- Господин посол, готовясь к интервью с вами, я вспомнил только двух известных литераторов, которые были профессиональными дипломатами – это Александр Грибоедов и Мари Анри Бейль, он же Стендаль…
- Ну, даже в последние десятилетия многие известные писатели стали дипломатами – это и Чингиз Айтматов из Киргизии, и Юрий Щербак с Украины, и Олжас Сулейменов из Казахстана…
- Но они все-таки сначала литераторы, и только потом – дипломаты.
- Я, кстати, тоже…
- Расскажите о своей последней книжке.
- Знаете, издание этой книги стало для меня, во-первых, неожиданностью, а во-вторых, большим подарком. Случилось так, что у меня в гостях был ректор Высшей школы экономики и управления Борис Куров. Речь шла в том числе и о литературе. Тогда у меня спросили, когда я последний раз писал стихи. Я ответил: «Вчера» – и прочел несколько строк. И после этого мне предложили издать здесь книгу. Откровенно говоря, у меня совершенно не было времени этим заниматься – я только отдал свои тексты, а все остальное сделали в школе Бориса Курова. Книга состоит из моих стихов разных лет, причем как оригинальных, так и переведенных, например, на английский и, что особенно для меня важно, на латышский язык (переводы делал известный латышский поэт Имант Аузиньш). За что я очень благодарен… Кстати, предисловие к этой книге написал митрополит Александр, глава Латвийской православной церкви…
- На скольких языках вы пишете?
- Честно говоря, я пишу на грузинском. Я грузинский поэт, но который умеет писать стихи еще и на украинском. Правда, пробовал и на русском – но это были только опыты. Скажем так – попытки доказать самому себе, что я могу… Я считаю, что поэт должен писать на родном языке, но так случилось, что я на украинском написал немало стихов, да и этот язык для меня почти родной. Я ведь живу в Украине сорок лет…
- Тут невольно возникает другой вопрос: когда появился ваш первый стих в печатном виде?
- Сколько себя помню, у меня всегда была какая-то страсть к сочинительству. А первый раз свою напечатанную фамилию я увидел в пятом классе. У меня были тетрадки, куда я записывал свои стихотворные опыты. Знал про них и наш сосед, человек, очень увлекающийся литературой. Он-то и отнес их своему приятелю, редактору районной газеты. Из нескольких тетрадок выбрали одно стихотворение – о маме. Которое и было напечатано на грузинском языке в номере, посвященном 8 Марта. Было это в 1962 году…
Язык до Киева доведет
- Рауль Шалвович, вы приехали в Киев по студенческому обмену…
- Да, я приехал сюда студентом третьего курса факультета журналистики Тбилисского университета, как тогда казалось, на двухлетнюю стажировку, чтобы изучать украинский язык и литературу в Киевском университете (хотя я продолжал считаться студентом Тбилисского университета). Для меня это было делом престижа, даже какого-то профессионального тщеславия. После двухлетнего пребывания в Киеве по моей просьбе стажировку продлили еще на год, поскольку готовились Дни грузинской культуры в Украине – это было очень значимое в то время событие (май 1969 года). В Киеве тогда начали выходить десятки книг лучших грузинских поэтов и прозаиков, и я, как начинающий поэт-переводчик, был полностью погружен в работу. Мыкола Бажан пригласил меня на редакторскую работу в Украинскую советскую энциклопедию. Имелась у меня и личная причина – я здесь влюбился и женился, а моя Ия была еще студенткой, когда я окончил учебу. Она училась на курс младше меня. Кроме того, в 1970 году вышла первая книга моих переводов Владимира Сосюры – «Червона зима» (кроме одноименной поэмы там были и другие стихи мастера).
В то время я переводил в основном только с украинского на грузинский, а с грузинского на украинский еще не был готов. И Мыкола Бажан – а он был большой друг Грузии – меня не торопил. Он если что и советовал, то это начать именно с украинских поэтов. Кстати, самыми первыми моими были переводы стихов Василя Симоненко, которого я тогда открыл грузинскому читателю.
Слово – не воробей…
- Насколько мне известно, именно в Киеве у вас возникла ситуация, связанная с эмигрантской прессой?
- Да, неприятности были. Получилось так, что мои стихи вышли в Германии да еще под «специфическим» названием «Киiв проти Москви». Но сам я об этом даже не знал. И вдруг меня срочно вызвал из Киева ректор Тбилисского университета (я ведь продолжал считаться его студентом). Я полетел в Тбилиси, и ректор, пришедший на должность из идеологического отдела ЦК Компартии Грузии, накричал на меня буквально с порога: «Для чего мы послали вас в Киев?» Я ответил: «Учиться. Я и учусь, имею определенные успехи». А он дает мне эту публикацию и спрашивает: «Что это такое?» И тут же советует все обдумать и вспомнить, иначе я уже больше никакой не студент вовсе и т. д. Я узнал «Ранок Киiвськоi Софii» и другие свои стихи. Но как они попали за границу? Я лихорадочно начал вспоминать. И вспомнил, что эти стихи я отдавал в «Лiтературну Украiну», где тогда стажировался студент из Германии или Чехии. Он-то их, вероятно, и увез, затем опубликовал в эмигрантской печати. Ректор долго считал, что я притворяюсь. Но из киевской редакции, где, кстати, эти стихи вскоре были тоже напечатаны, пришло подтверждение, позволившее мне остаться студентом. А молчаливый человек, присутствовавший во время разговора в кабинете ректора, меня никуда уже не вызывал.
После энциклопедии я еще немного поработал журналистом в украинских газетах, а в 1974 году меня приняли в Союз писателей. Хотя должны были это сделать еще в 1972 году, и все документы, включая рекомендации, были готовы. Но в тот год (а это был год 50-летия образования СССР) я выпустил в Грузии небольшой сборник – антологию молодых украинских поэтов, среди которых была опальная в то время Лина Костенко. Но кто-то донес в партком, что Чилачава переводит «идеологически ненадежных авторов», и мой прием в творческий союз отложили на два года…
Став членом Союза писателей, я тогда полностью ушел на творческую работу. И до развала Союза мне удавалось двадцать лет литературным трудом содержать семью, еще и на летний отдых откладывать. Я никогда не мечтал о карьере, думал лишь о служении слову. Потом это изменилось, и я даже не знал, что буду делать. Даже была идея уехать в Грузию, но там началась гражданская война…
Поэт становится чиновником
- В 1992 году у меня вдруг раздается телефонный звонок – со мной говорит Юрий Александрович Олененко, бывший министр культуры, в то время только назначенный председателем Комитета по делам национальностей при кабмине Украины, и предлагает зайти к нему. Прихожу, и он сообщает мне, что по штатному расписанию у него должен быть заместитель, и он хочет предложить эту должность мне. «Только, – сказал он, – не отказывайтесь сразу! Вы же человек публичный, и мне очень нужен ваш авторитет, ваши знания». И хотя у меня не было никакой практики, о чем я ему прямо сказал, все же, подумав, через несколько дней дал согласие.
С послом Украины можно поговорить и о грузинском вине…
Через год комитет преобразовали в министерство, а еще через некоторое время его руководителя назначили послом Украины в Эстонии. Так что наша организация стала в какой-то мере кузницей дипломатических кадров – за 10 лет оттуда вышло пять послов!
Все это время я был заместителем министра и занимался нацменьшинствами и межнациональными отношениями до 9 декабря прошлого года, когда был подписан указ о назначении меня послом в Латвии. Правда, за этот период я написал и издал около двадцати книг – на украинском, грузинском и русском. Это не были только стихи и их переводы, но и публицистика, научные работы.
-Рауль Шалвович, на посту заместителя министра по делам национальностей какими проблемами вы занимались?
- На тот момент, когда я пришел на эту должность, в Украине проживало более 52 миллионов человек, из которых 14 миллионов – представители национальных меньшинств. Хотя эти люди не очень любят, чтобы их так называли, но это международно признанный термин… В разных регионах Украины есть места компактного проживания различных диаспор – венгерской, румынской, болгарской, греческой, польской… И согласно закону все представители нацменьшинств имеют одинаковые права наряду с титульной нацией, и государство берет на себя обеспечение духовных потребностей этих людей и соответственно – национально-культурных обществ. Координацией решения этих вопросов мы и занимались.
В Украине издается более 60 газет на языках национальных меньшинств (не считая русского языка, на котором их число гораздо больше). Главная редакция литературы на языках нацменьшинств за годы своего существования издала более 500 названий книг – на болгарском, гагаузском, венгерском, румынском, греческом, цыганском и т. д. Работают телеканалы, вещающие на национальных языках, работают школы.
В Киеве есть Международный Соломонов университет, а в Мариуполе – институт, выпускающий преподавателей греческого языка. В Национальном университете культуры есть кафедра этнокультурологии, которая готовит менеджеров по вопросам национально-культурного строительства.
Кстати, в этом вузе я преподавал историю литератур национальных меньшинств по своей программе. А в университете имени Т. Шевченко есть факультет востоковедения. В разных регионах мы проводили национальные фестивали, круглые столы и т. д. Так что работы хватает и сейчас.
- И в заключение, если не возражаете, снова о поэзии. Господин посол, у вас будет латвийский цикл стихов или он уже есть?
- Я не назвал бы это циклом, но с десяток стихотворений, навеянных Латвией, у меня уже есть. И думаю, их число увеличится.
- Спасибо за беседу – и будем ждать вашу новую книгу.