Свидетели не явились, хотя им и были посланы повестки. Не посчитали нужным придти и обвиняемые. Они находились под подпиской о невыезде, а не в тюрьме. Видимо поэтому посчитали, что куда веселей поваляться на пляже, чем сидеть в зале суда.
То, что очередной перенос судебных слушаний чреват лишними затратами, как материальными, так и потерей рабочего времени адвоката, прокурора, судьи, секретаря, переводчика и других участников процесса, их, видимо, волновало мало. Так что мне стало совершенно ясно, что очерка «Из зала суда» не получиться. Что ж – не в первый раз. Мне начинает казаться, что собрать вместе обвиняемых и свидетелей – занятие не менее трудное, чем провести сам процесс. Похоже, что дела чаще откладываются, чем рассматриваются.
Но тут, сообразив, что я корреспондент, ко мне обратился потерпевший по делу. Вот – думаю – он-то мне все и поведает. Поскольку я хожу на судебные слушания регулярно, то уже по номеру статьи могу предположить, что за преступление имело место быть. На Владислава, так представился мужчина, напали. Случилось это в социальном приюте. Но от расспросов по поводу действий преступников отмахнулся, как от назойливых мух. Гораздо больше его волновал совсем другой факт. Он буквально требовал: «Напиши, как меня – инвалида выкинули из квартиры. Сначала нас с братом за долги выселили из четырехкомнатной квартиры. Ну это понятно – мы никак не могли за нее платить. Я инвалид, а сейчас и здоровому человеку не устроиться на работу. Предложили мне жилье в доме по улице Баускас. Я отказался. Второй вариант – квартира по ул. Дзелсцелю, 5 меня вполне устраивал. Только нужно было ремонт сделать. На ремонт мне выделили 300 латов. В квартире был такой ужас, что без ремонта никак нельзя было въехать. Окна все были выбиты. Что я буду улицу отапливать? Я стал ждать, когда ПЖКХ сделает ремонт. По указанному адресу не жил. Три месяца тянули кота за хвост! Хата пустая стояла. 9 февраля сделали ремонт. Я счет видел – потратили 143 лата.»Я спросила, где же он жил все это время, пока ожидал ремонта? Оказалась на той квартире, откуда выселили. Естественно, за услуги не платил. Как не платил за них и по новому адресу. На мое недоумение возмутился: «С какой стати я буду платить, если там не живу?»
Наконец Владислав вселился в отремонтированную квартирку. (Назвать квартирой помещение полощадью 11 кв. метров язык не поворачивается). Он получал предупреждение из думы по поводу долгов за коммунальные услуги и приглашение на комиссию. Но Владислав не явился на заседание, на котором должны были продлевать договор. Владислав каялся, говорил, что виноват. И тут же возмущался: «Долг-то у меня был совсем маленький. А они взяли и выселили. Обвинили, что пломбы со счетчиков сорвал. А я их случайно рубашкой задел! Да, ладно бы, выделили комнату, а то кроватное место в социальном приюте. Я ведь вполне могу за комнату заплатить, пенсию прибавили. Сейчас 93 лата получаю».
Я, конечно, могу ошибаться, но Владислав не производил впечатления заядлого трезвенника. Скорее наооборот. Посему я решила узнать подробности у руководителя квартирного отдела думы Марии Линини. Ей даже не пришлось заглядывать в документы. Историю похождений Владислава и его переездов с одного жилища в другое, причем из лучшего в худшее, она прекрасно помнила. Рассказала, что судом было принято решение о выселении Владислава и его брата из четырехкомнатной квартиры. Долг за тепло составлял около тысячи латов. Весомая причина для выселения.
Действительно, ему предоставили квартиру в доме по улице Дзелзцелю, 5. Был составлен срочный договор найма. В отличии от бессрочного его можно составлять на срок до десяти лет. А нижней границы нет – хоть на один день. Такой договор необходимо продлевать. При этом проводятся проверки с целью удостовериться, как себя ведет новый жилец. Поведение Василия оказалось хуже некуда. Соседи жаловались, что он устроил настоящий притон. Выездная комиссия обнаружила в его комнате двух пьных дам. В тот раз его дома не было. Но когда он появился, то выглядел жутковато – грязный, волосы длинные, не знавшие мытья и стрижки давным-давно. Одним словом – дикарь. Так что поведение инвалида никто бы не назвал образцовым. Суммируя все вышесказанное, жилищная комиссия приняла решение о выделении ему кроватного места в социальном приюте. Там его хоть постригли и заставили мыться.
Как оказалось, в приюте Владиславу не повезло – стал жертвой разбоя. Но в том, что он лишился сначала одной, а потом и другой квартиры, винить надо прежде всего самого себя.