Люди должны общаться друг с другом, спрашивать и давать советы, учиться чувствовать и понимать. К сожалению, своих проблем иногда выше крыши, и времени ни на что не остается, но если человек хочет, чтобы его слышали, он и сам должен научиться слушать.
Недавно я встретила очень интересную женщину. Из этических соображений не назову ее настоящего имени, в моей статье она будет под именем Наташа.
Наташа позвонила мне и по
желала встретиться, чтобы рассказать о своей жизни и о нынешнем состоянии неопределенности, в котором она пребывает. Все ее страхи и беды, которые обострились с наступлением старости, пришли из детства, и, как оказалось, все труднее ей со всем этим стало справляться. Жизнь постоянно подбрасывает человеку разные испытания – и жестокие, и не очень… Что-то можно стерпеть, пережить, но иногда остается несмываемый осадок на душе. И обидно, что окружающие совершенно не понимают такого состояния.
Наташа родилась в многодетной семье четвертым ребенком. Родители любили приложиться к выпивке, семья была не совсем благополучная. Как только маленькая девочка научилась воспринимать этот мир, она научилась и бояться. Ругань, ссоры, драки родителей – к этому нельзя было привыкнуть, но среди этого приходилось жить. Радостью для девочки было почитать интересную книгу, а когда она подросла, то открыла в себе еще одно особое пристрастие. Наташе время от времени нужно было записывать свои мысли и чувства в тетрадь, причем это были не просто пустые фразы. В те моменты, когда становилось особенно тяжело и хотелось плакать, она, как утопающий за соломинку, хваталась за ручку и красивым, ровным почерком писала обо всем, что чувствовала, в полустихотворной форме.
Я вовсе не считаю себя поэтом, – сказала она, но некоторые строки из ее стихов затрагивают душу, например, это маленькое четверостишье:
«Может, мне уехать далеко-далеко,
И найти могилку глубоко-глубоко.
Чтоб никто не хоронил,
Чтоб никто не голосил,
Лицемерья слезы зря не лил…»
Откуда такие мысли у столь приятной и миловидной женщины, внешность которой вовсе не совмещается с написанными ею строками? Но ничто не приходит из ниоткуда. И у каждого состояния имеется первопричина…
Когда Наташе было 12 лет, ее изнасиловал родной отец. В память врезалась фраза: «Давай побалуемся!» и налитые кровью глаза. От страшной боли потеряла сознание, а когда очнулась, то обнаружила, что вся истекает кровью… После произошедшего отец ей сказал просто: «Скажешь кому – убью». Наташа молчала какое-то время, но трудно было такое в себе держать. Поделилась она бедою с сестрой, а та, конечно, все рассказала матери. Но не нашлось у мамы и слова утешения для дочери, она лишь упрекнула ее в том, что сама, мол, виновата, сама батьку на такой поступок подстегнула.
Стерпеть-то можно все, но когда самый любимый и родной человек – мама – в трудную минуту оказывается равнодушной – на душе остается незаживающая рана.
Мама у Наташи была красавица, она очень красиво и звучно пела. Отца это нередко раздражало, вообще он ревновал мать, до ненормального ревновал. В семье не должны быть такие отношения, но они были… Все семеро детей отца боялись, против него и слова никто молвить не смел, а он во хмелю частенько руки распускал, что впоследствии и привело к смерти одной из дочерей. Отец однажды не на шутку разбушевался и так избил Наташу и ее сестру, что от ушибов у обеих девочек начал развиваться мокрый плеврит. Сестра умерла. Наташа оказалась более сильной.
17 июня 1989 года в газете «Латгалес Лайкс» была опубликована благодарность Айне Эрнестовне Пудане – заведующей терапевтическим отделением на Гриве, за то, что когда-то благодаря ей, Наташа оправилась от тяжелой болезни. Неизбалованная родительской лаской и вниманием, девочка навсегда оставила в своей памяти чуткую заботу врача. Так и протекала жизнь девочки. Умная и способная от природы, она хорошо училась. Особенно давались гуманитарные предметы, с физикой и химией было сложнее. Хотя Наташе ничего не стоило вызубрить содержание учебников наизусть и таким образом справиться с нелюбимыми предметами. Но закончила она лишь семь классов, потому что отец запретил учиться дальше, жестко заявив, что женщине образование ни к чему… Не имея права голоса против тирана-родителя, ей пришлось смириться. И она смирилась на некоторое время. До семнадцати лет отжив с родителями и братьями, помогая по хозяйству, Наташа оттянула не особо радостное бремя нелегкого деревенского быта. Она так любила сказки, особенно про Золушку, где добро побеждает зло, а Золушка встречает своего принца. Она сама была доброй, улыбчивой девочкой и верила, что жизнь однажды тоже сложится, как в этой сказке.
Однажды повстречался на Наташином пути простой латышский парень. Запала она ему в душу, да вроде и он ей симпатичным показался. Кроме того, так хотелось поскорее покинуть опостылевший родительский дом. Вечные драки, ругань и попойки настолько глубоко засели в душе, что Наташа по сей день не употребляет и капли алкоголя. Но отвращение к крепким напиткам – не трагедия, беда в другом крылась – после отцовского насилия остался страх перед близостью с мужчиной. Иногда муж ей начинал казаться отцом…
В 1964 году 14 декабря Наташа и Валдис поженились. Но родители Наташи не нашли общего языка с зятем. Как и мать Валдиса не признала невестку. Девушка маленького роста, бесприданница, не имеющая специальности, не пришлась по душе суровой свекрови. И оказались молодые фактически без крыши над головой и без поддержки. Где только не пришлось работать, чего только вместе не пережили. В Курменском леспромхозе Наташа узнала, что такое вздымщик смолы. По сей день ее руки уже не могут работать в полную силу, но зато овладела латышским языком почти полностью и разговорной речью владеет в совершенстве.
Жили они в Гулбенском, Цесисском, Бауском и Стучкинском районах, но, как оказалось, от судьбы не уйдешь. Отец Наташи умер, повесился, и мать осталась одна. Ввиду сложного характера старушки сестры отказались ее досматривать, и выпал этот крест на Наталью, к боли которой в свое время мать сочувствия не проявила. Что ж, теперь дарственная на дом оформлена именно на нее, а вот свекровь по-своему отомстила. Мать Валдиса вообще лишила своего сына наследства за то, что пошел против ее воли. Сама Наташа – мама троих детей и бабушка шестерых внуков. У нее два сына и дочка. Воспитывая их, она сдерживала обещание, данное самой себе в детстве – чтобы ее дети никогда не знали грубости с ее стороны, чтобы никогда не слышали родительских скандалов. Жить бы да радоваться… Дети выращены, на ноги поставлены, огородик, коза. Козу-то ради мужа завела, чтобы подлечить его больные легкие… Вот только почему-то муж на старости лет характером поменялся. Озлобился что ли… Все, что по молодости он принял как должное, не попрекал молодую жену прошлым, не винил ни в чем, нынче стало причиной раздоров. Теперь же не сходят с его языка бранные слова и оскорбления, которые до горечи обидно слышать именно теперь, когда большая часть жизни прожита.
Раньше столько всего хотелось, ко всему было желание… И шить она мастерица и рукоделие ей давалось, и в строительстве толк знает, и пишет ладно, и говорит красиво… Столько всего в одном человеке хорошего, доброго… Только за что, спрашивается, эти испытания? Не было детства, получается, что и спокойная старость – запредельная мечта. Отец перед смертью вымаливал у нее прощение, но в тот момент Наташа лишь одно могла сказать: «Поживем-подумаем». Но отцу уже не пришлось пожить и подумать. Так она и не успела простить его при жизни, теперь же думает, правильно ли поступила. Обращалась Наташа и к священнику, и к психиатру, один посоветовал молиться и проверить нервы, другой лекарства выписал… Может быть, все это и помогло бы, но вот если в самой себе порядка хочется, то порядок должен быть вокруг…
А старушка-мать, которой уже за 80, требует особого отношения. Часто болеет, капризничает, ругает дочку почем зазря, муж стал все чаще прошлым попрекать, а у детей своя жизнь, и не всегда они могут побыть рядом с матерью. И оказалась эта милая, доверчивая и добрая женщина на распутье, а жизнь потеряла смысл.
В свое время она работала почтальоном, муж соорудил ей что-то наподобие кареты, чтобы в дождь и в снег можно было доставлять пенсии и корреспонденцию с комфортом. Работала за 20 латов в месяц и мечтала, что когда-нибудь у нее будет легкая красивая бричка с колокольчиком, а люди своего почтальона будут издали узнавать… Ведь помимо того, что Наташа добросовестно выполняла свою работу, она еще и выслушать человека могла и посочувствовать, и добрый совет дать…
Но настал нелегкий день, когда из-за нерентабельности почтовое отделение закрыли. Много статей писала Наташа о том, что не стоит этого делать, что многим старым людям будет не по силам добираться за своей пенсией в другой район.
В 1993 году в «Латгалес Лайкс» была даже опубликована статья Ромуальда Радишевича «Почту нельзя закрывать», где он беседовал на эту тему с Наташей непосредственно, но, увы, борьба оказалась напрасной.
Все было… и талант, и миловидная внешность, и добрый характер, и вера в людей и светлое будущее, а теперь все это куда-то подевалось. И сотый раз открывает Наташа свою тетрадь и пишет о своей жизни, где даже собственную пенсию ей пришлось выбивать через суд и то не всю… Большую часть ее стажа, где она еще девочкой-подростком работала в колхозе, отец ухитрился записать на себя. Чтобы что-либо доказать, теперь потребуются немалые время и деньги, вот и довольствуется она пенсией в 50 латов, рада и этому.
Но теперь больше всего хочется Наташе взаимопонимания со своим мужем. Ведь сейчас у них именно тот период жизни, когда доброе и чуткое отношение друг к другу особо необходимо. Поэтому и попросила она меня написать о ней, о ее жизни и мыслях. Думает, что когда прочитает Валдис эту статью и увидит свою жену как бы со стороны, то сможет пересмотреть их отношения и поймет, что нельзя попрекать человека его прошлым, особенно когда уже справили серебряную свадьбу. Она верит, что это поможет ей, потому что, как правило, со страниц прессы любая ситуация кажется особо значимой и понятной.
Из ее дневников становится ясно, что она не смотря ни на что любит своего мужа, обожает детей и жалеет старую мать. Мирные, добрые отношения в семье – вот предел мечтаний Наташи. Ссоры и ругань сокращают жизнь, погружают в апатию, отнимают силы, а сердцу так хочется любви независимо от возраста. Спокойствие в семье – превыше всех благ – лишь тогда незаживающие раны на душе перестанут ныть.
Завершить написанную мною статью хотелось бы своим стихотворением, которое я посвящаю лично моей собеседнице. Наступающая старость – это подведение итогов, а вовсе не повод для отчаяния, об этом и говорят мои строки, обращенные к Вам, моя собеседница… Все еще наладится.
Старость-лиса
Вокруг внеземная усталость
И я что-то стала не та…
Видать, это подлая старость
Лисою ко мне подошла.
Лисою с серебряной мордой,
И смотрит лукаво в глаза.
- Ах, шла б ты другою
дорогой!
Я вовсе тебя не ждала…
Все стало больнее и гаже,
И я стала как-то слабей…
Я в зеркало глянула даже,
И зеркало-то хоть разбей.
Я в чем-то ошиблась,
наверно,
Да только вот в чем -
не пойму.
Лиса моя – старость, мне
скверно,
Так дай я тебя обниму.
Усталая рыжая морда
В плечо мне уткнулась
тотчас.
Меняемся мы год от года,
Душа только прежняя в нас.
Себя принимать не желая
Такими, как нам суждено,
Живем мы, живя и страдая,
Что лучшего нам не дано.
А лучшее – вот оно, рядом,
Лишь только ладонь
протянуть.
Ах, старость-лиса, с добрым
взглядом,
Пойдем, нам еще долгий
путь.