Ястреб Колеров 14

— Модест Алексеевич, многие величают вас одним из ястребов российского политического истеблишмента, хотя — только не удивляйтесь! — я слышал мнение и о том, что вы — белый голубь мира на этой планете, белее некуда! Образно выражаясь, а к какому разряду пернатых отнесли бы себя вы сами?

— Мне льстит имя ястреба, когда против меня — враги, с которыми договариваться не о чем. Но моя традиционная практика состоит более всего в общении именно с "ястребами" цивилизованными, политическими, не этническими националистами из сопредельных России стран. И мы чаще всего легко находим общий язык, в том числе с представителями тех стран, которые опасаются общаться со мной официально. Так что скорее всего я просто обычный человек, который не любит предательства национальных интересов.

— Вы человек хоть и обоснованных, но все же резких суждений по очень многим вопросам, при этом — патриот, державник, государственник. Не мешает ли это по жизни и по работе и по каким вопросам вы предпочитаете не высказываться жестко никогда?

— Я принципиально никогда не буду говорить жестко или двусмысленно об этнических или конфессиональных различиях. И исторический опыт России как успешного многонационального и многоконфессионального единства, дающего шанс каждому независимо от происхождения, — основа этого моего убеждения. Мы внутри очень разные, но нас объединяет Россия.

— С вашей легкой руки, как меня уверяли, по "рунету" пошло гулять выражение "вашингтонский обком партии". Что еще есть за душой?

— Нет, это старое юмористическое выражение, еще из 90–х годов, когда оно появилось почти одновременно с именем "демшиза" (демократическая шизофрения). Но тогда это были громобойные формулы в устах национал–патриотической оппозиции Ельцину, а теперь мы, либералы–государственники, просто шутим.

— Скажите, каково оно — чувствовать себя в ранге "персона нон грата"?

— Это давно привычное для меня состояние. "Есть логика политической борьбы", как говорил некогда любимый до сих пор находящимися во власти латышскими национал–коммунистами Ленин. Каждый честный человек должен был готов платить за свои убеждения. А в Прибалтике, где политическая роль спецслужб гораздо значительнее, чем роль КГБ в СССР, где за убеждения наказывают и где убеждения и теории прямо предписываются официальной идеологией, платить приходится больше, чем даже в Молдавии, Грузии или Киргизии. Обычное для Прибалтики дело.

— Почему именно вы, именно сейчас и именно Латвия, в которой, к слову, вы только что побывали? Даже зная резкость в ваших речах порой, не верю вот я, что вы в эту поездку агитировали, проплачивали госпереворот, занимались противоправной деятельностью…

— Разумеется, не агитировал, и не проплачивал, и не занимался. Секрет нон грата — в тактических задачах Кажоциньша и Ринкевича, которые почему–либо для них столь остро важны, что даже не озаботились тем, чтобы их обвинения в мой адрес были хоть сколько–нибудь обоснованны и не содержали хотя бы грубой, легко опровергаемой лжи (вроде моих "встреч" в Ливане, где я даже не останавливался, и прочего).

— Кстати, нашу "маленькую, но гордую страну", которую "на колени не поставишь", вы никогда не забывали "незлым, тихим словом". Откуда такая пристрастность к Латвии?

— Люблю Латвию.

— На моей памяти, впервые за последние 20 с хвостиком лет посольство РФ в ЛР и МИД России так активно "впрягаются" в ситуацию. Почему?

— Думаю, потому, что посол Вешняков слишком неловко и фактологически уязвимо пытался в одном своем интервью в чем–то "дезавуировать" меня специально для аудитории в Риге. И теперь, когда его усилия оказались напрасными, наверное, чувствует себя обманутым. Опять же — посольство в этом случае исполняет то, что предписывает ему МИД России, реакция которого на действия властей Латвии была адекватной.

— За все время последней латвийской независимости Россия практически плевала на проблемы соотечественников. Нам, живущим здесь, это видно очень даже отчетливо, все красивые слова о помощи и борьбе за нас остаются лишь словами. Люди прямо говорят: это связано с бизнесом ряда людей, связанных с Кремлем, которые и вяжут официальной Москве руки. Если это так, то назовите имена, если хватает сил и информации.

— Все эти имена давно названы. Ничего не изменилось. Но главное в том, что проблема соотечественников уже перестала быть ведомственной и паркетной. Это уже важная проблема для всего нашего общества и для политического класса в России.

— Американцы выкручивают руки всем и всевозможными способами по всему миру, а Россия даже при возможности этого молчит: вы сами лично мне во время встречи в середине "нулевых" в Москве утверждали, что в вашей стране крутятся немалые деньги латышей, известных своими национал–радикальными и даже националистическими взглядами — как то, в частности, Айвар Гарда, но даже у вас, кремлевского чиновника на тот момент, руки коротки прижать таких бизнесменов, которые заработанные на России деньги тратят на русофобию внешнюю (выпады против России же) и внутреннюю (антирусские выпады в Латвии). Россия осталась без "зубов" или ей (кому–то в ней?) выгодно такое положение вещей?

— Чтобы преследовать бизнес политических врагов России, нужны законные основания. Но, к сожалению, наш проект федерального закона "О противодействии реабилитации в новых независимых государствах на территории бывшего Союза ССР нацизма, нацистских преступников и их пособников" (http://www.Regnum.ru/news/1153517.html) — о противодействии тем, кто словом или делом поддерживает реабилитацию нацистов и их коллаборационистов, был отвергнут аппаратом Госдумы. Сейчас есть шанс к нему вернуться.

— Зачем вам понадобилось заочно объясняться с латвийскими властями после запрета на въезд? Получилось что–то вроде невнятного оправдывания неких своих поступков…

— Мне не кажется это невнятным. Я не объяснялся с властями. Я счел своим долгом опровергуть наиболее вопиющую ложь, чтобы никто потом не построил на этой лжи новую и чтобы те, кого я уважаю, имели полную картину публичной информации.

— Слушайте, а ведь формально ваш коллега Игорь Павловский подорвал экономику Латвии, купив самогон, и поратовал за отделение Латгалии, вывезя латгальский "продукт" в Россию!

— Главное, чтобы эта "экономика" не подорвала его здоровье. Ведь он вроде выпил уже этот самогон.

— Чем вы сейчас занимаетесь сами, где и над чем работаете? В госструктуры возвращаться не собираетесь?

— Я заканчиваю свои книги по истории России и СССР, до которых раньше не доходили руки.

— В завершение побудьте немного пророком: чем закончится эта ваша "история нон грата", будет ли у нее продолжение и каково вообще возможное продолжение истории между Латвией и Россией?

— А история уже продолжается. Просто так это не останется. Кто–то зазвездит ярче, кто–то потухнет.

Справка

Модест Колеров — российский историк, издатель и общественный деятель (49 лет). Окончил истфак и аспирантуру МГУ, работал в журналах "Знание — сила", "Путь", "Вопросы философии". Соучредитель, главный редактор информационного агентства Regnum, ныне президент ИД "Регнум". В 2005–2007 годах работал начальником управления президента России по межрегиональным и культурным связям. Кандидат исторических наук. Действительный государственный советник РФ I класса (с 2006 года). В августе 2012 года объявлен персоной нон грата в Латвии в связи с "угрозой территориальной целостности и экономической безопасности". Ранее Колерову был запрещен въезд на территорию Литвы, Эстонии и Грузии.