Хирша: русификация исказила наше мышление 3

По мнению Хирши, с момента восстановления независимости "национально ориентированная политика" никогда не пользовалась достаточной поддержкой. Дело в том, что в начале 1990-х политическую элиту формировали бывшие члены Компартии, которые "за короткий срок Атмоды никак не могли перейти от идеологии партии власти оккупированной страны к идеологии независимого государства". К тому же, СССР в течение десятилетий делал все, чтобы искусственно объединить все народы на базе русского языка, что происходило за счет всеобщей русификации.

Хирша также отмечает, что "Центр согласия", выступая за мораторий на обсуждение национальных проблем, фактически препятствует политике дерусификации и деколонизации. "Мечта многих латвийских политиков — пригласить ЦС в правительство — была основана на аргументе, что ЦС представляет большую часть жителей Латвии. Конечно. Большую часть тех, кто голосовал за Кравцова, который не знает государственного языка, за Кабанова, который всегда был нелоялен к латышскому языку и культуре, и так далее. Депутаты ЦС представляют, в основном, тех, кто по-прежнему живет в русском языковом пространстве и не уважает основателей этого государства — латышский народ, а также отрицает оккупацию и русификацию", — пишет Хирша.

"Будущее латышского языка определяем мы, латыши, но русификация оставила следы в мышлении латышей. Вот, что многие латыши думают об употреблении своего государственного языка: "мне все равно, на каком языке говорить", "сначала надо думать об экономике, а потом о языке", "я — латыш, но название фирмы будет по-английски, чтобы все понимали", "я — латыш, но не все ли равно, как писать — Citadeles banka или Citadele banka", "я — латышский предприниматель, у меня работает много русских, по-русски мы общаемся чаще, я говорю и по-латышски, мы — дружный коллектив", "в мои обязанности не входит употребление русского языка, но я работаю с русскими, а им больше нравится, когда с ними говорят на их родном языке", — с сожалением отмечает экс-депутат.

"Бедный Саша! Как ему трудно говорить по-латышски! Лучше уж я перейду на русский. Мне не трудно, давайте говорить по-русски!". Такое мышление характерно для большой части латышского общества. Вкупе с политической трусостью многих должностных лиц это не позволяет защищать права своего языка ни здесь, ни на международном уровне", — считает Хирша.