Разговоры о девальвации лата ведут уже все кому не лень — от британских банкиров до нового премьера Латвии. Именно Валдис ДОМБРОВСКИС не так давно заявил, что у правительства таких планов (девальвировать лат) — нет. Народ забеспокоился: сегодня планов нет, а завтра вдруг появятся. Кроме того, людям неясно, кого слушать: главу Банка Латвии Илмара РИМШЕВИЧА, который клянется своим рабочим местом, что девальвацию он не допустит, или менее внятного премьера Домбровскиса?
Шкурный интерес ШКЕЛЕ
Как нам сообщил пресс–секретарь Банка Латвии Мартиньш ГРАВИТИС, высказывание Домбровскиса об отсутствующих планах девальвировать лат — неудачное и некорректное.
— Мы уже говорили об этом с министром финансов: ситуацию с налогами и бюджетом пусть комментирует министр финансов, а ситуацию с курсом лата — Банк Латвии. Так что остается лишь повторить, что у правительства не может быть никаких планов касательно курса лата, так как в законе четко сказано: решение о курсе лата может принять только Банк Латвии, — говорит Гравитис.
Правда, в последнее время в контексте высказываний экс–премьера Андриса ШКЕЛЕ (о том, что лат все–таки нужно девальвировать) появилась и такая версия: решение, конечно, принимает Банк Латвии, но вот вынудить его девальвировать лат способно и правительство — для этого, мол, достаточно сорвать переговоры с МВФ и прочими финансовыми донорами и не получить следующие транши помощи. Ведь еще в конце прошлого года многие эксперты говорили так: девальвация лата маловероятна, если только наше правительство не разругается с МВФ. А теоретически такое возможно. В пресс–службе Банка Латвии такой сценарий комментировать не пожелали…
Кстати, именно Шкеле в последнее время стал возмутителем валютного спокойствия, заявив, что лат нужно девальвировать. Отметим, что слухи об интересе семьи Шкеле в этом вопросе ходили давно: как известно, Андрис Шкеле и его семья все еще связаны с некоторыми предприятиями латвийской пищевой промышленности, а те же молочники уже не раз жаловались, что из–за девальвации рубля и крепкого лата дорога в Россию им сейчас заказана. Так что интерес Шкеле в вопросе девальвации можно назвать шкурным.
И еще забавный момент личностного свойства. Буквально пару недель назад на латвийском телевидении снимали круглый стол с участием всех бывших премьеров Латвии. Говорили, понятное дело, о том, как Латвии выходить из кризиса. Был там и Шкеле. Уже под конец ведущий спросил у экс–премьеров: каково ваше мнение о девальвации лата? В аудитории на несколько секунд воцарилась тишина, и Шкеле тоже молчал. После чего несколько экс–премьеров, в том числе и Репше, высказались в том смысле, что девальвация экономике не поможет. И снова Шкеле не высовывался — страшно, наверное, против стольких–то оппонентов. Сказал он все потом, в интервью какой–то газете. Видимо, чтобы не побили…
Споры вокруг перехода на евро
Понятно, что разговоры о девальвации только усиливают желание поскорее перейти на евро: перейдем — и нервы будут целее. Причем в последнее время уже озвучиваются и такие предложения: а не перейти ли нам на евро неофициально, без согласия Еврокомиссии? А то если делать по–честному — это всякие маастрихтские критерии соблюдать надо. А они у нас ой как не в порядке.
Так, Латвийская конфедерация работодателей предлагает ввести общеевропейскую валюту в Латвии с 1 июля текущего года. Кстати, прецеденты неофициального перехода на евровалюту уже были: так сделали небольшие страны вроде Ватикана, Монако, Черногории или Косово. Например, Черногория вместе со всем Евросоюзом успешно перешла на евро. Хотя в “еврозону” никто ее официально не включал. Эта история вообще удивительна: сначала, с середины 1990–х, там было введено параллельное хождение динара и немецкой марки, затем марка в расчетах постепенно вытеснила динар и наконец осталась вообще единственной валютой. Теперь единственная валюта — евро. Ну и что, что у Черногории нет своего представителя в Европейском центробанке, а жители пользуются не национальными евромонетами и купюрами? Зато валютных рисков нет.
Однако Банк Латвии, понятное дело, настроен против: нужно мол, вводить евро де–юре, а не только де–факто. Однако с этим спорит глава “Объединения экономистов 2010” Ояр Кехрис, который считает: если ситуация в латвийской экономике будет все тяжелее, переход на евро может состояться де–факто.
— Что касается девальвации лата… (тут Ояр Кехрис держит долгую паузу, как будто что–то считает. — Авт.). Сама по себе разовая девальвация лата наших проблем не решит, она в итоге может дать много вреда и мало пользы. Важна не девальвация, важен переход на евро. Римшевич говорит про 2012 год. Если мы сможем организованно перейти на евро — это был бы лучший вариант, если же этого не случится, вполне вероятен переход на евро де–факто, без процедур, как это уже сделали 3–4 страны, та же Черногория, Монако… Но в этом случае курс лата в момент фактического перехода окажется ниже, чем было бы при официальном вступлении в еврозону.
— В каком случае переход де–факто может произойти?
— Если экономика не будет получать достаточно оборотных средств, если дело дойдет до того банкротства государства, о котором говорил Домбровскис, нечем будет платить врачам и учителям — тогда упадет доверие к государству, и этот переход на евро может случиться стихийно. И это может произойти довольно скоро. Уже сейчас видно, что доля латовой экономики снижается, и латы играют все меньшую роль. Многие предприятия в Латвии уже заключают договора в евро. И тут многое зависит от того, сможем ли мы сделать нашу экономику конкурентоспособной через те реформы, о которых говорилось выше. Шансы у нас есть: та же Финляндия в начале 90–х годов была страной с очень неэффективным и забюрократизированным госаппаратом, но в итоге кризис заставил их перестроиться. Сегодня их госуправление — одно из самых эффективных в мире. Нашему правительству тоже нужно понять: менять надо схему хозяйствования, а не отдельные элементы…
Девальвация: раньше надо было
Отметим: все банковские эксперты, к которым мы обратились за комментариями, высказались против девальвации лата. Вот главный экономист SEB Banka Андрис ВИЛКС:
— Если можно было бы знать наперед об этом кризисе, девальвацию имело смысл проводить года 2–3 назад, когда это могло положительно сказаться на экспорте. Тогда у нас еще был незадействованный потенциал. А сегодня особого потенциала роста у нашего экспорта я не вижу. И менять курс слишком поздно. Поэтому, кстати, на нас и не оказывается особое давление со стороны зарубежных кредиторов.
При этом на практике девальвация национальной валюты далеко не всегда положительно сказывается на экспорте. Я сейчас слежу за многими экономиками, которые девальвировали свою валюту, и не могу сказать, что везде после этого шага есть эффект. Поэтому о девальвации и думают всегда так долго, что этот вопрос не так прост. Значит, остается более тяжелый путь, как сделать нашу экономику конкурентоспособной, — это тяжелый путь повышения эффективности и снижения издержек…