Нам не хватает Христиана Мартыновича

2 декабря исполняется 180 лет со дня рождения отца первой Атмоды – Кришьяниса Валдемара (1825- 1891)


Он был одним из первых прибалтийских интеллигентов, который посмел гордо и открыто заявить: «Я латыш!» В то же время он всю жизнь проповедовал идею интеграции – его противниками были тупоголовые представители правящего тут немецкого дворянства.

Валдемар желчно высмеивал всех, кто ради политической и экономической выгоды отказывается от своего языка и народа. Он ввел в оборот презрительно-насмешливое понятие «стыдливый латыш» (1862 год). А сейчас это понятие впору отнести и к некоторым латвийским русским.

В то же время Валдемар никогда не чурался говорить и писать по-русски и по-немецки, водить дружбу с нелатышами. Например, в 1871 году он пишет по-немецки сборник «Отечественное и общеполезное», а в 1872- 1879 гг. издает русско-латышско-немецкие словари.

Часто этим и ограничиваются сегодня, говоря о вкладе Кришьяниса Валдемара. Не оспаривая его филологических заслуг, отметим, что не латышский язык, а образование и экономика были в центре его интересов.

Против ассимиляции


В середине XIX века в Прибалтике почти бесконтрольно правили немцы, в первую очередь их верхушка – немецкие бароны. Даже русские генерал-губернаторы не решались тут делать хоть что-нибудь, что могло бы вызвать гнев остзейцев. С ними считались даже при царском дворе.

Ведущие немецкие идеологи полагали, что Прибалтика должна быть германизирована. Выдвигалась идея о том, что латыш вовсе не национальность, а сословие – мол, как только крестьянин получает образование, то он сразу становится… немцем. «Латыши никогда не обладали национальной энергией, необходимой для создания самостоятельного государственного образования», – заявил тогдашний немецкий «специалист по латышам» Август Биленштейн.

А в 1862 году был объявлен приз на проект «Как идти, чтобы способствовать германизации латышей и проистекающее из этого зло преуменьшить». Считалось, что таким образом делается благо – погрязшие в дикости и варварстве люди приобщаются к высотам мировой культуре.

Кришьянис Валдемар первым гордо заявил, что и латышская культура имеет право на существование. Хотя и признавал, что латыши сильно отстали в этом. Ведь споры о будущем латышей лидеры младолатышей вели на… немецком языке, так как латышский просто не имел многих философских и научных понятий. Но выход Валдемар видел не в германизации, а в развитии всего латышского. И в первую очередь – образования.

«Образование, проникнув в народ, одушевляет, пробуждает дремлющие его силы и делает его способным к осуществлению великих предприятий, – неустанно повторял Валдемар. – Латышам нужны три вещи: в первую очередь – школы, во вторую – школы и в третью – школы». Именно создание образовательной системы в основном на родном языке и спасло латышей как нацию.

Найти свою нишу


Второй задачей было найти «нишу для выживания». Куда податься латышу, даже если он получит образование? Почти всей землей владели немецкие бароны. Попытка создать фермерские хозяйства в России кончилась крахом. В управлении Прибалтикой – засилье немцев, которые никогда бы не позволили выдвинуться «нелояльному» латышу. Ситуация, казалось бы, безнадежная. Но Валдемар сумел увидеть выход из нее.

«Латвия находится между большой Россией и по числу населения весьма великой Германией. Так что просто может получиться… стать полезным посредником меж обоими великими народами, которым наперед еще более посредники нужны будут, чем ныне… Несомненно, что великих благ сможет достичь лишь малая часть народа… но эта часть, становясь зажиточной, станет сильной опорой жизни латышей во всех сферах».

Валдемар увидел нишу, которая была свободна и у которой было большое будущее, – торговый флот. Россия все больше и больше экспортировала и импортировала. Самым дешевым видом перевозок грузов был (и по сей день остается) – морской. В Латвии незамерзающие порты, но большую часть российских товаров вывозили и привозили иностранцы, особенно немцы и англичане.

«Мореходство возвышает ценность всех человеческих занятий края и произведений почвы более, нежели все другие промыслы» – Валдемар действовал в соответствии с этим принципом. Тем более что, вопреки ныне бытующему среди латышей мнению о тупости придворных русских царей и самих царей, российское руководство прекрасно понимало, что эта идея сулит государству немалые выгоды. И великий князь Константин Николаевич всячески способствовал реализации идей Валдемара – открытию мореходных и ремесленных училищ, строительству портов и верфей.

Практически за четверть века Россия получила свой торговый флот, способный конкурировать на рынке перевоза товаров. А латыши – нишу, дававшую средства, и людей для дальнейшего развития национальной культуры. Ведь в конце века почти каждый четвертый капитан российского каботажного флота был латышом.

Вместо заключения


Биографию Валдемара можно прочитать в любой латвийской энциклопедии – без него нельзя представить историю нашей страны. Но любопытно, что в свое время он сталкивался с теми же проблемами, что и современные латвийские русские.

«Священники собирают средства на обращение язычников в Африке, а денег для хворых в своей земле у них нет. Общество защиты животных заботится о скотине, а о людях им недосуг. Господа назначают своих извозчиков чиновниками, а если указать, что извозчик ни чуточки законов не знает, то отвечают: как господа скажут, так и сделает».

Разве сегодня «лояльный русский» не представляется правящим как ассимилированный? Разве «специалисты по инородцам» и сегодня не видят в ассимиляции благо? Разве они считаются с мнением тех, кого собираются «облагодетельствовать»? Разве сегодня школа не стала опять ареной борьбы за сохранение или уничтожение национальной идентичности? Разве политика не стала такой же вотчиной «этнически правильных», как тогда? Разве русские Латвии не должны были искать свою нишу и не нашли ее в бизнесе и ремесле?

Кришьянис Валдемар постоянно призывал латышей и русских к сотрудничеству. И предлагал им начинать с того, что проще и понятней всем, – с общих экономических интересов. Без хлеба и вина любовь холодна.

Даже посмертно он продемонстрирует веру в возможность интеграции общин Латвии – похоронен он на Большом… немецком кладбище в Риге, а на его надгробном памятнике начертаны призывы к взаимовыгодному сотрудничеству на трех языках…

Как сегодняшней Латвии не хватает своего Христиана Мартыновича!