Реформу судят

В минувшую пятницу Конституционный суд выслушал последние доводы подателей иска против реформы-2004 и аргументы их оппонентов. Окончательное решение будет объявлено через месяц.

Пока же  Борис Цилевич, представлявший интересы русскоязычных детей и их родителей, апеллировал к справедливости, демократическим принципам, качеству образования, его оппонент, руководитель юридического бюро Сейма Гунар Кусиньш в основном напирал на букву закона и необходимость изменений в обучении нацменьшинств. Телеграф предлагает читателям выдержки из дебатов сторон.

Борис ЦИЛЕВИЧ:
— К сожалению, после ознакомления с материалами дела у нас сложилось впечатление, что главная цель реформы — переход на государственный язык как единственный язык обучения в учреждениях, реализующих программу среднего образования для нацменьшинств (исключение — уроки родного языка и предметы, связанные с культурой). В своих пояснениях от 18 января 2005 года ответчик еще раз подтвердил этот тезис, заверив, что пропорция 40/60 может быть сохранена, пока Министерство образования и науки не будет способно определить другую пропорцию.
Статистика свидетельствует, что знание латышского языка улучшается — об этом говорили и многие приглашенные на суд свидетели. В ходе данного разбирательства мы неоднократно слышали: да, мол, они владеют разговорным языком, терминологией в определенных областях, но в то же время не хотят обогащать, совершенствовать знания, не возводят его в статус истинно государственного языка. Язык надо любить, чтобы иметь мотивацию постоянно его совершенствовать. Давление не то средство, которое позволит добиться большего.
Решение, которое существенно повлияет на перспективы какой-либо группы населения и предусматривает необратимые последствия, нельзя принимать, оправдываясь только фактическим большинством голосов. В связи с фундаментальным влиянием образования на будущее человека необходимо четко сформулировать цели изменений в этой области, организовать исследования, обсуждать с адресатами саму концепцию и только тогда принимать решение. Но к дискуссии по реформе образования был приглашен лишь узкий круг директоров нескольких школ. Широкую общественность к ней не допустили, никакие эффективные механизмы сотрудничества не задействовали. Представитель Министерства образования Эвия Папуле как партнеров по сотрудничеству упоминала Совет Европы, Фонд Сороса, но не тех, кого реформа непосредственно касается.
Фактически в качестве главной формы диалога представитель Сейма говорил о Консультативном совете по образованию нацменьшинств при Министерстве образования и науки. Но создан он был только в 2001 году, когда все главные решения уже были приняты, и ему предлагалось только обсудить, как эти решения можно воплотить. Кроме того, в нем работали только лично приглашенные лица и представители организаций — по выбору того же министерства. Из директоров школ туда пригласили тех, кто поддерживал реформу.

Гунар КУСИНЬШ:
— Я готовил свою речь, но сейчас хочу сказать о другом, отложив в сторону бумагу с записями. На мой взгляд, иск совершенно не обоснован. Практически аргументация его подателей построена на допущениях, опасениях, сомнениях. Но ведь мы не на политической дискуссии, не на научной конференции, где обсуждаются проблемы образования. Мы в Конституционном суде. Фактически же я не услышал здесь ни одного юридически обоснованного довода, доказывающего несоответствие оспариваемой нормы Сатверсме и международным документам, как и ее дискриминационный характер, на которые ссылается та сторона. Ни один европейский документ не говорит о доминирующей роли языка нацменьшинства в образовании.
Разве государство не шло на сотрудничество в данном вопросе? Оно создало для этого механизм, был учрежден консультативный совет, его заседания были открытыми, и их протоколы есть в деле. Министр образования и науки Ина Друвиете, выступая здесь, говорила, что готова встретиться с каждым, чтобы обсудить проблемы, возникающие в ходе реформы. Но она же признает, что к ней никто не приходит с этими проблемами. Мы считаем, что Закон об образовании не нарушает ни нормы международного права, ни нашей конституции.