Помните, у Маяковского: «К одним паспортам – улыбка у рта. К другим отношение плевое. С почтеньем берут, например, паспорта с двуспальным английским левою. Глазами доброго дядю выев, не переставая кланяться, берут, как будто берут чаевые, паспорт американца… И вдруг, как будто ожогом, рот скривило господину. Это господин чиновник берет мою краснокожую паспортину. Берет – как бомбу, берет – как ежа, как бритву обоюдоострую…» Ну и так далее. Поменяйте слово «паспорт» на «деньги» и получите слепок сегодняшнего отношения к инвестициям с Запада и с Востока.
У Латвии разное отношение к «западным» и «восточным» деньгам
И еще два миллиона
Такое г-ну Пабриксу и в кошмарном сне не могло привидеться. Еще не затихло эхо его заявления об угрозе российских денег для национальной безопасности страны, как Severstallat, «дочка» мощного российского холдинга Северсталь, объявила об инвестировании еще двух миллионов латов в новые производства металлообработки и развитие инфраструктуры.
В эксперты г-н Пабрикс явно не годится, потому что руководствуется не экономической, а политической «целесообразностью». Может, конечно, и информацией не владеет или не умеет ею пользоваться. Впрочем, полагаю, не хочет видеть реалии. А они таковы.
За первые шесть месяцев нынешнего года выплаченный Sevеrstallat налог с прибыли составил почти 800 тысяч латов. А сколько еще поступит в казну, когда будут освоены и те два миллиона…
Почивший в бозе РЭЗ в прошлом году купили россияне и вернули на завод 1200 работников (а они, кстати, тоже платят налоги), возродили и уникальное конструкторское бюро, чьи разработки почти 20-летней давности оказались востребованными сегодня. А Даугавпилсский локомотиворемонтный завод, перейдя под эгиду российских денег от той же Severstallat, стал флагманом латгальской промышленности. И Latgales nafta поднялась благодаря двум миллионам латов, вложенных россиянами.
Более трех миллионов латов вложили российские предприниматели в рыбную переработку на производствах в Лиепае и Рое. И, как заметил один из «рыбных» инвесторов, лучше бы г-н Пабрикс направил свою энергию на отстаивание в Евросоюзе нормальных квот для латвийских рыбаков и поисков путей на восточные рынки для латвийской морепродукции. И добавил, что вырученные за нее российские рубли вернулись бы в Латвию – для новых инвестиций. Неужели и этих денег боится г-н Пабрикс?
Пару лет назад Liepajas metalurgs оказался на грани кризиса, когда США, обвинив предприятие в демпинге, сократили квоту на импорт лиепайской арматуры. Спасение пришло с Востока: в мае LM отправил в Россию пять тысяч тонн арматуры, в июне – уже 20 тысяч тонн. И, зарекомендовав себя надежным поставщиком, предприятие рассчитывает на стабильные контракты.
Привычный страх
По прямым инвестициям в Латвию, по данным Lursoft, Россия занимает седьмое место – около 112 миллионов латов, из которых 69 млн. приходится на долю Транснефтепродукта, Газпрома и двух банков – Latvijas Biznesa banka (Банк Москвы) и Latvijas tirdzniecibas banka («Московский деловой мир»). Остальное – частные инвестиции в различные сферы, а там – новые рабочие места и, естественно, налоги в бюджет.
AO Latvijas gaze, дитя российского Газпрома (34%, 13,56 млн. Ls), например, входит в десятку крупнейших латвийских налогоплательщиков, а его присутствие на нашем рынке страхует нас с вами от скачка цен на газ. И еще LG не оставляет надежды на инвестиции в Добельское ПЗГ и участие в строительстве газовой электростанции. К сведению и успокоению г-на Пабрикса: основным акционером АО LG является основной европейский партнер Газпрома германская компания Rurgas, владеющая 47,2% акций.
Оказавшийся по партийной разнарядке в кресле министра экономики школьный учитель географии Юрис Стродс сравнивает увеличение роли российского газа в энергообеспечении Латвии с самоубийством, ссылаясь на «опыт» Украины и Белоруссии, якобы попавших в политическую зависимость от России. Не хватило познаний в экономической географии (был такой предмет в школьных программах), чтобы рассмотреть экономическую подоплеку конфликта – миллионные долги за потребленный газ поставили те страны на грань энергетического кризиса. Сказалась политическая ориентация министра, ставленника тевземцев, для которых российские деньги, как все исходящее от России, – и «бомба», и «еж», и «бритва обоюдоострая…».
Но министр должен понимать, что инвестиции, откуда бы они ни пришли, гарантируют стабильность и укрепляют безопасность, потому что инвесторы не будут жертвовать своими деньгами, вложенными в экономику соседней страны. Приближенные же к министру люди угрозу национальной безопасности усматривают в том, что, дескать, политики легко покупаются, и если в Латвии появятся серьезные российские «денежные мешки», они скупят политиков с потрохами, создадут мощное лобби и экономическое влияние быстро перерастет в политическое.
Боязнь российских денег – дань антироссийским настроениям, все еще оккупирующим сознание наших политиков. А еще и привычная для них спешка включаться в антироссийский хор, время от времени набирающий голос на европейских просторах, и не важно, по какой теме.
Завод полезнее супермаркета
Подобной угрозы сторожа нацбезопасности почему-то не усматривают в прямых инвестициях эстонских компаний, по данным Lursoft, почти в два с половиной раза превышающих российские, – 272 375 000 латов, и в двухстах с лишним миллионах латов шведских инвестиций.
Американские же вложения скромнее и похожи на «чаевые» за лояльное отношение Латвии к политике США – всего 116 млн. латов, потому, очевидно, и не вызывают обеспокоенности за нацбезопасность. И британский «лeва» не очень-то рвется на наш рынок, пропустив вперед и Данию с Германией, и Норвегию с Россией…
Не утверждаю, что российские инвесторы – сплошь белые и пушистые и все поголовно озабочены возрождением латвийской промышленности. Так ведь и литовцы едва ли не все свои миллионы в Maxima вложили, как и норвежцы – в Rimi и прочие торговые сети и комплексы. Немалые русские деньги вложены, к примеру, в конно-спортивную базу Straujas strelnieks и Boulinga Halle, идут вложения в недвижимость. Примечательность же основных российских инвестиций в другом.
Российская промышленность набирает обороты, восстанавливает производственные цепочки, разорванные в 90-е годы. Многие звенья этих цепочек находятся в Латвии – те же РЭЗ, вагоностроительный или локомотиворемонтный заводы. Ждут своей очереди дизелестроительный завод, электроарматурный. Западным компаниям они не нужны, не нужны им и «отверточные» производства – местный рынок слишком мал. Россияне же лишь начинают осваивать эту нишу и, надо полагать, начнут вкладывать серьезные деньги в сборку разработанных российскими предприятиями и востребованных на европейском рынке различных агрегатов.
И – главное! – промышленные производства, а не торговые сети создают добавленную стоимость, которая и есть основное оружие в борьбе с инфляцией. А увеличение экспорта произведенной с помощью российских денег продукции почти наверняка защищает национальную валюту от девальвации.
Так стоит ли бояться российского рубля? Из-за этой боязни можно и лата не увидать…