Но и без “Цицерона” в руках Андрис Пиебалгс сегодня находится в центре внимания прессы, радио и телевидения. До конца августа от него ждут ответа, согласится ли он продолжить работу на посту еврокомиссара в течение следующих пяти лет. Это сохраняет интригу, поскольку правящим партиям так и не удалось договориться о другом претенденте на эту высокую должность. И если Пиебалгс откажется, правительственная коалиция погрязнет в очередной внутренней склоке…
Есть и еще один нюанс – возвращение латвийского еврокомиссара на работу в Латвию может внести новый яркий акцент в уже изрядно поднадоевший всем политический пейзаж – если ныне беспартийный Пиебалгс решит присоединиться к какой-нибудь партии. К тому же, его кандидатуру неоднократно называли в числе кандидатов на пост премьера. Словом, каждое появление Андриса Пиебалгса на публике неизменно вызывает большой интерес. И “Цицерона” он получал в присутствии доброго десятка журналистов.
Счастье еврокомиссара
На торжественной церемонии, которая проходила в здании Академии наук Латвии, все лауреаты приза Цицерона участвовали в своеобразной лотерее – они вытаскивали из кубка листки бумаги с цитатами великого философа. Андрису Пиебалгсу досталась многозначительная фраза “Счастье является слепым”, которую он прокомментировал так: “Счастье действительно является слепым, но только тяжелый труд может заставить счастье открыть глаза и заметить тебя”.
С вопроса о счастье и начался разговор “Часа” с еврокомиссаром по энергетике Андрисом Пиебалгсом.
- Как вы считаете, ваше назначение на пост еврокомиссара также было проявлением слепого счастья?
- Все же Цицерон оценивал понятие “счастье” по-другому, чем я. Мне кажется, что счастье в основном связано с семьей. И поэтому свою работу я назвал бы скорее успехом, чем счастьем. Это тяжелый труд, где провал может случиться в любой момент и на который влияет множество факторов и случайностей. Конечно, очень многое зависит от тебя самого, но многое зависит и от других.
Ярким примером в этой связи может быть Гюнтер Ферхойген. Он очень способный человек, ему удалось хорошо справиться с политикой расширения Европейского союза. А вот с индустриальной политикой дела у него шли не так хорошо. И не потому, что он стал менее способным, просто политические обстоятельства и люди, которые находились вокруг него, образовали совсем другую комбинацию. Так что в один период времени ты можешь считаться настоящим бриллиантом, а в другой – просто хорошим специалистом. И тогда те, кто видели блеск бриллианта, говорят: ну вот, он уже не так хорош.
В основе работы еврокомиссара лежат тяжелый труд и хорошие коммуникации – 27 стран и Европарламент. Принимаемые в Евросоюзе решения должны быть близки к консенсусу, а голосование в принципе имеет второстепенное значение. Надо, чтобы до голосования все по возможности оказались в одной лодке, и убеждение в такой ситуации играет решающую роль.
Предварительные итоги
- Что вы считаете своими главными достижениями на посту еврокомиссара?
- В этой лодке проблемы все время создают пробоины и течи. Конечно же, самая большая течь – это транзит газа из России в Евросоюз через Украину. Там все время просачивается вода, и мы все трое эту воду все время вычерпываем. Не знаю, насколько согласованно это происходит, но мы, по крайней мере, вычерпываем.
Достижением я, безусловно, считаю газопровод “Набукко” – с нулевой отметки мы дошли до готового проекта, который, несомненно, будет продвигаться вперед. Достижением, конечно же, являются и подсоединения на местных рынках и деньги для этих подсоединений.
Также достижением я считаю то, что постепенно стала меняться сама философия энергетики – от “больше и дешевле” к “меньше и чище”. И я последовательно защищал эту политику. Есть много вещей, которыми я могу гордиться и которые до их воплощения в жизнь казались мне недостижимыми.
- А каким является ваш список потерь?
- Иногда я просто ненавижу свой голос, поскольку мне приходится много раз повторять одно и то же, чтобы кого-то убедить. Бывают моменты, когда кажешься себе полным дураком. Это постоянное, иногда бесполезное повторение создает ощущение того, что ты не можешь никого убедить! А это значит, что с тобой что-то не в порядке.
И все же сделано много. Но думаю, что следующему еврокомиссару по энергетике будет намного труднее. Ему надо будет стараться удержать весь этот достаточно хрупкий процесс. Он не сможет отступать, ему надо будет двигаться вперед.
- Тогда, может быть, вам стоит продолжить работу. Тем более, что премьер-министр Валдис Домбровскис готов выдвинуть вас на должность еврокомиссара на второй срок.
- Честно говоря, я не считался с такой возможностью. И мне действительно надо очень серьезно подумать. Через две недели я должен дать ответ – смогу я продолжить работу или нет. Понимаете, относительно легко взять и завершить работу на определенном этапе, но довольно трудно снова начинать – в рамках мандата на второй срок.
Взгляд со стороны
- Взгляд со стороны всегда является самым точным. Что вас как человека, постоянно работающего в Европе, больше всего поражает в местной латвийской политике?
- Во-первых, то, что на политическом уровне производятся только краткосрочные действия. Того, что называют стратегией, нет вообще, потому что о долгосрочных целях не думают.
Во-вторых, страшная раздробленность и, прежде всего, на политическом уровне. Если существует очень много партий, то возникают те трудности, которые в настоящее время переживает премьер-министр страны. Он превратился в спикера – говорит за всех, кто входит в правительство. Хотя он должен нести ответственность за все действия правительства и полностью контролировать его. Даже если это коалиционное правительство, премьер отвечает за все сферы. Но та борьба, которая сейчас разворачивается, например, в здравоохранении, ни о чем хорошем не свидетельствует.
Раздробленность затрагивает и другие сферы – например, структурные фонды. Зачем нам нужно столько агентств, если я прихожу с одним-единственным проектом?
А еще я бы очень хотел, чтобы Латвия наконец-то обратилась к долгосрочной стратегии. Я имею в виду возобновляемые ресурсы. Система квот в данном случае кажется мне настоящей мистикой. Надо дать четкий ответ – идем мы в этом направлении или нет. Я понимаю, что сейчас в государстве существуют определенные проблемы. Но надо наметить путь, по которому мы пойдем, когда проблемы кончатся. Мы же прыгаем от года к году. Квота на возобновляемую энергию в 2009 году – что это значит? Жители этого не понимают. Я, в свою очередь, понимаю, что это связано с ограниченным финансированием. Хорошо, но что будет в 2010 году? Решение это вопроса требует не только административных ресурсов, но и политической воли.
И еще: меня очень смущает то, что так решительно сокращается софинансирование структурных фондов Евросоюза! Нам дают деньги для развития, а мы говорим – не надо, мы не хотим развиваться, потому что нам сейчас все надо сокращать. Но государство должно развиваться! Можно резать структурно, но нельзя сокращать там, где есть ресурсы роста.
На премьера не согласен!
- Ваше имя часто называют в числе потенциальных премьер-министров. Если вы не уедете в Европу, вы допускаете возможность возглавить правительство?
- Нет. Сейчас это полностью исключено. Надо пройти через выборы.
- Многие говорят, что Латвии нужен беспартийный премьер.
- Это неэффективно. Беспартийный премьер может появиться тогда, когда наступит полный крах, президент распустит Сейм и надо будет руководить правительством до выборов. Но это нехороший и нелогичный сценарий для государства. Беспартийные премьеры всегда будут оставаться слабыми. Решения должен утверждать Сейм. А как Сейм будет утверждать эти решения, если за премьером нет большинства?
- А если вас пригласит какая-то партия?
- Все равно – надо пройти через выборы. Вручение мне награды Цицерона показало, что меня поддерживает не только жюри, но и более широкий круг людей. Это значит, что у меня есть какой-то потенциал, но я не знаю, насколько он велик. А это очень важно.
Я обещал до конца августа дать премьер-министру ответ на вопрос, согласен ли я продолжить работу еврокомиссара. Понимаете, я бежал к финишу, чтобы передать эстафетную палочку другому. А сейчас получается, что мне придется бежать дальше. Надо оценить, смогу ли я это сделать. Еще пять лет на посту еврокомиссара – это огромный вызов. Мне надо подумать. В зависимости от этого решения я и буду строить всю свою дальнейшую жизнь.