Но это так — между прочим. А вообще, не знаю, профессия ли тому причиной, но года не бывает, чтобы в конце мая не вспомнил я свою родную четвертую среднюю школу. Жизнь нынче бурная, отношения между людьми, если так можно выразиться — сумбурные, все чего-то хотят от меня, я — от всех!
Тридцать два года назад все было иначе. Проснулся, успел — так умылся, прилетел в класс, изучил чужой конспект, “доконспектировал”, потянулся, улыбнулся, окончательно проснулся — и мучаешь со всеми бедного учителя сорок пять минут. Не дал кто-то списать — враг, подсунул вовремя “шпору”, отвлек учителя — дружбан навеки! Черное было черным, белое — белым.
Здорово было! И ведь все успевали! Сегодня: встал, сел в машину, забежал в редакцию, выскочил, сел в машину, куда-то улетел, — спрашивается, зачем, — и уже вечер: диван, телевизор, хоккей, пиво! И вечный вопрос: откуда взялся этот непонятный живот?
Где вы все, голуби и голубки! Эко разбросала всех жизнь!
В середине мая в Киеве собрались одноклассники — кто-то кого-то не видел тридцать два года! Смотрю фотографии, видео — девчонки почти не изменились! И голоса все те же! А сам не приехал — судился с вице-мэром, который отсуживал (у меня!) свое достоинство. И еще куда-то запропастившуюся честь! Сообщаю дорогим одноклассникам: ищем всем миром, ребята — не найдем, Даугавпилс пропадет!
Ну, вот я о себе и рассказал. Итак, встреча в Киеве состоялась! Как пишет Аллочка Шамерина (Шабун) — “Как будто и не расставались”. Заряд энергии, впечатлений — на год вперед! Кстати, Аллиного папу, прекрасного врача, в Даугавпилсе помнят до сих пор. Сама Алла пошла по его стопам. Школу Алла закончила с золотой медалью! Живет в Израиле. Приятно, Алла, оказывается, регулярно по Интернету читает "смелую газету "Динабург"". Спасибо, Аллочка (и в Израиле о нашем вице-мэре, выходит, знают). Могу ли я приехать в командировку в Израиль?.. За приглашение спасибо.
Только что позвонил Игорь Магомедов. Два часа, говорит, сидел, все подробно отписал. Спасибо, Игорь. Газета публикует ваш “труд” полностью: "Служил на Украине. Выполнял “интернациональный долг” в Северной Африке и Юго-Восточной Азии. В отставке с 1996 года. Предприниматель. Два сына". Умница, орел! Письмо из Мукачево.
По телефону Игорь поведал, что связался со вторым Игорем. Г-н Дроздович, оказывается, живет в Риге, буквально в эти минуты пишет о себе. Подождем.
Первой на мое вчерашнее письмо отозвалась Наташа Осипова, которая теперь француженка Natalia Clementin. Письмо подробное, немного подсократим. "На следующий день после выпускного вечера мы трое: Ира Пичугина, Лена Гельман и я уехали в Москву. Ира — решила поступать в МГУ, а мы с Леной в МИФИ. Мы с Ирой поступили, а Лену “прокатили” по 5 пункту — она не была комсомолкой. Во время нашей киевской встречи я высказалась: глядя из нашего “далека” на те события, стоило ли нам быть такими принципиальными, усугублять и без того непростую Ленину ситуацию? Ведь бойкот объявили ей мы! Хотя тогда мы были другими, тогда нам это казалось правильным.
Я закончила свой МИФИ с красным дипломом, стоило это большого труда. Я часто задавала себе вопрос: стоило ли учиться в трудном математическом классе, затем в МИФИ? Ведь лучшие годы? В Киеве все как один отвечали: конечно же стоило, — иначе мы бы не стали теми, кем есть. Наверное, они правы — ведь состоялись буквально все!
В Москве я познакомилась со своим мужем-французом, там же у нас родился сын Матвей. Мы живем во Франции, в Ницце. У меня собственная фирма.
Что касается наших учителей: с теплом, уважением и благодарностью вспоминаю Раису Абрамовну и нашего Курмелева. Пока. Больших тебе тиражей!"
Лена Гельман — прости! Что-то такое вспоминается. Ты не любила давать списывать, не участвовала в наших тусовках, ты день напролет училась! Сколько раз меня пытались гнать из комсомола — тема отдельная, а тут… Эх, молодость… Лена, еще раз прости!
С нашим классным Аркадием Галактионовичем Курмелевым ребята говорили по телефону. О нем разговор особый. Сейчас несколько слов о Саше Доле. С ним мы не виделись лет двадцать пять. Созвонились и встретились в начале мая, обнялись — в общем, трогательная вышла встреча. Через минуту выяснилось, что живем на одной улице — в домах напротив! И так, оказывается, бывает.
Вышли из нашего класса и женатики. Вера Зайцева и Саша Федоров. С ними связь прочная, живут в Москве. Фамилия Андреев на двоих у Кати и Сергея. В Москве проживает и Андрей Горбунов, с ним — по жизни друзья.
А вот и еще письмецо. От Ирочки Пичугиной. Длинное. “Саша, привет!..” Вообще-то я Рома! " Рада, что ты отозвался! Очень жаль, что тебя не было с нами — встреча оказалась настолько задушевной и трогательной, что воспоминаний теперь на год! Все ехали с надеждой на приятную встречу, но чтобы настолько… Организация мероприятия, осуществленная Андреем, была выше всех возможных похвал!"
А где же про меня? А, вот про меня: “Извини, что мы переполошили звонком твое славное семейство, но так хотелось всем с тобой поговорить, что никто не обращал внимание на попытки твоего папы что-то нам объяснить! Этот казус внес большое оживление в происходящее и море положительных эмоций!”
Ну, почти про меня. О себе Ирина пишет: “Закончила мех-мат МГУ, вышла замуж на 5-ом курсе за своего однокурсника, после аспирантуры уехали в научный подмосковный городок Обнинск.”. У Ирины уже две взрослые дочери: Лена окончила тот же мех-мат МГУ, работает в московском банке, Оля несколько дней назад защитила диплом в МГИМО!
В общем, такая история.
В заключение хотелось бы опубликовать статью “На уроке через десять лет”, напечатанную в “Красном Знамени” в 1976 году. Низкий поклон всем нашим учителям, давшим нам старт в будущее. Обращаюсь к старшеклассникам. Ребята, цените мгновения. Это так здорово — получать знания! Как здорово просто дружить! И не забывайте друг друга и главное — своих учителей!
Роман САМАРИН, май 2008
На уроке через десять лет
Мы заранее договорились о встрече. Я — бывший ученик 4-й средней школы. Он — педагог-ветеран, прежний мой, точнее, наш классный руководитель, наш наставник. И теперь, по прошествии многих лет, с кем бы из школьных сверстников не приходилось мне встречаться, часто слышу вопрос, который нередко задаю и себе. Были ведь у нас и другие учителя, хорошие и любимые (о “нелюбимых” сейчас речи нет). Так почему же никто не сыграл в нашей жизни столь много, как учитель математики Аркадий Галактионович Курмелев?..
Из раздумий меня вывел звонок. Одновременно раскрылись все двери, и уже через мгновение доселе пустовавший и таинственно молчавший коридор превратился в человеческий муравейник. Кажется, все то же ,что и десять лет назад. Ребячьи гонки по коридору — в разгаре. Однако впереди вдруг образуется затор, и шум стихает. Все ясно: это он! Все такой же — с неизменной строгостью на лице. Эх, ребята, вы, возможно, и не догадываетесь, что под этими посеребренными усами прячется добрая и лукавая улыбка.
И вот мы сидим в его кабинете. Сразу же, естественно, завязывается беседа. Спрашивает об одноклассниках, друзьях, моих родных. А ведь минуту назад я даже сомневался, узнает ли он меня. Времени для беседы у нас целый урок, оказавшийся у Аркадия Галактионовича свободным. Разговор как-то сразу входит в определенное русло. Проблемы школы, ее реформы, его, учительские, проблемы не могут не волновать меня.
Как и прежде, сетует Аркадий Галактионович, неохотно отпускают в его специализированный класс учеников из других школ. Потому мал отбор. Нет специальных учебных пособий, занимаются, как и в мою бытность, по конспектам. И как всегда, — острая нехватка времени. Недостает его для творческой работы, для решения логических задач. А оно-то, время, как раз меняется, течет ,вносит в школьную жизнь свои коррективы, и на нерешенных прежде проблемах начинает нарастать слой новых. Вот уже несколько лет математический класс переименован в класс информатики и вычислительной техники. А техники-то самой и нет. В городе всего три учебных центра, оснащенных ею. Вот и пользуйся: в лучшем случае — дважды в месяц.
Но Аркадий Галактионович использует и эти скромные возможности. Три года подряд его класс занимает призовые места на республиканской олимпиаде.
И откуда силы берутся у этого человека? Четверть века уже как организован им класс с математическим уклоном. И все трудности, связанные с любимым делом, почти всегда устраняет сам. Заслуженно присвоено ему звание учителя-методиста.
- Знаешь, - как бы подводит итог разговору Аркадий Галактионович, — методов обучения и воспитания принципиально много. Говорят, что одного знания предмета недостаточно, что учителю необходимо быть развитым во всех отношениях. Согласен! Но я убежден, что прежде всего педагог должен быть личностью. Это понятие крупнее. И в нем вся соль.
Свободный урок заканчивается. Я молчу. Он смотрит и улыбается: что, мол, пустует твое место в классе.
Странно, никогда бы не подумал, что “камчатка” может пустовать. Однако факт налицо. Все никак не могу справиться с подступившим к горлу волнением. Эх, да разве объяснишь сидящим впереди девчонкам, любопытно косящимся в мою сторону, что тебя тянет на заднюю парту. Да, именно за ней я сидел ровно десять лет назад. Вначале с Сашкой Долей, потом с Федоровым Сашкой. Где они сейчас? Разбросала жизнь всех. Федоров — офицер. Служит в ГДР. Каждый год приезжает в отпуск с женой Верой, тоже моей одноклассницей. С Сашкой Долей видимся чаще. Работает на “Электроинструменте”. Инженер.
Вообще дружный был у нас класс. Даже чересчур. Помните, однажды все вместе, уж не помню, какому учителю в отместку, прогуляли целый урок. Всем классом. В первый и в последний раз. Потому что потом была беседа с ним, нашим классным.
Да, если разобраться, сплотил нас именно он, Аркадий Галактионович. Разве забудешь собрания, беседы тет-а-тет, не всегда, правда, приятные, но всегда полезные. Или походы с ночевками у костра. Разговоры, споры до рассвета…
Начинается очередной урок. Входит Курмелев. Все встают. Встаю и я. Неугомонные девчонки сразу подобрались, посерьезнели. А я лишь сейчас сквозь пробивающийся в окна дневной свет вижу, что наш учитель стал совсем седым.
…Хотя класс этот не математический, обстановка урока ненамного меняется. Разбор домашнего задания. Объяснение новой темы. Закрепление материала. Затем непременное приглашение к доске желающих. Частенько бывало, что таковых нет. Сейчас, например, тоже. И тогда он… нет, не смотрит в журнал, а, спокойно улыбаясь, вызывает. Обязательно того, кто не очень то жаждет отвечать.
И вот уже у доски мнется рыженький паренек. Нельзя сказать, что он ничего не знает, но с “первообразной” у него явно нелады. Однако скучать ему не придется. У учителя есть железное правило: работать должны активно все. Весь урок. Он сам отдает себя работе полностью, но требует этого и от остальных. Пускай не все получат оценки, но опросить успевает всех. Не ответишь раз-другой — придется заменить товарища у доски. Оценку тогда уж получишь… соответствующую. Но возвратишься за парту, что-то поняв.
Рыженький сам выпутывается из сетей системы координат. Однако опытным взглядом замечаю, что уж слишком старательно вытирает доску — тянет время. Старый номер, не пройдет. Да, ему вежливо предложено воспользоваться другой половиной доски, дабы не терять драгоценного времени. Все деловые замечания Аркадия Галактионовича сопровождаются юмором. Юмором, который не унижает ученика, но который заставляет тебя думать и действовать. Юмором, от которого бывает иногда и стыдно. А если обидно, то только на самого себя.
Для паренька же сейчас начинается самое трудное. Сколько себя помню, нас всегда приучали “работать” вслух. Плюс ко всему математическим языком. Приблизительности здесь не проходят…
Спускаясь по ступенькам родной школы, смотрю на стенд, висящий в коридоре. Выпуск специализированного класса — стопроцентное поступление в высшие учебные заведения. Десять лет назад было то же.
Роман Самарин, “Красное знамя” 1976 год
Че, Ром, кризис жанра?