Ее потенциал выше, чем у других регионов страны, убежден доктор философии и социальных наук Виктор Воронов
Не ресурсы, а технологии
- Насколько я знаю, только наш премьер Калвитис и вы упорно утверждаете, что Латгалия не бедная и не депрессивная. Почему это делает правительство, понятно. А у вас какие основания для таких выводов?
- Да, я считаю, что наш регион по многим экономическим показателям ничуть не уступает другим, а вот потенциал значительно выше. Латгалия имеет все предпосылки для того, чтобы выйти на первые роли в развитии хозяйственной деятельности на восточной границе Евросоюза. И причина для такого оптимизма не только в географическом положении, выгодном для транзита. В современном мире на первый план выходят не ресурсы, а технологии. Кто производит больше прибавленной стоимости, тот и богат. Согласитесь, продать вагон угля и вагон мобильников – это несколько разные доходы. Конечно, вся индустрия Латвии сильно отстает от уровня Евросоюза. В Европе доля высоких технологий – 19 процентов, средних – 51, низких – 30. В Латвии высоких технологий всего 3,4 процента. Почти все наукоемкие предприятия сосредоточены в Риге. А из регионов более-менее развитый промышленный потенциал демонстрирует только Латгалия.
В Видземском регионе промышленность почти на сто процентов низкотехнологичная. В Курземе 97 процентов добавленной стоимости приходится на низкие и средне-низкие технологии. И только в Латгалии 1,3 процента составляют высокие технологии, почти 40 процентов – средние. Значит, Даугавпилс как промышленный центр не утратил свое значение, сохранил перспективные отрасли.
Почему они уезжают
- Наиболее интенсивно отток населения происходит в Латгалии. Как быть с этим общеизвестным фактом?
- Полагаю, это связано с тем, что в регионе многонациональное население. Если не кривить душой, то ясно, что в государственных структурах и ряде престижных профессий (нотариусы, адвокаты и так далее) у нас преобладают представители титульной нации. Тот, кто хочет не просто заработать на жизнь, а получать высокую зарплату, сделать хорошую карьеру, уезжает за рубеж. Причем мы теряем самых энергичных и талантливых, вот в чем беда. При этом патриотизм у жителей Латгалии даже выше, чем у представителей других земель. По данным социологических опросов, в среднем в Латвии только каждый четвертый в выборе места жительства руководствуется родственными корнями. А в Латгалии 40 процентов хотели бы остаться там, где жили их отцы и деды.
- Значит, все-таки есть проблемы?
- А разве я говорил, что их нет? Я всего лишь утверждал, что у региона есть очень неплохие перспективы, которые можно и нужно использовать. Пока этого не делается. В Латгалии самые низкие зарплаты в стране, они на треть ниже, чем в среднем по Латвии. Здесь соответственно ниже сбор подоходного налога и меньше возможности для самоуправлений, в бюджет которых он поступает. Ниже уровень образования, что сегодня очень важно.
Объективные данные свидетельствуют, что в Латвии не уменьшается социальная напряженность, вызванная несправедливым распределением доходов не только между бедными и богатыми, а вдобавок между жителями разных регионов.
- А какие это данные?
- Многие употребляют выражение «средний класс», не слишком четко представляя его значение. Существует индекс Джини, который изменяется от 0 до 1. Чем больше его значение, тем выше степень неравномерности распределения общественного богатства. Считается, что если величина индекса больше 0,25, то в обществе существует социальная напряженность. В Латвии индекс Джини в данный момент составляет 0,34. Не буду утомлять вас терминами, но схематично примерно половина населения должна жить беднее богатых, но гораздо выше черты бедности. Это и есть средний класс, который гарантирует стабильность общества. У нас он только формируется. И в Латгалии этот разрыв между бедностью и богатством особенно ощутим.
Приоритеты
- Пора просить у правительства принять очередную программу развития региона?
- Есть национальная программа, определены приоритеты и перспективы, и этого достаточно. Беда в том, что при всем желании у правительства нет возможностей существенно изменить что-либо в индустриальной сфере. А надо. Минимальная доля индустрии в стране, если она хочет нормально существовать, должна быть не меньше 17 процентов ВВП. В 90-м году в Латвии этот показатель был 36 процентов. Сейчас разные источники называют цифры от 14 до 23 процентов, по наши оценкам, промышленный сектор занимает чуть меньше 20 процентов.
- Но ведь в последнее время идет достаточно быстрое развитие экономики…
- Да, но развивается прежде всего сфера услуг. Промышленный потенциал восстанавливается медленно. Только к 2010 году Латвия достигнет уровня 1990 года. Чрезвычайно важно, какие предприятия придут на смену исчезнувшим заводам. К сожалению, мы полностью зависим от зарубежных инвесторов. Как привлечь тех, кто готов развивать в Латвии наукоемкое производство?
Что делать?
- То есть мы плавно перешли к любимому вопросу русской интеллигенции: что делать?
- Со стороны государственных структур помощь может быть в содействии кластеризации территориального хозяйствования. То есть нужен комплексный подход к развитию перспективных отраслей. Объясню на примере Финляндии. Обладая всего ли 0,5 процента мировых запасов древесины, эта страна производит 10 процентов изделий из дерева. Если нас называют европейской лесопилкой, то финны выпускают и мебель, и бумагу, развивают экотуризм, в общем, используют свой лес с максимальной отдачей. У нас уже начинают складываться свои кластеры в деревообрабатывающей промышленности, в производстве стройматериалов. Надо давать этим предпринимателям зеленую улицу. В условиях глобализации важное значение приобретает территориальный маркетинг. То есть надо себя рекламировать, зазывать потенциальных инвесторов. Потихоньку учимся это делать.
- Вот опять вся надежда на зарубежных инвесторов. А они предлагают то целлюлозный комбинат на Даугаве, то нефтеперегонный завод под Даугавпилсом, то производство ядовитого формальдегида. Опыт доказывает, что их привлекает или дешевая рабочая сила, или желание убрать со своих территорий экологически опасное производство. Вы верите, что Европа просто так нам что-то даст?
- Не верю. Европейские структурные фонды ориентированы на то, чтобы в производство было вложено не более 25 процентов средств. Да и то это обычно очистные сооружения, дороги и прочее, полезное Евросоюзу в целом. Остальное – это учеба, консультации, конференции, то есть зарплата европейских специалистов. Но и эти 25 процентов – большие деньги. Разве нам не нужна развитая инфраструктура, те же дороги, связь? Если бы помогли еще построить аэропорт под Даугавпилсом, это могло бы ускорить развитие региона. Но когда я говорю про инвесторов, то имею в виду не только европейцев. Белорусы активно пробиваются к нам, их привлекает европейский рынок. А из постсоветских стран только Белоруссия превысила уровень 1990 года, там широко применяются именно высокие технологии. Израиль со своей электронной промышленностью ищет новые площадки, а там все бывший наш народ. Главное – иметь четкий ориентир, кого привечать, а кому отказывать. А ориентир простой: мы должны довести уровень высоких и средних технологий до 70 процентов, то есть до среднего уровня ЕС. Тогда и зарплаты будут такими же.
- Остается пожелать, чтобы ваш коллективный труд был по достоинству оценен не только академиками, но и теми, от кого зависит принятие решений.
Цифры
В 15 ведущих странах Евросоюза в среднем доля высоких технологий в производстве составляет 19 процентов, в Латвии – 3,4 процента.