— Для чего вы приехали в Ригу?
Это бизнес-поездка.
— У вас сегодня (разговор состоялся 5 сентября. — Прим. авт.) запланированы встречи в связи с готовящимся аукционом по продаже акций концерна Ventspils nafta. С кем вы собираетесь встречаться, о чем планируете говорить?
Я буду встречаться с несколькими людьми, которые заинтересованы в будущей сделке. Мы с партнерами уже давно ведем переговоры о получении контроля над компанией Ventbunkers. И скоро мы сможем получить контрольный пакет акций Ventbunkers. Это означает, что в будущем мы станем контролировать и компанию Latvijas Naftas tranzīts, которой уже сейчас принадлежит крупный пакет акций Ventspils nafta.
И, честно говоря, мы с партнерами несколько озадачены тем, что правительство намеревается уже 5 октября провести аукцион по продаже принадлежащих ему акций Ventspils nafta. Ведь в ближайшее время я и мои партнеры станем мажоритарными акционерами в компании Ventbunkers. Поэтому проводить аукцион по голландской модели не имеет смысла. В проведениии этого аукциона не заинтересованы ни акционеры Ventspils nafta, ни государство.
— Почему в нем не заинтересовано государство?
Вы знаете, что такое голландский аукцион? Это очень специфическая схема. Ее придумали в Голландии, где она использовалась для быстрой продажи скоропортящихся продуктов, например, рыбы. Но в Латвии речь идет о сравнительно крупном и очень важном активе — компании Ventspils nafta. Если правительство — не важно, какой страны — прямо перед парламентскими выборами организует аукцион по продаже контрольного пакета акций столь значимой для экономики компании, то это выглядит весьма противоречиво. Этот аукцион не имеет смысла.
— Почему?
Здесь есть несколько рисков. Первый — это, безусловно, время проведения аукциона. Дело в том, что такой аукцион рождает серьезное противоречие, поскольку никто не знает, каковы будут результаты выборов. Второй — неясная цель аукциона. Сейчас правительство обладает блокирующим пакетом акций в очень важном активе — компании Ventspils nafta. Этот актив имеет стратегическое значение для Латвии, но сейчас не работает на полную мощность из-за неких политических проблем. Зачем Кабинет министров или какая-то третья сторона стремятся создать ситуацию, обрекающую этот актив на весьма опасную перспективу? Ведь можно дождаться, пока частный акционер значительно повысит цену этого актива, что в будущем позволит продать государству его долю по гораздо более выгодной цене.
— В правительстве объясняют это следующим образом: договор с Latvijas Naftas tranzīts позволяет этой компании вообще запретить аукцион, если он не будет проходить по голландской модели.
С точки зрения мировой практики государству было бы предпочтительнее иметь в Ventspils nafta партнера, с которым можно было бы решать многочисленные вопросы. Нет смысла продавать эти акции небольшими порциями (как было договорено изначально в 1997 г. с Latvijas Naftas tranzīts), если в стратегическом смысле это не принесет совершенно никакой пользы. От этого выиграет только менеджмент Latvijas Naftas tranzīts.
— Но договор, в котором содержатся эти условия, был подписан почти 10 лет назад.
Значит, его нужно изменить. В ближайшее время мы с партнерами надеемся получить контрольный пакет Ventbunkers и Latvijas Naftas tranzīts, после чего останется докупить 2-3% акций Ventspils nafta, чтобы получить контроль и над этим концерном.
— Кстати, а вы и ваши партнеры вообще собираетесь участвовать в готовящемся аукционе?
Скорее всего нет, хотя мы еще обсудим этот вопрос с нашими советниками из Citibank. Мы можем получить перевес в Ventspils nafta другим путем. Мы купим Ventbunkers и вместе с ним — Latvijas Naftas tranzīts, а необходимое для образования контрольного пакета количество акций Ventspils nafta можно приобрести на рынке или у других акционеров.
В свою очередь, организуя этот аукцион, правительство упускает шанс договориться об отличной цене с партнером, который имеет возможность урегулировать стратегические сложности, с которыми столкнулась компания Ventspils nafta.
— То есть вы хотите сказать, что в ближайшем будущем правительство Латвии получит в вашем лице хорошего партнера, с которым в том числе можно будет договориться и о пересмотре договора от 1997 года?
Я отвечу несколько иначе. Любой совладелец, действительно заинтересованный в решении очень сложной ситуации с Ventspils nafta, должен приветствовать появление партнера с подтвержденной репутацией и уже завершенными сложнейшими сделками, которые в результате оказались очень успешными. Мы сделали это в Болгарии и недавно завершили сложнейший процесс в Сербии. В результате сербское правительство получило очень большие деньги от продажи компании, долю в которой мы прибрели несколько ранее, но тогда компания стоило гораздо дешевле.
— Что вы будете делать после получения контроля над Ventspils nafta?
Самое главное — восстановить поставки нефти через нефтепровод, ведущий в Вентспилс. Нефтепровод — это линия жизни для экономики Латвии.
Нет возможности детально описывать, как мы это сделаем. Однако мы абсолютно уверены в том, что мы сможем вернуть нефтяной поток в Латвию.
— Прозвучала информация, что у вас есть хорошие контакты не только с Россией, но и с Казахстаном, который на высшем политическом уровне подтвердил интерес к нефтетранзиту через Латвию?
Мы готовы сделать все, чтобы предприятие, которое сейчас работает не на полную мощность, возобновило прошлые объемы перевалки нефти.
— Как изменится цена государственного пакета после вашей реорганизации Ventspils nafta по сравнению с нынешней назначенной минимальной ценой в 73 млн. Ls?
bq. Не могу этого сказать, не люблю спекуляций. Просто посмотрите, что мы сделали до этого в Восточной Европе. Мы добъемся того же и в Латвии. Как? Это наша забота. Правительству Латвии было бы разумнее отложить готовящийся аукцион, а потом сесть за стол переговоров с мажоритарным акционером Ventspils nafta, которым мы станем очень скоро.
— Насколько скоро?
Я думаю, в течение месяца.
— То есть вы станете обладателем контрольного пакета акций Ventbunkers еще до готовящегося аукциона?
— Я надеюсь, что да.
Купи-продай
Херберт Кордт претендует на покупку Ventbunkers вместе со своими партнерами Мартином Шлаффом и Йозефом Таусом. Ранее этим трем австрийским инвесторам удалось провести две неординарные сделки, которые даже удостоились внимания The Wall Street Journal. Так, в 2002 г. за 650 млн. USD они купили болгарского оператора мобильной связи Mobitel. В июле 2005 г. компания Mobitel была продана австрийской Telekom Austria уже за 1,6 млрд. USD. Похожая история произошла и с сербской телекоммуникационной компанией MobTel (известная также под брендом Mobi 63). В 2005 г. австрийские партнеры за 100 млн. EUR приобрели 51% акций MobTel. Около месяца назад Mobi 63 была продана крупнейшей норвежской телекоммуникационной компании Telenor за 357,9 млн. EUR.
Причинно-следственная связь
Зарегистрированной в Амстердаме, на площади знаменитого художника Яна Вермеера, фирме Yelverton Investments B.V. принадлежит 58,15% акций компании Ventbunkers. Ventbunkers владеет 51,95% акций компании Latvijas Naftas tranzīts (LNT). В свою очередь LNT является крупнейшим акционером холдинга Ventspils nafta (VN), которому полностью или частично принадлежат: одноименный нефтетерминал, предприятие Latvijas Kuģniecība, крупная издательская компания Mediju nams, объекты недвижимости и пр. Латвийскому государству принадлежит 38,6% акций VN.