андрей Воронцов и Ксения Загоровская, была Сандра Калниете – депутат Сейма от “Нового времени”, была министром иностранных дел, послом в ООН, послом во Франции, еврокомиссаром и кандидатом в президенты. Мы беседовали накануне того дня, как стало известно о расколе “Нового времени”.
Боль прошлого
Ее мировоззрение во многом определило то, что она родилась в Томске, куда из Латвии были высланы ее родители. Эта драматическая страница биографии стала достоянием общественности благодаря отображению в книге “В бальных туфельках по снегам Сибири”.
На днях Сандра презентовала ее в Египте. Она была в группе европейских писателей, которые подарили свои труды всемирно известной библиотеке Александрии. “Бальные туфельки” заинтересовали одного восточного издателя на ярмарке в Каире, и он решил издать ее на арабском. Это будет уже двенадцатый перевод книги.
- Мою мать выслали из Юрмалы 14 июня 1941 года, а отца из Риги – 25 марта 1949 года. Мои родители встретились в Томской области, там поженились, и появилась я. За два этих трагических дня было выслано 63 000 человек, это страшный удар по маленькой нации! Те люди, которым это выпало, пережили ужасную судьбу.
Андрей Воронцов: – Мой прадед жил на Дальнем Востоке, в Хабаровском крае. Арестовывать его пришли два латыша и один китаец. Я всегда вспоминаю об этом, когда я слышу о страданиях латышей…
- Вы касаетесь очень опасной темы. Мою мать тоже задерживала команда из людей разных национальностей. Вряд ли это важно. Самое главное, чтобы те, кто это пережил, извлекли уроки из прошлого.
Когда я писала книгу об истории моей семьи, я много думала о тех социальных и политических условиях, которые сделали возможными такие преступления против народа. И нашла простой ответ: только контроль гражданского общества за властью поможет избежать повторения подобных трагедий.
Не разобравшись с прошлым, мы не сможем построить будущее. Я хорошо понимаю, что есть индивидуальная и коллективная ответственность. Но на уровне бытового сознания эта разница не всегда осознается. У нас у всех в прошлом есть свои обиды. Я была 8-летней девочкой, когда меня впервые назвали фашисткой, потому что я тогда еще плохо говорила по-русски. Но не надо принимать это близко к сердцу. Поэтому я рада, что на площади возле Музея оккупации будет построен памятник людям Латвии независимо от национальности, которые были репрессированы.
- Но в Музее оккупации намного больше места уделено сталинскому времени, нежели нацизму…
- Мериться страданиями нельзя, потому что жизнь у каждого одна. А этот музей – один из редких памятников коммунистического террора в Европе, где исторические события отражены объективно. Его экспозиция показывает, что и сталинский, и гитлеровский режимы были одинаково криминальными. В Европе сейчас идет внимательное изучение сути этих режимов и сравнение методов, которыми они действовали.
Атмоду поддерживали в ЦК
- Вы один из авторов и учредителей Народного фронта и не можете не знать, что все руководство НФЛ в начале его создания ходило в ЦК партии. Если бы тогда Атмоду не поддержали сверху, то вряд ли бы мы так легко получили независимость…
- Я написала книгу о том периоде истории Латвии, она признана одной из самых объективных. Народный фронт в своем развитии прошел несколько этапов. Первый, до мая 1990-го, стал возможным только благодаря перестройке. Но после 4 мая, когда была принята Декларация о восстановлении независимости, начался новый этап. Подъем народных масс и их участие в происходящем были уже на таком высоком уровне, что инструменты власти, находившиеся в распоряжении ЦК, не действовали. Уже в августе Компартия Латвии начала раскалываться, что освободило место для НФЛ для победы на выборах, которые и были выиграны с невероятно огромным перевесом – причем при законе о выборах, принятом при советской власти.
- Согласитесь, что Народный фронт был поддержан и многими русскими, и людьми других национальностей. А потом их объявили негражданами…
- Да. Одни латыши не могли бы обеспечить такой большой перевес. В марте 91-го года был также выигран референдум по поводу независимости. Обеспечить эту победу участием только лишь латышского избирателя было невозможно. И тут я предвижу ваш следующий вопрос – о негражданах.
Латвия не могла принять нулевой вариант, и такого обещания никто никогда не давал. Потому что мы не новая страна, а страна, восстановившая свою независимость. И в мире есть только несколько государств, в частности, Россия и Белоруссия, которые этого не признают.
Наш закон о гражданстве изучен и оценен международными экспертами. Я могу понять те психологические проблемы, которые возникают у некоторых при ответе на простейшие тесты, но все-таки думаю, что если люди намерены связать свою судьбу с Латвией, то они должны это сделать.
Выборы были куплены
- Вы депутат от “Нового времени”. Почему вы выбрали эту партию?
- У меня был большой выбор, и это решение было нелегким. Окончательный толчок мне дал… Айварс Лембергс. Выступая в телепередаче “100-я статья”, он вел себя как хозяин Латвии. И я поняла: надо что-то делать, чтобы Латвия не скатилась в контролируемую демократию. Через несколько дней я подала заявление в партию.
- А столкновение с действительностью оказалось суровым…
- Да. И особенно тяжело было принять то, что произошло перед выборами в 9-й Сейм, ведь выборы были по существу куплены. Ведь огромные суммы были потрачены на рекламу Народной партии и Первой. Это не только мое мнение, но и Бюро по борьбе с коррупцией. Я много встречаюсь с людьми и знаю, что реклама очень сильно действует на людей, потому что они заняты своими делами. Мы же голоса не покупали. У нас почти не было рекламы на ТВ.
- Ваша партия имела гигантский кредит доверия и потратила его впустую. Полтора года вы были у власти, никого из коррупционеров не посадили…
- Скандал с цифровым телевидением сохранил большую сумму для государства.
- Но на следующих выборах народная поддержка уже заметно ослабела, во многом благодаря тому, что вы начали конфликтовать…
- Можно, конечно, создать привлекательный имидж для внешнего пользования, а то, что происходит на самом деле, тщательно прятать. Но мы работаем открыто, у нас решения принимают все, а не несколько человек, и этот процесс порой выглядит непривлекательно.
- Одно из прегрешений “Нового времени” – полное игнорирование оппозиции. Именно Репше загнал ее в угол, а теперь и сам оказался в таком же положении.
- Конечно, отношения между позицией и оппозицией у нас не европейские, более того, они порой враждебные. Это неправильно. Ведь за спиной партий, оставшихся в оппозиции, также стоят избиратели и с их мнением нельзя не считаться.
Я не типично партийный человек и, наверно, никогда таковым не стану. Мне хочется, чтобы депутаты больше думали о проблемах, важных для людей, вне зависимости от того, за кого они голосовали.
- Почему у нас в стране так много партий?
- Много? Да у нас их нет! Партия начинается, когда в ней не менее 8000 членов. Беда в том, что у нас голосуют не за программы, а за людей, а они не всегда могут между собой договориться, и приходится создавать новую партию.
Но уже на прошлых выборах ни одна новая партия не появилась, и это правильно. На следующих парочка новых будет, вернее, трансформируются существующие.
- Есть ли будущее у “Нового времени”? Говорят, они едва пройдут в 10-й Сейм…
- Самое главное для этой политической силы – осознать драматичность ситуации. Поскольку оппозиция исключена из политического процесса, то у нас нет возможности себя показать, и это оказывает деморализующее воздействие на членов партии.
Государственная инвестиционная программа у нас используется для усиления политического влияния правящих партий, и происходит это за счет всех налогоплательщиков. Это неправильный принцип – когда города и поселки не получают денег для больниц и школ, потому что они “не за того” голосовали.
- Пытаясь вернуть избирателей, вы ударились в крайности. Бывший комсомолец Алдис Кушкис в Европарламенте стал главным антикоммунистом, вы резко критиковали пограничный договор с Россией. Сейчас часто критикуете восточную политику…
- Я всегда считала отношения с Россией очень важными. Но диалог – это не монолог, и всего год, как у нас улучшаются отношения с этой страной. Если Россия решит с кем-то улучшать, то она это сделает. Что касается пограничного договора, то я всегда была за его заключение, но я была против того, как наше правительство обошло вопрос об Абрене, поэтому мы и подали в Конституционный суд. Хорошо, что он поставил точку в этом споре.
Россия строит государственный капитализм, при котором политические решения служат укреплению экономической мощи. Не только мы, но и ЕС должен следить за тем, чтобы ее влияние в важных областях не было доминирующим.
Задача правительства Латвии – обеспечить, чтобы в таких областях, как энергетика, телекоммуникации, не доминировали третьи страны. Сейчас продается “Латтелеком”, и важно, чтобы в договор о продаже были включены пункты, запрещающие перепродажу и монополизм третьих стран.
И о честности
- В Швеции премьер была вынуждена уйти в отставку после того, как воспользовалась деньгами со служебной кредитки. Вы брали кредит у министерства иностранных дел на покупку квартиры. А вы считаете себя честным политиком?
- Оправданий мне нет. За такие вещи надо отвечать, и я отвечаю. Единственное объяснение того, что это было в 1994 году и так делали все – и в министерстве, и в Академии наук. Сегодня я бы никогда этого не делала, но это было только начало моих учений демократии. Конечно, я тогда и мечтать не могла о том, что я буду кандидатом в президенты или спикеры Сейма. Если бы более четко представляла свою будущую биографию и знала, какие строгие критерии выдвигаются к политикам, то я бы никогда этого не сделала.