Лаймонис Дагис
Осужден за убийства по статьям УЗ 125 (часть 2, подпункты 5, 6, 7) и 118 (пункт 3). В условиях современной Латвии это первый пожизненно заключенный, который женился, сидя в тюрьме.
Заключение я отбываю с 99-го года. В свое время отсиживал срок в тюрьме в Олайне. Когда начальник отказался отпустить меня домой за вещами, я перемахнул через забор, чтобы отлучиться втихаря. Но вернуться вовремя не получилось: сам напился да еще и встретил какого-то нетрезвого мужика, который пригласил меня к себе в гости. Повздорили, сцепились, и, в общем, я его… того. Меня ловят, суд дает еще 5 лет за убийство и определяет в Елгавскую тюрьму.
Там я решил с собой покончить. Стянул шею цепочкой от крестика и полоснул ножом. Когда я находился в забытьи, видел, как две фигуры – темная и светлая – спорят, кому из них моя душа достанется. Спасли меня врачи.
Как-то сокамерники подрались, и один из них задушил другого. А я стою, смотрю на происходящее и бездействую – из-за отсутствия курева меня тогда такая депрессия одолевала, что на все было наплевать. В общем, повесили на меня часть ответственности за это убийство и, в совокупности с предыдущими деяниями, присудили пожизненное.
Случайно мне в руки попала Библия. Начал от скуки читать и вдруг увидел там себя – как в зеркале. Неужели я создан для зла, смерти? И я начал пытаться молиться. только тогда по-настоящему понял, что натворил и за что сижу.
Потом я решил избавиться от наколок, “украшавших” мое тело — я попросту сжег их своей зажигалкой, почти не чувствуя боли. И жизнь моя пошла на лад, появилось какое-то чувство очищения.
А недавно я… женился. С женой Инарой познакомился по переписке. Нас повенчали в тюремной капелле, теперь периодически дают свидания.
Александр Босолаев
Статьи 139-я (часть 2) и 99-я (пункты 4, 7, 8).
Первоначально был приговорен к смертной казни, которую ему заменили пожизненным заключением.
Отсиживаю по латвийским тюрьмам уже 15 лет, это заключение для меня не первое. За что сижу? Ну, знаете, это было уже так давно… Даже не хочется вспоминать. Тем более, что совершал я свои преступления в молодости, а сейчас являюсь уже взрослым человеком. Нынче ведь мне уже 34. Другое дело, что о содеянном я очень сожалею. Правда.
Теперь я стал более мягким по характеру, избавился от агрессивности, стал более человечно относиться к людям. Свое повседневное время заполняю самыми разными занятиями: читаю, расширяю кругозор. Время от времени занимаюсь в спортзале.
Когда есть возможность поработать, то с удовольствием это делаю. Мы тут вяжем веревочки. Сейчас, правда, нет заказов, к сожалению…
У меня в камере есть телевизор, который я часто смотрю. Предпочитаю новостные программы, художественные и документальные фильмы. Интересуюсь и политикой, стараюсь следить за тем, что происходит в Латвии. Но высказывать свое мнение о нынешней ситуации в стране я бы не стал.
Все-таки я здесь, в тюрьме, нахожусь уже долгие годы, совсем забыл вкус реальной жизни. За это время наверняка очень многое изменилось. Окажись я на воле, пришлось бы долго адаптироваться.
А выйти на волю я надеюсь – как и любой другой заключенный. На свободу здесь надеется каждый, как бы ни были тяжелы перед законом его преступления. Если моя главная мечта когда-нибудь станет реальностью, то первым делом постараюсь уладить вопрос с жильем и работой.
Работать, само собой, хочу честно. И, самое главное, желал бы найти супругу, завести собственную семью и, наконец-то уж, собственных детей. Простые человеческие желания, которые – как знать! – может, и осуществятся.
Мартиньш Арелис
Статьи 15-я (часть 4), 159-я (часть 2), 160-я (часть 2), 175-я (часть 1), 117-я (часть 7). Пожизненное “заработал”, главным образом, за убийство своей женщины.
По тюрьмам я отсиживаю уже пять лет. Прежде употреблял очень много алкоголя, и это сделало меня раздражительным и вспыльчивым. Сейчас отбываю срок за убийство сожительницы. Это была бытовая ссора, во время которой я потерял контроль над собой. Но я не считаю, что моя вина настолько велика, чтоб давать мне пожизненное. Правда, как добиться пересмотра своего дела, я не знаю – осужденным адвокатов не предоставляют.
Знаете, живем мы здесь не так уж и плохо. Но морально, конечно, очень трудно, особенно на первых порах. По первости меня постоянно преследовало желание повеситься или перерезать себе вены. Перетерпел, справился. Слава Богу, охрана оказалась человечной, и ко мне стали допускать волонтера из духовных лиц. Этот волонтер морально меня очень поддержал. Он сумел доказать, что создавшееся положение и массу выпавшего мне здесь свободного времени надо использовать с толком – читать, пополнять багаж знаний. Ведь тут, в сущности, как в монастыре… Именно в тюрьме я бросил курить, перестал общаться на матерном и стал использовать нормальный человеческий язык.
Буквально неделю назад отправил письмо президенту Валдису Затлерсу – с просьбой пересмотреть мое дело. Больше мне обращаться не к кому. Теперь вот жду ответа. Надеюсь, что хотя бы через большой срок, но смогу освободиться, вдохнуть грудью вольного воздуха.
Из родных у меня осталась только бабушка, с которой я, по мере возможностей, поддерживаю общение. Надеюсь на встречу с понимающей женщиной, которая сможет принять меня и разглядеть во мне человека. Кто знает, может, и такое когда-нибудь случится…
Юрис Эвеле
Статьи 188-я (пункт 2.3), 233-я (часть 3). Рецидивист со стажем.
В своей жизни я был шесть раз осужден и пять раз заключен в тюрьму.
Мне сейчас 60. У меня трое детей и пятеро внуков. Ни с кем из своей семьи никаких отношений не поддерживаю. Супруга от меня ушла. А дети слишком заняты своим существованием в нынешней непростой жизни. Я не пытаюсь с ними связаться. Смысл? Как на отце на мне лежит долг поддерживать своих детей материально, а я такой возможности лишен. Так зачем я буду им надоедать?
Знаете, здесь, в тюрьме, начинаешь многое анализировать. Кстати, я не так уж плохо отношусь к возможности полного одиночества, которого у нас, людей, находящихся под полным контролем, все-таки нет. Ведь одиночество дает возможность думать, размышлять.
И вот что я думаю: да, в своей жизни я совершил немало правонарушений.
Но почему я это делал? В тех условиях, считаю, я принимал самые оптимальные решения, не против своей совести. Ведь наше общество относится к человеку крайне негативно – стоит ему один-единственный раз оступиться. Если на тебе судимость, то это, как клеймо – уже на всю жизнь. Газеты, книги, телевидение в один голос утверждают, что бывшим уголовникам доверять нельзя. Тебе будет очень трудно найти работу, а если ты каким-то чудом ее отыщешь, то у тебя точно не будет возможности продвинуться. Замкнутый круг.
А ведь изначально в человеке заложены равные возможности и к хорошему, и к плохому. Так стоит ли удивляться, что он становится преступником, когда все жизненные обстоятельства толкают его на кривую дорожку?
Если жить и работать негде, то, может, лучше предусмотреть возможность добровольного заключения? Типа, приходишь к начальнику тюрьмы и просишь посадить тебя в камеру. По крайней мере, здесь, в тюрьме, человек не брошен на произвол судьбы…
Александр Босолаев лицом кого-то напоминает ...