Так похожа на Европу…

Что мешает Латвии быть, а не казаться европейской страной


Утраченная альтернатива


Однако что-то мешает нам чувствовать себя жителями благополучного северного полуострова – и отнюдь не только несколько иной уровень материального достатка. Одной из характернейших черт общественного бытия Северных стран является особый тип жизнеустройства. «Скандинавская модель», «шведский социализм» – эти понятия прочно связаны с социал-демократической идейной платформой.

Латвия во времена Первой республики тоже явно демонстрировала приверженность этой модели: парламентаризм, демократическая конституция, вполне корректное отношение государства к своим жителям с иными культурой и языком. С трибуны Сейма выступали на трех языках, и сам великий Райнис не гнушался работать министром.

Однако такая почти идиллия продолжалась совсем недолго. Как ни грустно это для любителей всегда «переводить стрелки» на проклятых большевиков, ни 40-й год, ни Сталин здесь совершенно ни при чем. И с социал-, и с демократией как таковой в Латвии покончил диктатор вполне свой, доморощенный. Сложным переговорам, компромиссам и соглашениям тогдашняя элита предпочла вариант простых решений – пусть вождь за всех думает. А кто шибко недоволен, того можно и в Калнциемс или на торфоразработки. Это потом диктатура вождя Крестьянской партии плавно сменилась диктатурой вождя партии рабоче-крестьянской…

Так Латвия, как сейчас любят говорить, «выпала из европейских демократических процессов», но выпала изначально по причинам вполне внутренним. Шанс вернуться появился в конце 80-х.

Казалось бы, демократические ожидания в сознании людей должны были отринуть любые тоталитарные тенденции, да и от брежневского, пусть «развитого», но все же социализма куда как ближе до шведской модели, чем до либеральной лаборатории чикагских шокотерапевтов. Уже и ЛСДРП восстановили, и живой символ социал-демократии Бруно Калниньш вернулся – казалось, еще чуть-чуть, и… Ан нет.

Жажда легкой наживы, страх этнической конкуренции местных перевертышей и реваншистские взгляды вернувшихся эмигрантов похоронили социал-демократию в Латвии второй раз. Вместо республики Яна Райниса восстановили «республику» Карлиса Улманиса – какая уж тут шведская модель…

Побарахтавшись в латвийском политическом болоте, постсоветские соцдемы родили странный гибрид национал-социал-вроде-как-демократии. Убогое тоталитарное понимание взаимоотношений личности и государства оказалось настолько сильным, что даже их лидер г-н Боярс-старший (юрист-международник!) отказался судиться, когда бывшие соратники по Атмоде подложили ему свинью в виде запрета баллотироваться по причине кагэбэшного прошлого.

Где уж тут ждать от этой партии защиты таких традиционных ценностей европейской социал-демократии, как гражданские права и права национальных меньшинств? Если в сфере экономики еще хватило духу на успешную, хотя и единственную в своем роде акцию против приватизации «Латвэнерго», то в политике они так и не смогли преодолеть искушения очередных простых решений.

У Латвии – болезнь правизны…


Уже 15 лет Латвия напоминает корабль с заклиненным вправо рулем. Если дефицит левой альтернативы в начале 90-х еще можно было как-то объяснить недавними негативными впечатлениями от «реального социализма» и наивными надеждами на либеральное экономическое чудо, то дальнейшая поддержка правой политики – это на фоне развала производящего сектора экономики и падения уровня жизни большинства населения! – откровенно изумляет.

Если взглянуть на социальную статистику, дефицит левизны становится вопиющим: более 90% трудоспособного населения – это отнюдь не бизнесмены, а люди наемного труда (или вовсе безработные). Но сменяющие друг друга правящие правые партии, прикрываясь лозунгами законов макроэкономики, последовательно отстаивают лишь интересы экономически активного меньшинства.

Увы, интересы капитала и наемных работников не всегда совпадают, а позиции тех, кто живет на зарплату в странах ЕС, защищают левые партии. А в Латвии? Соцдемы, которые уже добивались успехов на выборах Сейма (а в столице и вовсе были у власти), каждый раз, словно испугавшись чего-то, поспешно отступали на позиции национал-популизма. Теперь они уже и не пытаются предложить что-то вместо праволиберального курса – им проще ссылаться на «оккупацию».

Соцпартия, осмелившаяся на внятную и открыто левую программу, подвергается откровенному шельмованию, ее члены выставляются политическими маргиналами, якобы призывающими только отнять и поделить, а для латышей еще – и рукой Москвы, как будто в России не тот же самый капитализм. Поэтому нынешнее стремление «Центра согласия» занять по сути дела пустующую социально-политическую нишу, вполне оправданно и перспективно.

Ведь плавание по кругу хорошо для прогулочной яхты, владелец которой решил развлечься. Если латвийский избиратель хочет привести свой корабль к благополучному берегу, придется перекладывать руль влево. Пока в правящей элите не появятся люди, реально выражающие социально-экономические интересы большинства населения, принципиальных изменений в стране не произойдет.