“Стратегическим партнером” Россия пока еще не является
Борис Акунин вот уже несколько лет – в числе самых успешных российских писателей. Его детективы, перекликающиеся с русской литературой XIX века, печатаются миллионными тиражами, их экранизации имеют громадный коммерческий успех. О том, что настоящее имя Акунина Григорий Чхартишвили и по национальности он грузин, многие россияне узнали только на днях, когда стало известно, что в свете конфликта между правительствами Москвы и Тбилиси его доходами заинтересовались налоговые органы. Что общего между проживающим в Москве писателем и арестом в Тбилиси четырех российских офицеров, пониманию не поддается – и именно в этом заключается проблема: в этом конфликте гротескные события вокруг Акунина характеризуют поведение российского руководства.
Во время своего посещения Дрездена и Мюнхена президент Путин снова агитировал за партнерство ЕС – и, прежде всего, Германии – с Россией. Кремль – это надежный партнер, уверял он. Однако не только поведение в конфликте с Грузией ставит вопрос, насколько надежно и предсказуемо российское руководство – и не лучше ли держаться от него на некоторой дистанции.
Конфликт между Москвой и Тбилиси перекликается с газовым конфликтом с Украиной начала этого года. В центре – российские интересы, которые либо обоснованны, как в отношении Украины, либо не очень понятны, как в отношении Грузии. В обоих случаях в эскалации конфликта виновато не только российское правительство. Однако основная часть вины лежит на Москве: вместо того чтобы вести переговоры и искать компромисс, Кремль пытается навязать более мелким соседним государствам свою волю. Для этого он использует такие средства, как угрозы, экономическое давление, а в случае Грузии – разнообразные провокации, не исключая военные.
Однако несоразмерная реакция российских властей на аресты в Тбилиси двухнедельной давности выходит далеко за эти пределы. Уже после освобождения арестованных офицеров были введены санкции против Грузии, которые Москва никогда бы не приняла в отношении Северной Кореи. Либо российское правительство хочет дальнейшей эскалации, либо оно ведет себя иррационально – а возможно, и то и другое вместе.
Какой смысл несет в себе нынешняя охота на грузин в России, начало которой положило требование Путина о более жестком подходе к нелегальным иммигрантам из Грузии? Разве правительство не планировало облегчить легализацию иммигрантов, так как российской экономике нужны рабочие руки? Прошло как раз пять месяцев с тех пор, как Путин предостерег россиян от опасности ксенофобии. Теперь он запускает акцию, в результате которой милиция разжигает ненависть к отдельной этнической группе.
Нельзя исключить, что при этом роль играет внутриполитический расчет – использовать распространившуюся ксенофобию для достижения политических целей на выборах 2007-2008 годов. Однако это даже больше, чем игра с огнем, – это бомба замедленного действия, взрыв которой вряд ли обойдется без последствий для российского руководства. Из-за самоуверенности, с которой благодаря доходам от экспорта нефти и газа выступают власти, легко не заметить, каким слабым на самом деле является российское государство. Судебная система и силы безопасности занимаются вовсе не тем, чем им следует заниматься, а служат интересам тех, кто ими управляет.
Властям – местным, региональным, общенациональным – это дает большие возможности: лояльность для чиновников, как и для бизнесменов, становится важнее законопослушания. Практически полное отсутствие непартийных государственных инстанций способствует тому, что любые конфликты люди решают самостоятельно, при необходимости – насильственными методами. Об этом свидетельствует серия заказных убийств в Москве, самой известной жертвой которой стала журналистка Анна Политковская. Модернизация, которую хотел провести Путин и которая так необходима России, не состоялась; и последствия такого бездействия для российского общества катастрофичны. И хотя экономический подъем смягчает социальное напряжение, но выступления против кавказцев на севере России показывают, что достаточно даже малейшего повода – и разгорается насилие.
Складывается впечатление, будто Кремль во внутренней и внешней политике на постсоветском пространстве следовал одной и той же схеме. Это стремление к силовому решению, не связанному никакими рамками, насилие является самоцелью и обусловлено мелочной мстительностью по отношению ко всем тем, кто противостоит Кремлю. С Западом до сих пор Москва вела себя совершенно по-другому, ведь соотношение сил и интересов здесь иное. Но из этого ни в коем случае не следует, что Москва уважает суверенитет других государств. Действительно ли возможно “стратегическое партнерство” с кремлевским руководством, которое ведет себя в отношении непосредственных соседей столь деструктивно, которое склонно к гипертрофированной реакции?
Без сотрудничества с Россией нельзя обойтись не только из-за энергоносителей. Если опустить громкие слова, то прагматичная часть “новой восточной политики” Штайнмайера полностью оправданна: надо не ставить сотрудничество в зависимость от прошлых успехов, а надеяться, что успехи станут результатом сотрудничества. Но от “интеграции” с Россией, предусмотренной концепцией министерства иностранных дел, все же следует временно воздержаться.