Бомж и белый лабрадор 1

То, что в проектной документации называлось «корпусом медицинского института», вот уже 15 лет брошенная стройка. Власти регулярно раз в три года обносят ее новым забором, а старательные дачники с такой же регулярностью перевозят этот забор в разобранном виде на свои участки.

И только бомжи с завидным постоянством с раннего утра выходят через всякие проемы в стенах «на работу». Окрестности поделены на зоны влияния. Сдав добытое в различные приемные пункты, все обитатели импровизированной ночлежки собираются на обед. Приготовленная здесь же в развалинах на костре еда, бутылка водки и тихий час, как в пионерском лагере. Старый бомж укладывается на втором этаже на остов бывшего дивана, белый лабрадор накрывает собой ноги старика. Еще один день прожит.

Навсегда бывшие


В русском языке аббревиатура «бомж» стала самостоятельным словом, и мало кто помнит, что она расшифровывается как человек «без определенного места жительства». Глядя на грязных, в оборванной одежде людей, трудно представить, что еще год-два назад у них были дом, семья, работа. Хотя иной раз, вглядевшись повнимательнее, вы можете узнать в дурно пахнущем бомже своего вчерашнего соседа по дому или коллегу по работе.

Стать бомжом легко. Для этого достаточно неудачно продать квартиру. Безусловно, многие из сегодняшних бомжей свое жилье продали и пропили. Но некоторых обманули. Тихих алкашей в свое время выслеживали, как зверей, обманным путем получали их подпись под документами и, завладев квартирами, выбрасывали на улицу. Еще лет десять назад в городскую прокуратуру подавали списки тех, кто из-за чьего-то мошенничества потерял свою жилплощадь. Но в последнее время и прокуратура потеряла к бомжам интерес.

Своя лестница в ад


Кое-кто из бомжей утверждает, что сознательно выбрал такую жизнь, но все они делают это после того, как падение вниз уже завершилось, – это своеобразная попытка приспособиться к реальности. Но и у бомжей есть своя социальная лестница. Вопреки распространенному мнению, далеко не все они опустившиеся алкоголики. Многие из них работают, вернее, подрабатывают. Зимой бомжи забираются на последние этажи домов, где на чердаках можно переночевать в относительном тепле. Ходят они туда тихонько, на полусогнутых, и только тогда, когда все жильцы разойдутся по квартирам. Расползаются оттуда рано утром, пока жильцы еще спят. Нередко на бомжей спускают собак, избивают, сбрасывают с лестниц.

А еще бомжи живут в подвалах. Их всегда тянет в районы, где некогда были их квартиры. Свалка – особый, закрытый от посторонних мир. Говорят, что там преобладают бичи («бывший интеллигентный человек») – люди нередко с высшим образованием, которые якобы добровольно отказались от цивилизованной жизни с теплой ванной и чистой постелью. Они живут там годами, создав свое государство с собственными законами и правилами.

Бомжи выполняют функции тихих санитаров нашего города. Копаясь в мусорных контейнерах, они стараются, упаси бог, не рассыпать их содержимое и не вызвать гнева жильцов.

Бомжи свято следуют завету Экклезиаста: «Вдвоем лучше, чем одному». Такие пары здесь называют молодоженами независимо от их возраста и стажа совместной жизни. Они и ведут-то себя как настоящие молодожены: ссорятся, мирятся, бывает, что и подерутся, что, впрочем, не мешает им оставаться вместе. Они держатся друг за друга, и порой такие браки бывают гораздо прочнее освященных законом. Вместе ходят по району, вместе собирают бутылки, вместе кормятся возле ларьков…

От тюрьмы и от сумы…


Бомжом можно стать и в двадцать, и в семьдесят. Они чем-то похожи друг на друга, и поэтому создается впечатление, что все одного возраста – неопределенного. Но основная масса бомжей – от 35 до 55 лет.

Есть люди, которые бомжуют по многу лет, и, даже если предложить им нормальные условия жизни, они откажутся. Образ жизни бомжа входит в кровь. Им нравится идти куда глаза глядят, питаться чем бог пошлет и жить сегодняшним днем, не задумываясь о том, что будет завтра. В общем, птичка божья с недельной щетиной и умопомрачительным запахом от прилипшей к коже одежды.

Лет пять назад поздно вечером у меня дома раздается звонок. Это был знакомый из «прошлой жизни». Охранник приемника-распределителя, что на Центральном рынке, позволил ему позвонить. Чего стоило ему вспомнить мой телефон и преодолеть стыд!

Еще до всех потрясений 90-х он развелся с женой. Затем закрыли завод. Бывшая жена, не сказав ни слова, выписала из квартиры. Когда пришло время получать персональный код, не оказалось постоянной прописки. На улице жил не один год. И вот попался…

Тихий измученный голос просил меня прийти в «обезьянник» и засвидетельствовать, что он – это он. В противном случае – лагерь в Олайне и депортация в страну, откуда он приехал в 60-х.

Нам с женой стоило невероятных усилий дать ему прописку, найти работу, подыскать адвоката. И только тогда он получил новый паспорт, персональный код. Причем почти все это время он продолжал сидеть в камере с такими же бомжами. Разве под силу человеку самому выпутаться из такой ситуации? Сегодня он работает, снимает квартиру, встречается с сыном…

В приоритетах не значатся


Все мы пытаемся обустроить свою жизнь и живем с мечтой о лучшей доле. И рядом с нами, в одном городе идет более жестокая борьба – за существование. Каждый раз, сталкиваясь с ними, благодарим судьбу за то, что мы не стали такими, как они, – бомжами.

По данным опроса общественного мнения, 68% рижан считают, что нищенствование в Риге нужно ограничить. Один молодой человек, комментируя эту новость, потребовал, чтобы власти оградили его от бесконечного количества нищих, ибо у него нет денег, чтобы подавать им, и это.. «унижает его человеческое достоинство».

*

…У меня недавно померла собака. От старости. Оставшийся после нее корм я решил отдать тому самому бомжу с белым лабрадором, что каждое утро проходит мимо моих окон. Знаете, что он мне на это ответил? «Позаботьтесь о бездомных и бесхозных дворнягах, а у этой собаки, пока я буду жив, еда будет всегда».

Пес, виляя хвостом, побежал вперед, показывая дорогу хозяину, старый бомж поспешил за ним. Выходит, что бомжи лучше относятся к животным, чем многие из нас – к несчастным и обездоленным людям.