Гостья-убийца
Утром 12 апреля 1962 года оперативники толпились у подъезда дома по адресу Киевская (Католю), 53. Предположительно той же ночью тут произошло преступление. В собственной постели было найдено тело пожилой женщины – Веры Яковлевны Элсини. Все улики указывали на то, что ее убили, когда она спала. Убийца несколько раз ударил спящую по лицу и голове металлической банкой для соли. Потом преступник накрыл подушкой обезображенное лицо женщины и забрал из квартиры все самое ценное – деньги и несколько картин.
Судебно-медицинская экспертиза показала, что удары были слабыми, убийце помогло лишь то, что жертва была совершенно беспомощной. Поэтому и возникло предположение о том, что убийца – женщина, и притом знакомая жертвы. Эту догадку подтверждал и тот факт, что жертва спокойно, надев ночную рубашку, легла при убийце спать. Следы трапезы на столе сообщили следователям, что жертва добровольно впустила убийцу в дом, поужинала с ней и как ни в чем не бывало легла спать.
В ночь со 2 на 3 августа того же года у себя в квартире по улице Революцияс (Миера) была убита Майя Пуриня. Детали почти полностью совпадали – судя по всему, гость пропустил с жертвой по рюмашке. После этого Пуриня пошла спать, но проснуться ей было уже не суждено. Убийца 16 раз ударил ее по голове подсвечником, а когда несчастная перестала подавать признаки жизни, накрыл лицо жертвы подушкой. Следователи истолковали этот жест, как нежелание убийцы смотреть на лицо убитой. Квартира также была ограблена. При этом никакого обыска убийца не проводил. Он знал, где что лежит, и просто забрал ценные вещи, как будто был у себя дома.
Открылось и еще одно обстоятельство: обе убитые женщины, Круминя и Элсиня, были дальними родственницами. Во времена Первой республики они жили в Лиепае, где работали мастеровыми. Эта деталь дала следствию новое направление – милиция начала проверять всех родственников погибших. Однако проверка не дала никаких результатов, и оба дела через несколько лет были закрыты.
10 лет спустя
Об этих убийствах уже начали забывать, когда 1 июля 1972 года – через 10 лет после упомянутых событий – Ригу вновь всколыхнула новость о жестоком убийстве. В своей квартире по улице Эвелес топором была зарублена пожилая женщина – Эмма Яновна Пуриня.
Труп жены утром обнаружил жокей, преподаватель школы прикладного спорта Янис Пуриньш, который вернулся с соревнований в Резекне. Убийца буквально искрошил голову спящей женщине. Как и в предыдущих случаях, убитая мирно спала, когда убийца занес над ней орудие преступления. После этого из дома были вынесены три каракулевых шубы, которые на дому шила убитая Пуриня.
Милиция проверяла всех учеников школы прикладного спорта, почтальонов, и даже страховых агентов, приходивших в дом убитой. В результате проверки выяснилось, что погибшая тоже была родом из Курземе – из Вентспилса. Более того, она приходилась убитым в 1962 году женщинам дальней родственницей. Тогда органы опять начали проверять по картотеке родственников убитой. Это могло закончиться, как и в прошлый раз – ничем, однако на этот раз убийца занервничал и совершил ошибку.
Главное управление милиции получило анонимное письмо, собранное из букв, вырезанных из журнала “Звайгзне”. В нем говорилось, что Пуриню убил ее муж-жокей. Что он, дескать, давно пытался избавиться от жены и специально уехал в Резекне, чтобы создать себе алиби. А ночью, когда все жокеи заснули, он якобы вернулся в Ригу и зарубил жену. Милиция проверила эту версию, но она оказалась тупиковой: муж убитой спал в одной комнате со своими воспитанниками и никуда не уходил. Это могли подтвердить многочисленные свидетели.
На дело выходят филологи
Следствие выдвинуло гипотезу о том, что автор анонимного письма – настоящий убийца. Тогда документ передали на лингвистическую экспертизу филологам Латвийского университета. Проведя тщательный анализ, они установили любопытные факты. Во-первых, убийца – женщина, так как один из глаголов был употреблен в женском роде. Во-вторых, среднее образование она получила в 1920-х годах. Автор письма использовала такие обороты, которым учили в школах буржуазной Латвии в 1920-х – ни раньше, ни позже. В-третьих, автор родом из Курземе, так как в письме использовано характерное для тех мест слово toks. В-четвертых, автор письма долгое время жил в русскоговорящей среде, так как текст изобилует русицизмами.
Проверив словесный портрет женщины и сравнив его с описаниями родственников убитых, следователи обнаружили одно точное совпадение – Анастасию Казимировну Сталову-Сигалову 1909 года рождения. Она родилась в Вентспилсе, ходила в школу в 1920-х годах, после школы стала проституткой и в 1940 году была депортирована в Сибирь как “элемент, деморализующий дух бойцов Красной армии”. В Латвию женщина вернулась лишь в 1950 году.
“Я достойна 15 лет”
Милиция задержала Сталову-Сигалову, которая долгое время свою вину отрицала. Однако у нее дома был найден топор со следами крови и искромсанный журнал “Звайгзне”. Экспертиза доказала, что это именно тот топор, которым зарубили Пуриню. Кроме того, в гардеробе подозреваемой была обнаружена каракулевая шуба, похожая на те, какие шила убитая Пуриня.
Под тяжестью доказательств Сталовой-Сигаловой пришлось сознаться в трех убийствах. Вернувшись в Ригу, ей было некуда податься – работы для нее не было, так как работать она не любила и не умела. И поэтому она стала “дружить” со своими родственниками. Женщины пытались ей помочь – устроить на работу, однако ей были нужны лишь их деньги. Тогда она и пошла на убийство.
Свое последнее слово Анастасия Сталова-Сигалова начала так: “Я достойна 15лет тюрьмы”. Именно столько и дал ей суд.