Питерцы учат латышский

Недавно студенты второго курса гостили в Риге — приехали на международную студенческую конференцию, которая проходила на филологическом факультете ЛУ. Многие прочли свои доклады на латышском языке.

“И зачем вам нужен латышский, кому он в Питере может понадобиться?” — удивлялся наш фотокор Дима Дубинский, делая снимок гостей на фоне привокзальной площади. Студентов и их преподавательницу Эвериту Андронову такой вопрос, кажется, даже обидел. Ребята, немного подумав, признались, что выбрали латышский за его экзотику — “хотели выучить что–то, чего никто не знает, да и работу найти будет легче”. Эверита подтвердила, что к ним на факультет все чаще обращаются с просьбой найти репетитора по латышскому языку или переводчика. “Увы, мы, преподаватели, весьма перегружены и не имеем времени этим заниматься, разве что аспиранты принимают разовые предложения и помогают перевести какие–то договоры, архивные документы, провести презентацию или переговоры”. А вообще, по словам Эвериты, латышский язык изучают в университетах многих стран — в Литве, Германии, Чехии, Венгрии, Польше, Швеции, Финляндии, США. Вот и в Питере его ввели как дополнительную специальность еще шесть лет назад, а перед этим один из будущих преподавателей, Алексей Андронов, прошел годичную стажировку в Риге. Здесь с ним и познакомилась Эверита, сотрудница института математики и информатики ЛУ. Вот уже три года Эверита работает приглашенным лектором в Санкт–Петербургском университете, читая лекции и ведя практические занятия по латышскому языку. А ее муж — доцент Алексей Андронов — возглавил балтийское отделение. Кстати, инициатором создания этого отделения был известный индоевропеист — профессор Леонард Герценберг (он родом из Лиепаи, но в 1940 году отец его был репрессирован, а сам он был выслан с матерью в Сибирь). На отделении работает и носитель литовского языка — доцент Ванда Казанскене, а самым молодым сотрудником является Анна Даугавет, у которой прадед был латышом. Так что зов крови, генетическая память тоже иногда влияют на выбор профессии. “А у кого–нибудь из студентов есть латышские корни?” — спрашиваю я молодых людей. Все отвечают отрицательно. Темы для своих научных работ они выбрали самые разные, но даже эти студенческие изыскания подтверждают, что между Россией и Балтией есть много общего, и эти точки соприкосновения достойны того, чтобы их изучали. К примеру, Вера Сергеева и Алла Рабинович изучают российско–литовские связи: первая прочла доклад о литовских писателях и поэтах, живших в Питере, а вторая работает над приложением к литовско–русскому словарю: составляет на двух языках список названий произведений из золотого фонда мировой литературы и искусства. Латышско–русским словарем занимается Ольга Пашкова — подбирает разговорную лексику и архаизмы, которые в обычные словари не включают. Ее работа станет частью нового большого словаря, который готовит уже несколько лет доцент Андронов. “19 ноября по случаю Дня независимости Латвии в церкви Св. Марии на Б. Конюшенной пройдет торжественное богослужение, — рассказала студентка Люба Плисова. — А на Васильевском острове есть небольшой лютеранский приход, где два раза в месяц проходят службы на латышском языке!” Люба изучает следы национального возрождения Балтии в церквах Санкт–Петербурга и говорит, что на рубеже ХIХ–ХХ веков сюда приехало довольно много лютеранских и католических священнослужителей из Балтии, а до 1937 года даже действовала латышская лютеранская церковь Христа Спасителя. Судьба храма и последнего священника Яниса Мигла трагична: церковь была разрушена, а настоятель, подобно большинству священнослужителей, репрессирован. Интересные темы выбрали Анна Красикова и Анастасия Тимофеева — “Латыши в Петербурге ХХ века”. Как известно, почти все младолатыши учились в городе на Неве. А также многие художники, музыканты и писатели. Питер в конце ХIХ века стал центром национального возрождения прибалтийских народов. Примечательно, что и в ХХI веке есть в Питере центр “Латвия”. И хотя появился он в результате сотрудничества двух городов, Питера и Вентспилса, но есть надежда, что когда–нибудь такая дружба обретет и государственный масштаб. Кстати, конкурс на балтийское отделение — 3–4 человека на одно бюджетное место, не намного меньше, чем на английскую филологию (там — 5,5 на место). А балтисты, получив диплом, будут владеть пятью языками — английским, немецким, латышским, литовским, польским либо эстонским. Российские студенты признались, что ждут не дождутся, когда через год приедут на летнюю практику в Латвию. Постоянный студенческий обмен между латвийским и питерским университетами пока невозможен, а точнее, проходит лишь по инициативе вузов, а не на государственном уровне. Как известно, межгосударственный договор о сотрудничестве в сфере образования между РФ и ЛР до сих пор не подписан. Если бы он существовал, то питерские филологи могли бы и поучиться в Латвии. А пока, приехав на конференцию, они пользовались любой возможностью попрактиковаться в латышском, беседуя с продавцами и официантами. Язык они изучают по классической методике, основательно и глубоко. Плюс такие предметы, как история и география Латвии. По словам Эвериты, самая большая сложность для студентов — фонетика, особенно дифтонги и долгие гласные. “Нас, конечно, предупредили, что в Риге мы сможем везде объясниться по–русски, однако мы не ожидали, что, слыша наш латышский, с нами все будут тут же переходить на русский! — пояснили молодые люди. — Но мы просили этого не делать, объясняли, что приехали из России, где учим латышский, поэтому нам важно говорить на нем. Люди удивлялись. Им было приятно слышать, что в России изучают латышский язык. Особенно растрогался руководитель выставки в Доме Черноголовых!”