А кому как не прославленному руководителю цирковой школы Cirkus & Variete в Швеции, а по совместительству еще и главному судье Международного циркового фестиваля Parad Alle, знать о цирке все?!
— Витольд, какие чувства у Вас вызывает Parad Alle?
— Фестиваль, который создали господа Чирковы и администрация Дворца культуры — фантастическое шоу. Мы приезжаем в Даугавпилс уже в третий раз, и каждый раз — как домой. Чирковы создали фестиваль, который в мире не решаются создать — они гениальные люди. Я был на фестивале в Монте-Карло и могу смело утверждать: Parad Alle не хуже. Сейчас многие цирковые студии мира начинают интересоваться — а что значит Parad Alle? Мы объясняем и приглашаем участвовать. Например, недавно я был в Севастополе и позвал участвовать один цирковой номер из Украины: вы увидете и поймете, что значит Parad Alle! Я очень рад, что этот фестиваль проходит в Даугавпилсе — даже в столице не могут создать такого.
— Parad Alle — соревнование или праздник?
— Праздник! Здесь доброжелательные люди, у них особая аура. Иногда мне кажется, что я ее вижу — пускай говорят, что схожу с ума — я нигде не встречал настолько положительной атмосферы, как в Даугавпилсе! Здесь нет борьбы, все живут дружно — это не Китай, где жесткая конкуренция. Я повторял и буду повторять своим воспитанникам: не надо соревноваться — надо показать свое мастерство и искусство. Зрители сами оценят и выдвинут свое мнение. Нет лучших — есть работа, в которую вложена душа.
— Где Вы так хорошо выучили русский?
— О, я и латышский знаю — я родился в Латвии, в Риге. Я не представитель цирковой династии, но всегда чувствовал, что рожден для цирка. Мой дедушка был директором музыкальной школы, он хотел, чтобы я стал музыкантом. Но у меня уже в детстве была мечта выступать в цирке. В нашей семье было пятеро детей, и жили мы небогато, но однажды мать из всех выбрала именно меня и отвела на представление в цирк. Мне тогда было 7 лет. И с того момента я стал абсолютно другим — цирк стал моей страстью.
— А где Вы учились цирковому мастерству?
— В то время самой знаменитой была Московская школа высшего циркового искусства. Больше и школ-то не было — она была уникальной во всем мире. Поэтому я уехал в Москву пробовать силы: конкурс был — три тысячи человек на тридцать мест. Мне было 16 лет.
— А с каким номером?
— Ни с каким! Там была совершенно другая система. Первый тур — вы присылаете на конкурс свою фотографию, там смотрят физическое состояние и внешние данные. Вот так, по фото: не понравился — отсеивают. Второй тур — они делают то же самое, но вживую. Третий — проверяют фантазию и воображение. Мне нужно было показать ситуацию: деревня, дождь, лужи, и я руками ловлю петуха. На это отводилось три минуты. Вообще, проверок было очень много.
— Циркач должен разбираться во всем?
— Безусловно. Но во время экзаменов только самый последний тур был отведен проверке цирковых навыков. А потом еще экзамены по всем точным наукам. И так две недели — сдал, утром пришел в училище, проверил свое имя в списке. Если прошел — на следующий день снова экзамен. Все эти испытания прошли 30 человек и еще 20 иностранцев, которые поступали через посольство. Это был 1967 год. А закончили училище 24 человека, остальные отсеялись за четыре года, не смогли выдержать нагрузки: в 8 утра занятия начинались и в 10 вечера заканчивались. Я с утра до вечера был в училище, про все забыв. У меня не было девушки, я не ходил на какие-то вечера — только цирк. Жить было очень сложно — порой только чай и хлеб, больше денег ни на что не хватало. Учителя знали об этом, но никто не помогал — все это очень закалило мой характер.
— А кем Вы стали после окончания училища?
— На третьем курсе всех делили по жанрам, до этого ты должен был уметь все. Я вышел из училища как плечевой акробат. А работал потом с разными номерами — например, было выступление с гималайскими медведями. Я не могу выделить какой-то отдельный номер, который мне близок — мне близок сам цирк! Я работал при советском цирке, мы ездили с гастролями по всему миру. Потом решил открыть свою цирковую школу Jaunība в Риге. Через какое-то время она стала очень популярной — мы выступали в Америке, Канаде, Европе.
— Как же Вы в Швецию попали?
— Меня пригласили туда как эксперта и через какое-то время попросили остаться. Я не стремился к этому — просто работал. Но результаты были очень высокими, и поэтому мне предложили возглавить там цирковую школу. Цирк очень популярен в Швеции — в одной организации 160 человек, в другой — 90. Это самая большая молодежная цирковая организация в Европе. В Швеции я работаю с ребятами разных возрастов, но мы живем как одна большая семья. Мы с ними на равных — как с трехлетними детьми, так и с 30-летними участниками. По законам цирка ведь все равны — участники работают и выступают вместе. Да, по качеству выступления дети и взрослые разные, но никто не запрещает всем стремиться к идеалу. Порой дети даже превосходят взрослых. Я очень строгий учитель, но я нежно-строгий — я их всех люблю.
— Быть судьей Parad Alle сложно?
— Нелегко. Я считаюсь главным судьей фестиваля. В программе 30 номеров, и только 10 можно выдвинуть на номинацию. И объяснить потом, почему кто-то не получил награды, сложно — каждый из участников достоин ее. Поэтому судят шестеро человек, а не один. Но мы понимаем друг друга — ни на одном другом фестивале я не чувствую такой легкости в принятии решений. Бывает, сидишь по пять-шесть часов и не можешь дать результат, а здесь все проходит быстро.
— Некоторые номера просто захватывают дух. Вам самому бывает страшно за участников?
— Я верю людям. В первую очередь — педагогам, ставившим номер. Вся жизнь — риск. Вот сейчас большой экономический кризис — неправильно рискнули в экономике. Но деньги — это бумага, в цирке так рисковать нельзя — там человеческие жизни на кону. Я хочу видеть всех своих воспитанников здоровыми. Порой они на меня обижаются за то, что я не усложняю их номера. Но желание — одно, а здоровье — совершенно другое. Рискнуть и стать инвалидом — самое ужасное, я не прощу себе такой ошибки никогда. Поэтому педагог должен сам реально оценивать силы своих воспитанников.
— Вы часто бываете в Латвии?
— Сейчас нет — очень много работы. За год только около десятка поездок в жюри на цирковые фестивали. Но все-таки я нахожу время повидать родственников, а заодно посетить оперу или балет — это для меня лучший отдых. Я не могу без этого, иначе истощусь духовно. Бывает, прилетаю в Москву на один день — только ради спектакля.
— Новаторские идеи в планах есть?
— Да. Я хочу поставить цирковую программу “Этот безумный, безумный мир”, где я покажу, как не надо жить. Сейчас половину дня дети проводят около компьютера, они больны интернетом и играми. Молодое поколение просто погибает, а я хочу, чтобы дети приобщались к искусству. Это будет мой социальный протест против мирового безумства.
Ирина Горячева