Политолог: ВУЗы превратились в заштатные лавочки по штамповке сомнительных дипломов. Есть ли выход? 5

Как сообщает ves.lv, вот только сегодняшняя информационная картина к полудню:

— У выпускников утрачено логическое мышление, и они провалили экзамен по математике.

— Девятиклассники идут учиться в 10-12 классы от не фиг делать: профессию в свои условно 16 лет получать не хотят, и предпочитают просиживать штаны за партой, а если доходы родителей позволят, то будут продолжать это достойное занятие еще несколько лет в заштатном вузе.

— И да, пекари в ужасе: молодежь никто не учит печь хлеб, преемственности поколений в отрасли нет. Думаю, что скоро в хор пекарей втянутся голоса слесарей, строителей, мебельщиков…

Все эти факты-крики, мне кажется, уже обрисовывают ближайшую перспективу. Вот, как мне кажется, что нас ждет или должно ждать в сфере образования, если опираться на демографическую и социально-экономическую ситуацию. На объективность не претендую.

Вероятно, мы пойдем по пути реформирования 10-12 классов, превращения их в колледжи – благо, таков и общеевропейский опыт. Предположу, что впереди более жесткая экзаменационная селекция выпускников 9-х классов на тех, кто будет продолжать условно академическое образование, готовясь к поступлению именно в вузы, и на тех, кто пойдет получать , что называется, рабочую специальность. Такие колледжи должны идеологически и психологически все больше сближаться и сотрудничать с вузами и рынком труда, чтобы система образования не воспроизводила никому ненужных специалистов.

Думаю, что даже колледжи, ориентированные на получение выпускниками высшего образования, могут предлагать раннюю специализацию – сотрудничая с вузами. При этом колледжи, ориентированные на получение профессии, не должны становиться классическими ПТУ, не оставляющими шансов на продолжение обучение, и соответственно, подъема на более высокую социальную ступень. Никто не сказал, что хороший пекарь со временем не может стать начальником производства с соответствующим дипломом управленца или инженера-технолога, а медсестра не станет с годами хирургом, получив соответствующее образование.

Для реформ есть демографические и социально-экономические предпосылки. Общество стареет: когда с рынка труда уйдут люди среднего возраста – молодежь не восполнит потерю трудового ресурса в силу уже низкой рождаемости в 90-е годы. Поэтому тренд последней четверти века – удержание молодежи за партой почти до седин, способствующее инфантильности поколения – перестает отвечать социально-экономической реальности. Теперь новое поколение нужно выталкивать на рынок труда как можно раньше, а для этого нужно, чтобы молодежь что-то умела делать – руками или головой.

Собственно, ничего нового в этом нет. Но вот произвести реформу сложно в силу ряда причин:

1) Система средне-специального образования развалена, и ее совершенствование долгие годы не было приоритетным: не вкладывались средства ни в материально-техническую базу (когда речь идет о «рабочих руках» — это важно!), ни в подготовку кадров;

2) Зато старшие классы общеобразовательных школ в связке с вузами «компенсировали» утрату позиций средне-специального образования. Подростков как можно дольше удерживали за партами в школе, чтобы потом передать их по эстафете вузам – часто без каких-либо шансов на дальнейшее успешное трудоустройство. Ведь просто положено учиться, деточка должна быть занята.

И у школ, и у вузов был и есть тут свой гешефт.

Количество учеников – это в современных демографических условиях для школы главное условие выживания, увязанное, в том числе, и на объемы государственного финансирования. Набор и сохранение старших классов для школы вопрос престижа, тесно увязанный все на то же выживание – превращение школы из средней (12 классов) в основную (9 классов) всегда является грозным сигналом. Хочется ли в такой ситуации делиться основным ресурсом со средне-специальными школами?

Сфера высшего образования в годы, когда в вузы поступали дети, рожденные при демографическом взрыве 80-х, превратилась в процветающий бизнес. Студентов было много, в том числе, и тех, кто платил за учебу – из средств родителей или за счет государственного кредита. Результат – в стране с населением в менее чем 2 млн. человек, четверть из которого пенсионеры, каким-то образом продолжают функционировать десятки (!) государственных и частных вузов. Естественно, что некоторые вузы – никого не хочу обидеть! – в такой ситуации неизбежно превращаются в заштатные лавочки по штамповке сомнительных дипломов.

При этом сфера высшего образования – крайне влиятельна, и агрессивно защищает свои интересы. Для Роберта Килиса, громко заявившего, что количество вузов надо сокращать путем объединения и создания действительно сильных учебных заведений, реформистский зуд, как мы помним, завершился отставкой.

3) Система образования, готовящая по сути специалистов для рынка труда, должна опираться на программу, простите, развития народного хозяйства. То бишь, государство должно хотя бы примерно представлять, какие сферы должны быть приоритетными, и какие специалисты понадобятся, и соответственно, теми или иными способами (а их много – от утверждения стандартов образовательных программ до регулирования бюджетных мест в вузах) формировать соответствующий заказ. И если страна нуждается в инженерах и программистах, то результаты централизованного экзамена по математике не просто печальны, они в перспективе наносят реальный урон экономическому развитию страны.

Будут ли проведены какие-то реформы? А кто ж его знает. Уже третий день муссируются в масс-медиа заявления главы Банка Латвии Илмара Римшевича, предрекшего проблемы с госбюджетом. Характерно, что за точку отсчета он берет кризис 2008 года, и дает понять, что одна из проблем — отсутствие в последние годы структурных реформ в сферах образования и здравоохранения. И дело даже не в том, что сферы эти затратные для государства, а в том, что траты – не эффективны. В случае со сферой образования это очевидно, она попросту перестала отвечать социально-экономическим реалиям.