Данные Латвийской ассоциации страховщиков (ЛАС) свидетельствуют, что с начала года по 1 августа общая сумма подписанных страховыми обществами премий по сравнению с аналогичным периодом прошлого года сократилась на 23%, или на 50,4 млн. латов. С января по июль подписано премий на сумму 167,6 млн. латов. Наряду с этим в виде возмещений клиентам страховых компаний за семь месяцев было выплачено 103,2 млн. латов, что на 7%, или 7,6 млн. латов, меньше, чем год назад. Общий баланс – с плюсом.
Rus.db.lv предлагает опубликованное в газете Час интервью с председателем правления страхового акционерного общества ВТА Гинтсом Дандзбергсом.
- Как вы оцениваете положение в страховой отрасли?
- По данным за первое полугодие, наша компания заработала 2,651 тыс. латов, что на 500 тыс. латов меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Спад – 16,35%, но, на мой взгляд, в общем ситуация неплохая.
Если оглянуться на предыдущие годы, когда страховой рынок рос на 50- 60% в год, то следует признать, что это тоже было ненормально. Почему наша страна шарахается из крайности в крайность? Причин много: вступление в ЕС, поступление в страну большого количества незаработанных денег, отсутствие у населения опыта освоения кредитов. Когда строишь семейный бюджет на том, что сегодня я получаю столько, завтра будет больше, а еще вырастет стоимость недвижимости, а альтернативные варианты даже не рассматриваются, – так жить нельзя.
Западные экономисты еще пару лет назад говорили нам, что такие ипотечные договоры, которые подписывают латвийцы, на Западе в трезвом уме никто не подписывает – настолько они кабальные. И сейчас мы видим, что идет болезненная коррекция. Но не стоит воспринимать это как что-то сверхъестественное. Посудите сами: люди на улицах с голоду не умирают, машины продолжают заполонять дороги, так что наш кризис не носит слишком трагического характера.
Вспомним: кризисы у нас уже были в 1991, 1995, 1998 годах. Если сравнить с первым из них, когда рухнуло все и даже нет четкой статистики, насколько изменился ВВП: Россия считает, что у них тогда валовой продукт уменьшился на 40%, т. е. в один момент рухнуло все. Примерно такая же ситуация была характерна и для Латвии, но у нас не велись подобные подсчеты. Например, Юрмала, которая была полностью ориентирована на пациентов со всего Союза. Многие потеряли работу, мои отец и мать остались без работы, но все равно нашли чем заняться. Так что сегодняшнее падение 18% – это ничто по сравнению с тем временем, когда происходил тяжелый переход от планового хозяйства к рыночным отношениям.
- Если смотреть со стороны Запада, то для них такие потрясения – чуть ли не плановые, там давно отслежена периодичность кризисов. Но даже им глубина нашего падения кажется чрезмерной. Потому что у них выработано много механизмов, упреждающих такие резкие перепады.
- У них не было такого развития – чтобы в страховании был рост более 50% год за годом. У них 2- 5% или небольшой минус – норма. Да, там все службы отлажены, каждый знает, что ему нужно делать. И что нужно делать с налогами, и что должны делать Центробанки с базовыми ставками, и т. д. И люди знают, как они должны рассчитывать свой бюджет.
- С точки зрения рядового человека кажется странным: вот в банковских структурах, страховых компаниях сидят отличные специалисты, которые знают все о западном опыте. Но ведь это они нам говорили: ребята, берите кредиты, ничего страшного, надо ведь поднимать благосостояние, деньги есть, пользуйтесь моментом. Не предупреждали, что нужно семь раз подумать, прежде чем решаться.
- Банки играли по тем правилам, которые существовали на тот момент: конкуренция между ними была очень острая, денег в мире было достаточно и они мало стоили. Банкиры просто делали свое дело. Вообще-то это задача государства – строить систему защиты населения. Проблема Латвии была в том, что такого опыта у нас не было. Прежде кредиты давали редко, считалось, что это просто подарок, когда банк соглашался дать денег взаймы. Вспомните: ограничение кредитования не встречало одобрения в Кабинете министров и Сейме, такой подход был непопулярным.
- При вступлении в ЕС действительно были такие ожидания: нам развяжут руки, дадут развиваться.
- Все четко знают, что завтра утром взойдет солнце. В отношении финансового кризиса я знаю, что этот цикл повернется вспять, не знаю только, когда. Этого не знают ни аналитики на Уолл-стрит и в других ведущих финансовых центрах, ни банкиры. Если сравнить, что они прогнозировали несколько лет назад, с тем, что происходит сейчас, то можно понять, что они смотрят больше по прецеденту и по прошлому опыту. Сейчас уже появляются первые зеленые ростки на фондовых рынках в Америке и Европе, вроде нащупали дно. Франция и Германия во втором квартале добились небольшого прироста ВВП. Наша страна – это как бы один из 27 районов ЕС. Не может случиться, чтобы нам позволили безнадежно отстать от среднего уровня, хотя различия, конечно, будут.
- Как кризисная ситуация показала себя в вашей системе страхования? Случаев мошенничества больше не стало?
- Таких случаев всегда хватало. Однако наши службы безопасности работают. Мы смогли их укрепить, потому что полиция производит чистки в своих рядах. Это 6- 8 лет назад, когда я приглашал молодых полицейских идти к нам работать, они раздумывали, потому что государство воспринималось как что-то монументальное. Жизнь внесла свои коррективы. С точки зрения работодателя это хорошо.
Сейчас больше угоняют, но это компенсируется тем, что автосервисы, которые раньше были завалены заказами, сейчас и опускают цены. Так что расходы страховщика, может, и выросли, но незначительно.
- Но ведь были трения на уровне ассоциации автоторговцев и страховщиков, когда страховщики, вместо того чтобы платить сервисам, давали деньги клиенту…
- Причина была в том, что наши клиенты два года назад вынуждены были стоять в очереди в сервис до полугода. Поскольку клиент взял новую машину, он должен обслуживаться у дилера. Но не повезло – машину побил. И не мог долго ее починить не по нашей вине, а потому, что сервисы были перегружены. Сейчас они остро конкурируют – объемы продаж новых машин уменьшились в пять раз, воюют за получение заказов. И это нормально, это капитализм.
- Как ваша компания компенсирует потери от кризиса?
- Мы работаем не только в Латвии, но и в других странах ЕС, и это можно считать экспортом, таким образом мы стараемся компенсировать внутренний штиль.
- Все ли ваши коллеги смогут пережить кризис?
- Да, потому что наш бизнес не настолько подвержен влиянию психологического фактора, как банковский. Ни один банк не выдержит, когда оттуда одновременно забирают все депозиты. А в страховании не бывает, что вдруг все придут предъявить свои убытки, потому что страховые случаи – от бога или от лукавого, это совсем иная статистика. Поэтому цена полиса не растет, мы ее даже смогли уменьшить.
Ну а то, что в этом году наблюдается снижение почти на четверть числа договоров страхования, а по страхованию жизни – еще больше, так это легко объяснимо. Страховой полис – это не предмет первой необходимости, особенно когда человеку нужно думать, как прокормить себя и свою семью. Меньше покупают в лизинг новые автомобили, меньше оформляют договоры KASKO, так как человек не уверен в будущем. Так же и в строительстве, которое почти остановилось, а страхование объектов здесь – то же.
- Каковы пропорции между разными сферами страхования?
- Есть два основных сегмента – “не жизнь” и “жизнь”. На Западе “жизнь” всегда занимает больше, у нас – 14%. Страхование жизни – это показатель того, что у людей есть накопления, которые они согласны вкладывать в накопительные продукты страхования.
- Одни перед угрозой кризиса объединяются, другие расползаются. Как это происходит в сфере страхования?
- Нас не так много, всего 11 компаний. Не слышал, чтобы какие-то из них собирались объединяться.
- Можно ли предугадать дальнейшие шаги со стороны страховых компаний, появятся ли новые виды услуг?
- Сейчас, в период спада, не думаю, что будут востребованы какие-то новые продукты. Спрос очень сужается, идет концентрация на обязательных продуктах. Что будет дальше? Нужно смотреть в сторону Европы и США, чтобы делать прогнозы у нас. Постепенно экономика начнет приходить в себя, что сделает востребованными и другие услуги страхования.
- Придут ли на наш рынок новые компании?
- Пока мы наблюдаем обратную тенденцию: с рынков стран Балтии ушло несколько иностранных страховщиков.
- Какие еще намечаются тенденции в мировом процессе страхования? Или все силы брошены “на тушение пожара”?
- Все страховые компании, кроме американской AIG, которая оказалась на грани банкротства, потому что страховала возврат ипотечных кредитов, живут по своим законам. Все остальные компании чувствуют себя достаточно комфортно. Потому что на страховой рынок больше влияют не кризисы, а гигантские катастрофы, такие как 11 сентября 2001 года, а также сезонные стихийные бедствия, тайфуны. Во время урагана “Катрина”, когда вся мировая экономика шла в рост, страховщики и перестраховщики терпели большие убытки.
- Кстати, в чем суть системы перестраховки?
- Из тех денег, что платят нам клиенты, мы часть отдаем партнерам на Западе, чтобы они покрывали часть компенсаций, которые мы сами осилить не смогли бы. Хороший пример: ВТА принадлежит до сих пор непревзойденный рекорд Латвии, когда в 2003 году мы выплатили 2млн. 900 тыс. долларов за груз хлопка, который сгорел в порту Ирана, Бандарабасе. Наш убыток тогда составил лишь 100 тыс. долларов, остальное покрыло перестрахование.
- Есть ли ощущение, что госструктуры стали больше слушать предпринимателей?
- Да, и это позитивный момент кризиса. Если смотреть с момента получения Латвией независимости и возникновения кооператоров, мы, предприниматели, всегда воспринимались как “сволочи, жулики, спекулянты”. Увы, в отношении к нам со стороны правительства не так уж много изменилось за почти 20 лет. Забавно наблюдать, как МВФ учит нашу власть, что с предпринимателями нужно разговаривать и более того – их нужно слушать. И видеть, как под нажимом Запада госструктуры с трудом выговаривают непривычные для их лексики слова поддержки в наш адрес.