Причин три: моральная, техническая и идеологическая. В совокупности — гарантированно нулевой результат, несмотря на то что на введении подоходного налога настаивают умные люди из МВФ. Единственное, на что они могут рассчитывать, — на реальное снижение многотысячных зарплат в госсекторе. О том, каковы могут быть последствия введения прогрессивного налога в Латвии, “ДВ” побеседовала с экспертами–экономистами.
Если у богатого отнять тысячу, он не умрет
Для начала поясним важный момент. Принимая за аксиому мнение о том, что идеальных налогов не может быть в принципе, споры о пользе прогрессивного налога — это особый и давний разговор между физиками и лириками. Первые говорят о великой пользе прогрессивного налога для экономики — не зря же он действует во многих благополучных государствах. Вторые напирают на такие понятия, как равенство и справедливость, и это тоже верно: обычно такие налоги, как показывают подсчеты, снижают неравенство в доходах, именно поэтому подобные идеи популярны среди идеологов–социалистов.
Но вот вопрос: за что сегодня правильно и нужно бороться нам — за равенство или эффективность? Иными словами, определимся с задачами — для чего нам нужен прогрессивный налог, какую цель он преследует?
— Да все это от безысходности, какие тут расчеты, — говорит глава фракции сейма “Центр согласия” Янис Урбанович. — От классических социалистических идей прогрессивного налогообложения мы сейчас ой как далеки — нам важно, чтобы народ завтра не пошел грабить из–за того, что у него еще больше упали доходы. А они упадут, если мы снизим необлагаемый минимум. Поэтому задача тут одна: чтобы социально низкие слои населения не скатились еще ниже. Они не должны платить за наши общие ошибки, пусть за них заплатят богатые — через прогрессивный налог. У меня, например, зарплата высокая, и я готов отдавать больше. Что случится с человеком, зарабатывающим 5 тысяч латов в месяц и отдающим 1 тысячу латов? Проживет же он на оставшиеся 4 тысячи, никуда не денется…
Пример г–на Урбановича — отнюдь не абстрактный. На днях “Центр согласия” опубликовал альтернативный проект бюджета–2010, где предложил следующий вариант прогрессивного налогообложения. Система предусматривает не облагаемый подоходным налогом минимум в размере 165 латов и льготы на иждивенцев в размере 50% от минимума. Ставку налога на зарплаты до 500 латов предлагается сохранить на уровне 23% (68,7% работающих), от 501 до 850 латов — 25% (18,4%), от 851 до 1275 латов — 27% (5,4%), от 1276 до 2250 латов — 30% (6,7%), от 2250 до 3250 латов — 33% (0,5%), 3251 лат и выше — 35% (0,4%).
При этом объединение подчеркивает, что принципиальное изменение системы подоходного налога с населения требует ввести всеобщую систему декларирования доходов и основных расходов населения, включая составление так называемой нулевой декларации. Для того, чтобы у наиболее смекалистых не возникло идеи уклоняться от доходов и хитрить, уводя бизнес в тень. И тут возникает первый серьезный аргумент против прогрессивного налога.
Хитрая оптимизация
Известно, что налоговая система должна быть как можно проще. Тот налог можно считать идеальным, если у человека, размышляющего над дилеммой — платить или не платить, — набирается больше факторов в пользу первого аргумента. Потому что при относительно справедливых налогах, которые не вызывают чувства непримиримого противоречия, их проще заплатить, чем скрывать. В этом плане единая ставка — это удобно и понятно, и любые прогрессивные налоги тут сильно проигрывают.
— Не думаю, что администрирование прогрессивного налога — это очень уж сложная задача для СГД, — говорит Янис Урбанович. — Вот введение прогрессивной шкалы для налога на недвижимость — это громоздко и дорого. А с зарплатами все просто.
Впрочем, когда эксперты говорят о технической проблеме, то они имеют в виду не администрирование подоходного налога, а скорее проблему ухода от его уплаты. Высокая ставка повышает стимул избегать налогов. С помощью самых разных мер: серых зарплат, эмиграции и разных оптимизационных находок.
— Если мы введем прогрессивный налог, то увидим потрясающий пример, как можно в короткие сроки нарастить культуру налоговых неплатежей в государстве, — считает инвестиционный банкир Гирт Рунгайнис. — Надо понимать, что Латвия, будучи одной такой страной с подоходным налогом, будет очень невыгодно смотреться на фоне Эстонии и Литвы. И какой–нибудь иностранной компании, имеющей здесь свой филиал, будет проще и удобней перенести свое представительство куда–нибудь по соседству, где дурацких идей на порядок поменьше. Для них это будет всего лишь оптимизацией расходов, для нас — потерей тех налогов, которые сейчас есть.
Как подчеркивает эксперт, государство опять наступает на старые грабли: поддерживает иллюзию о том, что чем больше ставка налога, тем больше поступлений в бюджет. В жизни все иначе: чем выше ставка налога, тем меньше желающих его платить, и граждане находят тысячу и один сравнительно честный способ занизить свои доходы или даже пожертвовать социалкой ради сохранения своих реальных заработков. Все это уже сотни раз обсуждалось, но почему–то снова на прошлой неделе в очередной раз прозвучала идея о том, что нынешнюю ставку в 23% нужно поднять до 25%. Это якобы принесет дополнительно 60 млн. латов в бюджет.
— Люди в правительстве почему–то уверены в том, что наш народ слишком ленив для того, чтобы, сделав шаг влево — шаг вправо, придумать варианты для того, как не платить налоги, — говорит Рунгайнис. — В Латвии одна из самых серьезных налоговых нагрузок на рабочую силу, поэтому у нас невозможно организовать конкурентоспособное производство. И если в правительстве грамотно подошли к вопросу введения прогрессивного налога, то, в принципе, могли бы сделать это по–умному при соблюдении двух условий: 1 — установив высокий порог заработной платы, с которого налоги идут в рост. 2 — уменьшив остальные налоги, к примеру, социальный до 10–12% и подоходный с малых зарплат — до 10–13%. Чтобы общая налоговая нагрузка на рабочую силу не превышала 25%, а не так, как у нас, — 48%. При таких удушающих условиях введение прогрессивного налога — это почти смерть для бизнеса.
Штраф на богатство
Вера в социальную справедливость — еще один известный аргумент сторонников прогрессивного налога. И чем беднее общество, тем этот миф популярнее — достаточно вспомнить фразу о том, что “наши люди в булочную на такси не ездят”. Однако совершенно непонятно, почему некоторые граждане должны платить больше только потому, что они больше зарабатывают. Ведь совсем необязательно, что за свои сверхуплаченные налоги они будут получать от государства больше прав. А если это не так, то опять возникают проблемы с равенством и справедливостью. Тем более если уж подойти к вопросу с математической точностью, то очевидно, что одна и та же налоговая ставка для заработной платы в 200 и 2000 латов — это разные суммы уплаченных налогов. И без всякой прогрессивной шкалы.
— Я всегда была против прогрессивного налога, — говорит экономист Райта Карните. — Это выглядит как штраф на богатство, а в сегодняшних условиях — выживание этого класса из страны. Но этого нельзя делать, ведь на них сегодня основная надежда. И вторая причина — для того, чтобы прогрессивный налог работал, в стране должны жить люди с совестью и понятиями, которые добровольно готовы отдавать свои сверхдоходы на благо общества. А когда решение о налоге принимается одной кучкой людей и еще под давлением экспертов, которые не живут в этой стране, — это выглядит по меньшей мере странно…
При этом эксперт уверена, что введение этого налога в Латвии не будет эффективным. Более того — если он будет введен в том виде, в котором обсуждается, то будет искажена сама идея прогрессивного налогообложения: “бедным — маленькие налоги, богатым — большие налоги”.
— Это же абсурд — вводить прогрессивный налог с 300 латов, — говорит Райта Карните. — Определить порог богатства — это та самая вещь, без которой идея девальвируется в принципе. По–моему, речь о повышенных ставках нужно вести как минимум с заработной платы от 600–700 латов.
Кто должен обществу
У Гирта Рунгайниса — мнение о том, что и 1000 латов в месяц — это не показатель богатства. “Думаю, говорить стоит о людях, получающих 30–40 тысяч латов в год, не меньше”, — считает он, поясняя, что только тогда сама идея прогрессивного налога, при котором часть налогового бремени перекладывается на плечи более состоятельных граждан, будет соблюдена. Ведь, по сути, сам принцип такого налога не так уж плох. К примеру, в некоторых странах, таких как, например, Норвегия, высокие ставки подоходного налога для богатых объясняются не экономической эффективностью, но приверженностью основному принципу социального государства — справедливость важнее выгоды.
— Если рассматривать вопрос концептуально, то я не против прогрессивного налога, — говорит он. — Ведь то, что я такой, не только моя заслуга, но и заслуга того общества, в котором я живу. И за это я общество должен благодарить — лояльностью и деньгами. Тот, кому повезло в этой жизни больше, должен больше отдавать — я в этом уверен. Это такой справедливый принцип перераспределения благ.
Кстати, о перераспределении как одной из основных функций налогов. В разных странах идеологически разный подход к распределению — в зависимости от того, как общество относится к неравенству. К примеру, в Америке, где каждый верит, что сможет стать Биллом Гейтсом, отношение к богатым более лояльное, чем в Европе, где идеи о равенстве более распространены. Латвия за счет переходного характера экономики в этом плане пока идентифицируется с трудом, но, как говорят наши эксперты, прогрессивная система нанесет непоправимый вред как предпринимательству, так и умным людям, просчитывающим сегодня варианты эмиграции в другие страны.
— Именно поэтому мы не должны брать в руки умные книжки и делать раз, делать два, — считает Гирт Рунгайнис. — Зачем нам подоходный налог в 98%, как это было в Скандинавских странах? При этом налог на недвижимость нужно поднимать с 0,1 до 1,5%. И менять всю систему по подоходному налогу — 23% для бедных, если уж мы говорим о социальной справедливости, это тоже много.
“Все составленные до этого бюджеты работали на политическую элиту”, — заявляет Янис Урбанович, объясняя, что надо сократить разницу между богатыми и бедными и для этого богатые могли бы платить больше. Но на вопрос “ДВ” о том, не ведет ли эта система к всеобщему равному обеднению, глава фракции вздохнул и согласился, при этом добавив, что “радости от таких решений нет сегодня ни у кого”. Эта мысль лишний раз заставляет напомнить анекдот про пацифиста, который пожелал золотой рыбке, чтобы мир больше не знал бедности. И на следующий день все бедные умерли. …
Эффективность — плавно вниз
И наконец, у прогрессивного налога есть еще один, на наш взгляд, самый серьезный контраргумент — он искажает работу рыночного механизма и снижает эффективность. Грубо говоря, если вам из своей зарплаты в 1000 латов нужно отдать 300 латов, то вы будете работать гораздо хуже, чем в том случае, если вам нужно было бы отдать всего 100 латов. И у вас, скорее всего, возникнет закономерный вопрос: если мои сверхдоходы — от каких–то особых конкурентных преимуществ на рынке труда, то почему я должен расставаться с этими сверхдоходами в пользу тех, у кого этих преимуществ нет?
Очевидно, что высокие прогрессивные налоги снижают стимул работать у самой умной и продуктивной части общества, что не может быть хорошо для экономического роста страны.
А он нам сейчас ой как нужен…
— Мне кажется, что любая, даже самая хорошая идея сегодня будет восприниматься в штыки, — говорит Райта Карните. — Люди ожесточены. Они не понимают, что будет завтра, они ничему не верят. К ним относятся, как к рабам, которые должны что–то платить. А государство, как злая мать, кричит на своего ребенка в магазине: “Не куплю!”, но не объясняет — почему. Вопрос лояльности — это главный вопрос на сегодня. И он имеет отношение не только к прогрессивному налогу.
Швеция: опыт положительный
Пожалуй, самый успешный пример прогрессивного налога — это шведская модель, успехи которой ставят под сомнение все доводы либеральных теоретиков. Во–первых, общий уровень налогов в Швеции по отношению к ВВП составляет 54,1 % (по данным на 2001 год). Для сравнения, в Германии этот показатель равен 41,2%, в Испании — 35,6%, в Великобритании — 37,5%. Другими словами, налоги в Швеции, даже на среднеевропейском уровне, очень высокие. И ключевую роль в их структуре играет прогрессивный подоходный налог, на долю которого приходится почти 20% всех налоговых отчислений. Подоходный налог в Швеции имеет сложную структуру, причем доход от трудовой деятельности и бизнеса, превышающий 25 100 шведских крон (около 3700 долларов США) в месяц облагается высоким дополнительным налогом. Число людей, выплачивающих этот дополнительный налог, сократилось в Швеции за последние годы с 1,3 млн. человек до 1,1 млн.
США: мягкие варианты
В образцовом либеральном государстве — США — также используется прогрессивная шкала. Американская налоговая система достаточно динамично изменяется в зависимости как от экономической ситуации в стране и мире, так и от политической конъюнктуры. Однако сам принцип прогрессивного налогообложения остается неизменным в течение многих десятилетий. Так, в 1970 году в США выделялось 15 уровней доходов для частных лиц, причем на нижнем уровне подоходный налог составлял 14%, в то время как на верхнем он доходил до 70%. Резкое сокращение количества уровней и максимальной процентной ставки пришлось на конец 80–х годов прошлого века. Однако и сейчас налогоплательщики в США разделены на шесть групп, причем самые бедные (доходы которых составляют менее 7300 долларов в год) платят подоходный налог в размере 10%, а самые богатые (чей доход выше 350 тысяч в год) — 35%. Особенность американской системы состоит в том, что если ваш доход составляет, например, 10 тысяч долларов в год, то с суммы до 7300 долларов вы платите 10%, в то время как с оставшихся 2700 долларов — уже 15%, то есть процентную ставку для следующей группы.
Япония: социальная справедливость в действии
В Японии все работники, получающие в год менее 1 300 000 иен (чуть больше 11 тысяч долларов США), подоходный налог не платят. Разницу следует компенсировать за счет увеличения налога для тех, кто получает много или очень много. Тут можно говорить о ставке в 30–35%.