“Я не Дед-Мороз, я надолго!”
О том, что в доме неожиданно появился постоялец, Максим (здесь и далее имена изменены) узнал от своей матери, которая души не чает во внуках. Звонок раздался в декабре в Дублине, где Макс вскоре по приезде в ноябре прошлого года был назначен начальником охраны большого торгового комплекса.
Тут же позвонил домой и спросил у жены Нины, что за дела. Она передала трубку мужчине, не знакомому Максу, и тот категорически посоветовал уехавшему во второй раз за границу на заработки отцу семейства не возвращаться. Иначе будут неприятности. Очень большие.
– Я еще несколько раз звонил Нине, но она каждый раз передавала трубку другу, как она его отрекомендовала, а тот не скупился на угрозы, которые слышали все, кто был рядом со мной, поскольку включал телефон на громкость, – говорит Максим. – Кстати, потом, когда я написал об этом в полицию, пришел письменный ответ.
Вот он, читайте: “Угрозы по телефону таковыми не считаются”. А ведь я поставил в известность полицию о том, что узнал из достоверных источников: 41-летний Николай девять раз судим – семь раз в Литве, по разу в Бельгии и Латвии. Причем не за мелкое хулиганство, а за куда более серьезные преступления: изнасилование и попытку изнасилования, грабеж, мошенничество, присвоение имущества.
От такого рецидивиста можно ждать всякого. И этого человека привела Нина в наш дом. Протесты 14-летней дочери Вероники привели к тому, что 37-летняя мамаша вынудила подростка уйти к бабушке. Поставленные в известность о ситуации в семье школьные педагоги пытаются внушить далеко не юной матери троих детей, врачу по образованию, что, приведя в дом чужака с уголовным прошлым, она травмирует психику детей и особенно девочки.
Дальше разговоров учителя не пошли, хотя знали, что их совет оставили без внимания. Учебники Вероники пришлось забирать бабушке вместе с участковым, при котором Нина набросилась на 64-летнюю женщину с оскорблениями. А спустя некоторое время, когда родственница пришла в квартиру, совладелицей которой является, чтобы повидаться с внуками, она была избита Ниной и с сотрясением мозга и ушибами была положена на две недели в больницу. В том инциденте досталось и Веронике, попавшей под горячую руку мамочки.
Отцу вход запрещен!
Свой приезд Максим приурочил к 12-летию среднего сына. В восьмом часу утра владелец квартиры стоял у дверей не один: с приятелями и адвокатом. Будучи юристом и зная норов Нины, Максим знал, что свидетели не будут лишними. Ключ к замку не подходил, его сменили.
После нескольких звонков к двери подошла Нина. Максим назвал себя, попросил открыть. В ответ долгая тишина. И вдруг – дверь нараспашку, плотный мужик врезает кулаком раз и другой в лицо хозяина квартиры.
Появившаяся тут же Нина пытается закрыть двери. На шум драки просыпаются дети, они становятся свидетелями безобразной сцены, в которой принимает активное участие на стороне примака Нина.
Максим принимает решение разводиться и взять опеку над детьми. В Сиротский и городской суды поданы заявления.
Муж – раб божий, а жена?..
Прожив 15 лет в церковном браке, супруги не стали оформлять его юридически ни тогда, когда это не делалось автоматически, ни позже. Теперь это не будет иметь особого значения, потому что главное, по крайней мере, для одного из супругов – дети.
Максим просит Сиротский суд об опеке. Оттуда приходит молодой человек. Понаблюдав с полчаса обстановку, делает письменное заключение для заседания суда: все в порядке. Ну, как тут не напомнить нашим социальным педагогам, чтобы они повнимательнее смотрели телепрограмму “Няня спешит на помощь”. Там неделя уходит у высокого профессионала на то, чтобы понять детей.
Прописана медиация
Сиротский суд, выслушав стороны, и со второго раза решения не принял. Учел не звучавшую на первом заседании просьбу Нины и направил мужа с женой (развенчание им может дать суд Святого Синода или митрополит) на медиацию. Проще сказать: направил на примирение к психологу, между прочим, известному в пределах города. Не утруждая себя предварительным изучением всех обстоятельств дела, специалист выслушала сначала супругу.
Та живо нарисовала портрет монстра, страшного эгоиста, в котором Максим с трудом узнал себя. Прежде чем откровенничать, спросил у Нины, хочет ли она сохранить семью. Такой же вопрос родился и у медиатора. Ответ матери детей – отрицательный.
Любовь с отягощениями
Родные и знакомые судачат о том, какие мотивы двигают 38-летней женщиной. Одни сказали, что крышу снесло от порыва запоздалой второй любви. Другие намекают: а о чем думают мужики, годами находящиеся за границей, как предполагают сохранить семью? Третьи рассуждают о том, что мы опять взяли с Запада не самое лучшее – погоню за молодостью, а не крепость семейных уз. А гордиться тем, что мать достойно воспитала нескольких детей, нынче как-то не принято.
– С замужними женщинами творится что-то невообразимое, – поделились своими наблюдениями с ЭН адвокаты, специализирующиеся на семейном праве. – Элементарный стыд утрачивают хранительницы семейного очага, разваливая его в угоду своим страстям.
В инспекции по защите прав ребенка ЭН сказали, что просьба Максима к Сиротскому суду и городскому об опеке вполне может быть удовлетворена.
Сергей Борисов