Музыку, которая нравится и любителям регги, и поклонникам хард-рока, такую же раздолбайскую, как панк, но звучащую гораздо интеллигентнее, играет команда Voiceks Voiska — первые ска-музыканты в Латвии, появившиеся в 1997 году. До сих пор они вместе, хотя ска у нас — один из самых невостребованных субкультурных музыкальных жанров.
Cка — и в Латвии ска
Ска изобрели на Ямайке в 60-е годы прошлого века, когда тамошним музыкантам пришло в голову смешать менто (тропический вариант занесенной когда-то из США кадрили, “переваренной” с учетом традиционных африканских песен и танцев) с джазом и ритм-энд-блюзом. Визитная карточка ска — акцентируемые барабанами вторая и четвертая слабые доли и мощные духовые инструменты. В конце 1970-х годов ска-музыка стала необычайно популярной в Англии (вторая волна ска), а в начале 1990-х ею увлеклись американские панки и хардкоровцы (так называемая третья волна ска).
Voiceks Voiska в плане звучания причисляют себя как раз к этой третьей волне. От ямайских корней, звучавших очень легковесно и по-карибски (за это европейцы довольно долго считали ска традиционным ямайским танцем), в музыке Voiceks Voiska, основывающейся на довольно-таки жестком гитарном звучании, похожем на поп-панковское, остались только основы основ — выделение барабанами слабых долей и использование замечательной духовой секции.
“Войцеки” и “Ленинград” — одной крови
Основатель команды барабанщик Улдис Зариньш утверждает, что “войцеки” ближе всего к группе The Toasters. А басист Райвис Жуковскис предложил мне написать, что, мол, в Латвии благодаря им есть свой “Ленинград”. При этих словах лицо Зариньша страшно вытянулось, но доля правды в них есть. “Ленинград” тоже относят к третьей волне ска. Нашу команду от русской отличает то, что “войцеки” звучат менее разнообразно. Да и солист Джоруэл не такой маргинальный тип, как Шнур. Общее у них с “Ленинградом” настроение — раздолбайско-хулиганское. Еще бы — ребята вроде Принса Бастера или Дезмонда Деккера, завезшие ска в Англию, были представителями типа Rude boy — эта поведенческая модель грубияна и “то тут, то там нарушителя закона” была очень популярна в 1960-е годы на Ямайке. Так получилось, что в Англии эта музыка больше всего приглянулась сходной категории людей — подросткам из рабочих кварталов, которых объединяла ненависть к буржуазной культуре, равно как и к буржуазной контркультуре, представленной в то время хипповской психоделией, а также прогрессивным и фолк-роком. Неотесанные в хорошем смысле этого слова Voiceks Voiska чем-то на них похожи. Особенно эта уверенность крепнет, когда слышишь тексты про Чиекуркалнсский рынок, цыган, украденную из супермаркета тележку и т. п.
Творческие планы у Voiceks Voiska самые оптимистичные. Вскоре группа, несмотря на то что коммерческие лейблы ею не заинтересованы, планирует выпустить свой второй альбом (первый — Konvojs — вышел в прошлом году). Кстати, несмотря на то что ребята предполагают немножко ужесточить звучание, в нем будет несколько песен, написанных в стилистике “подвигай тазом”, что должно приблизить их к ямайским образцам. Скорее всего будущему творению, так же как Konvojs, не светит всенародная любовь, но “войцеки” к ней и не стремятся. Для них музыка — замечательное хобби, и они не сильно переживают, что несколько сотен проданных копий — “уже очень хорошо”, что своей аудитории у ска в Латвии нет, что команд, которые у нас по-настоящему заняты ска, только две — они и русскоязычный “Кухенбит”. Скорее всего подобная аутсайдерская стойка только прибавляет “войцекам” шарма.