Латышская штормовая
В 2000 году Кауперс залез на сцену “Евровидения” и принялся извиваться, подобно дождевому червю, под песню “My Star”. На конкурсе, где большинство участников выступают с перекошенными от испуга и амбиций лицами, картавящая 186-сантиметровая жердь в клешах смотрелась так, будто во время трансляции произошел технический сбой и в эфир попала картинка с соседнего канала. BrainStorm выступали под занавес, задремавший телезритель от неожиданности проснулся, а Кауперс как раз растягивал губы в чеширскую улыбку и, заглядывая в камеру по-детски хитрыми глазами, доверительно просил: “Be my running away bride” (“Будь моей сбежавшей невестой”).
Нет, он не выиграл, но на следующее утро проснулся знаменитым. Россия, к слову, вдогонку улыбке солиста BrainStorm в следующем году отправила покорять Европу Илью Лагутенко и просчиталась: за кажущейся мимической схожестью Кауперс, условно говоря, посылал в зал открытый месседж, тогда как главный “Мумий Тролль” – скрытый подтекст. Ренарс до сих пор поет свои песни, точно эсэмэски посылает во вселенную: “Ты не один. Все просто. Мы слишком похожи”.
Справедливости ради, “штормовики” были не совсем одноклассниками и уж точно далеко не дебютантами сцены. Ренарс Кауперс, Каспарс Рога, Янис Юбалтс и Гундарс Маушевичс (в 2004 году погиб в автокатастрофе) учились на одной параллели, а Марис Михельсонс классом младше – именно в таком составе 15-летние школьники собрали группу и с подачи тетки Кауперса назвались BrainStorm. К моменту звездного выпуска на “Евровидении” им всем уже было за 25, а Ренарс успел потрудиться журналистом.
А мы хорошие, не злые
По состоянию на 22 ноября 2008 года Кауперсу 34 года, женат, двое сыновей-близнецов. В клубе “Б1 maximum” из темного угла сцены сначала зазвучал его ерзающий, как смычок по скрипке, голос, и гуськом, на полусогнутых, участники группы вышли под свет софитов. Исполнив “Только бы ты на меня посмотрела”, все та же 186-сантиметровая жердь, чьи ноги-руки не могут находиться в состоянии покоя, по всей видимости, с момента рождения, объявила на чистом русском языке: “Добрый вечер! Бравые латышские музыканты прорвались к вам сквозь метель и туман!” Кепи, рыжая кожаная куртка поверх белой рубашки и серой жилетки, клетчатые брюки в облипку, щегольские белые ботинки, франтоватый малиновый шарф. “Когда сейчас вошли, зал показался огромным”, – говорит Кауперс и улыбается нараспашку. Отдельно каждому и сразу всем.
Когда Ренарс утверждает, что зал “Б1” показался ему огромным, он лукавит: эти ребята разогревали стадионы на концертах The Rolling Stones, The Cranberries и Depeсhe Mode, а в своей родной Латвии собрали на собственное выступление 40 000 человек. Вернее, сначала рекорд этих парней из Елгавы был 25 000 зрителей, а в другой раз пришли все 40. Не потому что BrainStorm вдруг взяли и выпустили новый хит – по-честному, со времени простой, как речная вода, любовной считалочки Maybe ребята не сочинили ничего, что расхватали бы с той же поспешностью… Те 25 000 посмотрели на излучающего счастье от осознания “здесь и сейчас” Кауперса и в следующий раз, что называется, привели друзей: где еще встретишь другого такого звездного мальчика, который, даже стоя на сцене, кажется в доску своим.
Секрет Кауперса так прост, что в него трудно поверить: солист BrainStorm выходит к незнакомому зрителю, заранее его полюбив. Два часа концерта Ренарс болтается по сцене, весь обращаясь в слух, пропуская через себя одновременно музыкальные ритмы и флюиды, поступающие от слушателей. “Мил-лио-ны ми-нут”, – полупропевает- полупроговаривает и, выпростав руки, трогает воздух перед собой: вот же оно, время. Точно кукла на шарнирах, он изгибается под ударом клавиш или струны, его руки мечутся птицами, сам он как будто постиг тайну телепортации: вот закинул микрофон за плечо и тискает Мэджика-Юбалтса за щеки, в другую секунду уже дирижирует залом или вскрывает конверт от поклонниц.
BrainStorm играют песни, словно те рождаются одна из другой: только стала затихать “Thunder without rain” (“Гром без дождя”), как Кауперс уже всем своим длинным вздрагивающим телом влился в мелодию “Try” (“Попробуй”): “Try… Maybe you’ll be with me”. Спел “Шаг” – и прыгает, как мальчишка, с ноги на ногу: “Это была премьер-ра, премьер-ра! Мы стар-рались, стар-рались!”
BrainStorm на сцене все равно что у себя дома. Ренарс наклоняется за букетом красных и букетом белых роз. “Если розы – это к Роге”, – говорит ему под руку Мэджик. Кауперс послушно тащит цветы ударнику: “Может, поделишься? Я тебе дам белые… Ну ладно, красные”. И уже отходя добавляет: “Молодец, Рога, сделал солиста прямо на сцене”. Еще через несколько минут, под финал новой песни, замирает на краю сцены и шевелит губами – зал, не дожидаясь знака, подхватывает: “… always, always”. Коротенькую It’s easy (“Это просто”) Ренарс растягивает на десять минут – посреди песни устраивает распевку с залом, садится, свесив ноги со сцены, и заводит: “Нана-нана-нана-на… Как вы поживаете? И мы так же. Ты хочешь? – протягивает микрофон девушке, та подхватывает мелодию. – Какое счастье. Хэ-эй! Хэ-о-о! Хо-о-охо-о-хо!” Заклинание для влюбленных, “Maybe”, Кауперс исполняет под гитару и намеренно медлит с финалом. Он с каждой песней точно чего-то выжидает: как в душе запоется – только тогда и выпускает на волю…
Зрители к финалу уже совсем ручные и не замечают, как Кауперс под видом любовной баллады выдает им со сцены иггипопповскую “In the Death Car” (“В катафалке”): “С барышней по имени Любовь не против был бы я встретиться вновь, Мне бы знать только, что все это не зря, Что тебе это тоже надо”. Последний латышский романтик, смотрите-ка, хулиганит втихаря.