Рыбак рыбака видит издалека
Первым в показе был короткометражный фильм “Папиньш”. Судьба рыбака, только не по латышскому классику Вилису Лацису, а по нашей нынешней жизни. Мне этот добрый, человечный фильм о жизни простых людей, не рвущихся к власти, не лезущих в партии, может (о, ужас-то какой! — даже на выборах никого не выбирающих) показался очень актуальным. Потому что героиня фильма — простая рыбачка из крошечного поселка на берегу моря — свой выбор сделала.
В пользу нормальной жизни. Небогатой материально, зато богатой настоящими чувствами, впечатлениями, воспоминаниями. И надеждами на будущее. Когда героиня в финале приглашает на танец мужчину и говорит: “Да вот женщине больше ничего для счастья и не нужно!” — и тут они вдруг дружно падают, и камера в руках оператора падает вместе с ними… Ну, это и есть жизнь. После фильма я спросила оператора Улдиса Миллерса, не ради этого ли счастливого падения он снял фильм? В ответ Миллерс лишь рассмеялся. Но я думаю, это был лучший кадр.
Vai citi?
Так называется второй фильм, в котором соавтором Антры Цилински выступил молодой журналист Павел Гогнидзе. Речь в нем — об интеграции, о судьбе русских в Латвии, об их самоидентификации. Или о том, как не вписались они в повороты независимой латвийской жизни. Вот как прокомментировал Телеграфу фильм авторитетный журналист и кинокритик Абрам Клецкин: “Это поступок!” Коротко, но емко. Конечно, это поступок латышских людей, которые готовы признать существование русских на их территории. Они не хотят никаких конфронтаций.
Но поезд ушел. Пора принять действительность такой, какая она есть. Поэтому длинные рассуждения о всеобщей пользе латышского языка для местных русских и их вялые ответы — что, дескать, за 50 лет и пару слов не освоили, потому как не было нужно — кажутся не слишком актуальными.
Фильм снимался год, снимался с душой, с целью помочь людям быть вместе на одной земле. Но время на месте не стоит. Нынешние русскоязычные дети так шпарят по-латышски, что иному латышу не всегда удается. А латышские продвинутые родители нанимают русских учителей для своих детей — чтобы в большом мире дети маленькой страны не остались в изоляции. Люди-то все понимают, в отличие от недальновидных политиков, которые все пытаются играть в старые игры. А кино идет вслед за жизнью. И спасибо группе студии Юриса Подниекса за их усилия в этом направлении.
В тему
Вчера я ехала в трамвае. И какая-то очень с виду приличная, хорошо одетая пожилая дама вдруг стала на весь вагон разоряться (на русском языке): “Вы в НАТО залезли, нет на вас управы…” И т.д. и т.п.
Во времена завоевания латвийской независимости подобные речи без латышского ответа не остались бы. А тут весь вагон дружно рассмеялся. И по-русски, и по-латышски ей сказали: “Мадам, видно и слышно, что у вас плохо с головой!” Инцидент был, как говаривал Маяковский, исперчен.
А вот случай из моей жизни. Кстати, я по рождению смесь кровей, а по паспорту — латышка, но бьют, как известно, не по паспорту, а по морде. Меня за всю жизнь ни разу не били. Потому что прежде всего надо быть человеком. Итак, рассказываю: Началась Великая Отечественная война. Мой дед в латвийском правительстве был далеко не последним человеком. И немецкие газеты после вступления своей армии в Ригу писали:“Министр такой-то пытался вместе с семьей бежать на машине, набитой мехами и драгоценностями, но был пойман и понес заслуженное наказание”.
На самом деле дед сказал бабушке и маме: “Немцев мы разгоним, езжайте к нашим друзьям в Москву”. И они уехали — с одним чемоданом, набитым летними платьями. А он, когда опасность стала вполне реальной, действительно бежал. Взяв с собой лишь латвийский флаг. И с этим буржуазным красно-бело-красным флагом большевик с 1905 года (в партию 16-летнего парня рекомендовал местный пастор) приехал к семье. Но что было дальше! Он был патриотом. А бабушка была прагматичным человеком. И из флага моей маме сшили очень красивое платье, которое она носила до конца войны.
Вот это мое мнение о русско-латышских отношениях и обо всех проблемах.
Не на митингах же их решать. Нам-то жить вместе!