Цифра
70–80
пальцев в год пришивают микрохирурги в Латвии.
В Центре микрохирургии на улице Грециниеку в Риге принимают восемь докторов. У кабинета Озолса очередь на консультацию: следом за пациентом на инвалидной коляске заходит девушка на костылях, за ней — мама с малышом на руках. И так целый день.
Я — секретарше:
— Наверное, тяжело вам здесь работать?
Она:
— Первые три месяца было тяжело. Потом привыкла; поверила, что людям тут помогают.
Наконец подошла моя очередь.
Секретарша:
— Знаете, обязательно спросите у доктора про его мечту!..
— Гм.
Не повод для тщеславия
Первое впечатление от доктора Дзинтарса Озолса: он очень молод. Второе: имеет цель, и нет сомнений, что своего добьется. Начать беседу прямо с мечты как-то не получилось, поэтому заговорили об уникальной операции.
— Пациент чувствует себя нормально, — рассказал Озолс. — Такие операции в мире не редкость, но в Латвии не проводились. В тот день у нас была большая бригада врачей, но решение о пересадке действительно принял я. Молодой человек получил повреждение обеих рук. Одна кисть была в страшном состоянии, ее в любом случае пришлось бы отрезать. Вторая рука тоже была сильно травмирована, зато кисть осталась целой. Мы могли пойти по простому пути, отняв обе руки. Но оставить парня полным инвалидом в 26 лет?.. Я решил использовать шанс.
В Латвии работают 10 микрохирургов. Дзинтарс Озолс считает, что провести такую операцию готовы многие.
— В год мы пришиваем по 5—8 кистей. Хотя пересадка с одной руки на другую — первая, но технологии отработаны, — говорит он, и искренне не видит причин для тщеславия.
У пациента впереди 3—4 года под наблюдением медиков, у доктора же Озолса — новые серьезные планы.
Взрослый с топором, ребенок с газонокосилкой
Травмы, которые требуют вмешательства микрохирурга, жители Латвии, как правило, получают на рабочем месте либо под мухой.
— Многие пациенты поступают в конце недели, после праздников. Вот самый простой случай: женщина после вечеринки решила убрать и помыть посуду, разбила стакан и осколком разрезала руку, — вспоминает доктор. — Поэтому читателям Телеграфа советую всегда оставлять мытье посуды после праздника на утро.
Людям трезвым свойственно отрубать себе конечности топорами и совать пальцы в газонокосилки. Получают травмы и дети — разумеется, по недосмотру родителей.
— По своей специальности я детский хирург, — уточнил Озолс. — У меня самого растут сыновья-близнецы, и я понимаю проблемы родителей: мы вечно спешим, не находим времени для ребенка. Винить взрослых во всех детских бедах нельзя, но бывают действительно ужасные случаи.
Малыши в Латвии часто получают травмы, опрокинув на себя горячий чай или кофе, схватив острый предмет. Детям постарше поручают газонокосилки, берут их с собой на работу, чтобы показать станки, позволяют играть ножами… Словом, хотят как лучше, а доставляют чадо на операционный стол. И это не последнее испытание: самый опытный хирург не вернет руку человеку, который сам не готов за нее побороться.
Тяжкий труд выздоровления
Не так давно доктор Озолс пришивал руку 12-летнему мальчику. Ребенок по приказу родителей рубил дрова и долбанул себя топором по руке.
— Кисть мы пришили хорошо, дальнейшее зависело от пациента, — объясняет доктор Озолс. — Чтобы кисть работала, нужна реабилитация. Выполнять упражнения бывает и больно, и трудно.
У мальчика и его родителей не хватило терпения, чтобы помочь врачам. Подросток сбежал из санатория и во время последней встречи с доктором скрывал неподвижную руку под полотенцем. Дзинтарс Озолс подсчитал, что провел ребенку в общей сложности три операции, которые длились почти сутки. И все — насмарку.
Бывает, что поврежденные конечности не пришивают именно потому, что пациент не готов к реабилитации. Но чаще всего вопрос стоит проще. Наука по-прежнему не знает, как творить чудеса. Даже хорошо пришитая нога иногда только мешает пациенту, подгибается, не желает ходить. Поэтому иногда приходится отнимать конечность, чтобы заменить ее надежным протезом. И каждый раз это дилемма для врача, каждый раз — спор с собой. Право решать чью-то судьбу — разве это не самое тяжелое в мире бремя?
Помогать самым маленьким
Мечта. Она у доктора Озолса деловая, то есть совсем неромантичная. Хирург хочет открыть отделение для приема маленьких пациентов, которые пока оперируются вместе со взрослыми. В этом отделении он будет делать вещи, о которых в Латвии пока отзываются нехорошими словами: “Бросьте, это же невозможно!”
— Некоторые дети в Латвии рождаются без пальчиков, — рассказал доктор. — В мире в таком случае принято делать пересадку пальцев с ноги. Операцию проводят в возрасте 1,5—3 месяцев, получают хороший результат. У нас пересадку делают только подросткам. Почему? Нужно начинать помогать малышам.
А еще каждый год в Латвии 2—3 младенца получают родовую травму сплетения нервов, отвечающих за движение руки. Так они становятся инвалидами в первый же день жизни. На Западе около 20 лет хирурги проводят реконструкцию этих нервов, и дети начинают шевелить рукой, в Латвии же такие вмешательства до сих пор считают трудными.
На это доктор Озолс упрямо говорит: “Мы такие операции должны делать! И — будем!” Человеку с мечтой нужно верить.
“Незаметные” результаты
— Хорошо, пересадка кисти на другую руку, по-вашему, это не повод для гордости. Но чем же вы гордитесь?
— Незаметными результатами. Например, горжусь пальчиками, пришитыми ребенку, которому не было и полутора лет. Обычно четвертый палец не восстанавливают, считают это бесполезным, а я пришил — и удачно. Горжусь и самым маленьким своим пациентом, которому было всего 28 дней (закрывал ему дефект на руке, появившийся после введения лекарства). Но ведь все это операции, о которых не пишут в газетах, правда?
— Увы, правда. Почти правда. Теперь я об этом обязательно напишу, а умные люди оценят.