«Латвии придётся впустить 16 000 беженцев», – евродепутат Мамыкин 9

— Можешь объяснить — почему ты за прием беженцев?

— Потому что не все мусульмане- бандиты, террористы и насильники. Огромное количество людей бежали из разрушенных нами, европейцами, домов. Хотя мы с вами не имеем никакого отношения к военным акциям латвийского правительства в Ливии, Афганистане, Ираке, Сирии, и большинство русских и латышей были против этой военной компании, тем не мнее в глазах большинства сирийцев, ливийцев, иракцев это мы принесли в их страны войну. И мы действительно очень виноваты перед ними.

К тому же Договор о функционировании Европейского союза (ст. 78) предусматривает, что в случае внезапного притока граждан третьих стран в одно или несколько государств ЕС, Еврокомиссия вправе принять временные меры по урегулированию чрезвычайной ситуации в пользу заинтересованных стран-членов. Латвия при вступлении в 2004 г в ЕС ратифицировала этот договор без оговорок. Даже если бы весь парламент был против квот, все равно будет так, как скажет Еврокомиссия.

Но сейчас Еврокомиссия готовит уже новый принцип распределения лиц, ищущих убежища: каждая страна обязана будет приютить 1.29% беженцев от количества своего населения. То есть Латвии придется открыть двери для 10 тысяч, а затем и для 16 тысяч мигрантов.

— Евросоюз регламентирует каждую мелочь, вплоть до формы огурцов в теплицах, как же он проморгал нашествие беженцев? Что мы сейчас видим? Замешательство политиков и беспомощность европейских структур…

— Беда и одновременно сила Европарламента, в том, что это место политического компромисса. Пока все или большинство политических векторов в ЕП не придут к общему знаменателю, решение не принимается.

С беженцами было то же самое. Вначале мы долго дискутировали, как Европейское агентство Frontex должно координировать работу 28 погранслужб по внешним границам ЕС. Пока дискутировали — эти ребята плыли на лодках, плыли и приплыли. И их оказалось миллион двести тысяч человек. Да, надо признать, что Евросоюз очень громоздкий, неповоротливый, инертный… Но он развивается — от кризиса до кризиса. Парадоксально, но это так: чтобы Евросоюз вышел на новый виток, ему нужно столкнуться с серьезными вызовами.

— Разве «стихийное» нашествие беженцев не доказало, что европейская модель объединения неэффективна?

— Если бы Европейским союзом управлял Сталин, проблему с беженцами решили бы за неделю — половину расстреляли, половину заставили бы махать лопатами…

— Тем не менее с повестки дня не снимается вопрос о федерализации Евросоюза и дальнейшего сокращения суверинитета государств-членов?

— Нет, не снимается. Кризис с мигрантами — это очередной толчок к централизации власти в ЕС. Потому что 28 МИДов, 28 миграционных политик, 28 способов охраны внешних границ не работают. Что хорошо для Латвии, где полтора катера на охрану морских границ, то не годится для для Греции с ее шестью тысячами островов. И я думаю, что и кризис с беженцами, и экономический еxit из Еврозоны и ЕС, еще недавно актуальный для Греции, подтолкнут к тому, что все больше полномочий будет брать на себя Европейская комиссия. Рано или позже Европа должна будет стать один большим мега-государством, или она погибнет.

— Пока набирает силу прямо противоположная тенденция — усиление националистических настроений и правых партий во всех странах Европы…

— Это во-первых, пройдет через один-два года. Во-вторых, я уверен, что даже самый большие националисты и противники Европейского союза Найджел Фарадж из Великобритании и Мари Ли Пен из Франции понимают, что их страны не будут сильнее вне Европейского союза.

— А как же грядущий референдум в Великобритании о выходе из ЕС?

— Да, шансы евроскептиков очень велики. Но я думаю, что в последний момент все решится как на референдуме в Шотландии. Там была мини-репетиция большого референдума в Соедениненном королевстве. Шотландия не хотела жить под британской короной, но хотела как отдельное государство быть участницей Европейского союза. То есть передать все больше отвоеванного у Великобритании суверенитета в Брюссель и жить по его правилам. Так что все эти референдумы — очень большая игра и в общем-то большое лицемерие. Я почти уверен, что Великобритания не выйдет из состава ЕС.

— Но пока границы между странами ЕС закрываются…

— Тот путь, по которому пошел Орбан (премьер-министр Венгрии- ред.) — оплести по периметру каждое государство ЕС колючей проволокой, это путь ошибочный. Потому что

Соединенные штаты Европы — это сильная граница снаружи и отсутствие границ внутри.

В декабре на пленарной сессии ЕП принято решение о контроле за внешними границами ЕС силами агентства Frontex — это по сути дела прообраз будущей единой пограничной службы всего Евросоюза. Да, суверенитета будет еще меньше. Но зато нам дадут много денег. Сейчас Латвия без каких либо внешних дотаций охраняет внешнюю границу с Россией и Белоруссией и делает это хорошо. Что признают и российские коллеги, и белорусские. Если нам дадут финансирование, нам будет легче.

Мне в этом смысле нравится логика Ивара Годманиса, который говорил оппонентам в ЕП прошлого созыва: мы, Латвия, сами охраняем внешнюю границу ЕС, мы отдали вам свой рынок, мы отдали вам своих лучших специалистов, соблюдая принцип свободного перемещения рабочей силы, но вы нам не дали ничего взамен.

— Ну кое-что мы от ЕС получили. К примеру, большие инвестиции в инфраструктуру, без чего мы вряд ли могли бы ремонтировать дороги, реновировать дома и водоснабжение, утеплять школы и т.п.

— Вне всякого сомнения. Но это вливания только до 2017 года. Что будет потом — неизвестно. Сейчас мы получаем больше средств, чем платим в общий бюджет Европейского союза — от структурных фондов, фондов кохезии… Но рано или поздно мы будем платить больше. Это принцип Европейского союза — чем сильнее страна, тем больше она отдает на общее дело.

— Незаметно, чтобы мы становились сильнее. Евровливания иссякнут и как мы будем жить?

— Да, глупость нашего правительства, боязнь наших чиновников развивать экономику сослужит нам плохую службу. Формально Латвия в составе Европейского союза, но мы плетемся в хвосте.

— Еще бы, если большие страны продавливают в ЕП решения в интересах собственных экономик…

— Да, продавливают. От Германии в ЕП 96 депутатов от разных политических групп. Но экономика Германии настолько проевропейская, настолько сама себя подготовила к жизни в Европейском экономическом союзе, что сейчас любая инициатива, которая как бы улучшает общую ситуацию в ЕС, априори выгодна Германии. То есть механизм запущен.

Когда же начинаешь говорить о поддержке латвийских крестьян, нас спрашивают: какая у них производительность? А сколько процентов пахотных земель у вас распахано? А сколько вы снимаете центнеров пшеницы с гектара? А сколько картошки собираете? Какие удобрения используете? Начинаешь оперировать цифрами и понимаешь, что мы аутсайдеры. Наши фермеры — это такие полунатуральные хозяйства.

— В Европарламенте депутаты сидят в разных фракциях, у каждой — свои политические принципы. Как соотносится идеология с защитой национальных интересов?

— Это самое больше противоречие, которое я увидел в первый год своего депутатства в ЕП. С одной стороны — у соцдемов в приоритете человек труда, солидарность, но с другой стороны, у каждой делегации внутри нашей группы есть свои интересы. А мы должны провести какую-то общую линию, это бывает сложно.

А с другой стороны — это нормально, потому что каждая страна уникальна. Невозможно сравнить Румынию и Люксембург, Францию и Эстонию. Хотя политически они имеют равные возможности в ЕП, подчиняются одним и тем же директивам ЕС.

Вот допустим, соцдемы договорились поддержать назначение Домбровскиса вице-президентам Еврокомиссии. Я голосовал против, потому что, по-моему разумению, он был самым ужасным премьер-министром за 25 лет независимости Латвии. Коллеги по группе отнеслись к моей позиции с пониманием.

Когда принималась резолюция, осуждающая Орбана, в последний момент соскочили румыны, потому что у них свои связи с Венгрией. Это часто происходит Система сдержек и противовесов, как говорят в российском МИДе.