Экс-президент Латвийской Республики пришел вовремя, энергично пожал журналистам руку и тут же заявил:
- Я в не очень хорошем настроении.
- Надо же, – удивились мы. – А с виду – в прекрасном.
- Это моя сущность – быть в хорошем настроении, даже если оно плохое, – философски заметил Гунтис Улманис.
- То есть вы оптимист?
- А кем еще может быть человек, который прошел Сибирь и два срока был президентом?
В горах не до политики
- Вы недавно вернулись с Гималаев, куда ездили вместе с Калвитисом, Берзиньшем. С чего это политики подались в горы?
- Там не было политиков! Там были люди, которые любят горы. За все 20 дней мы даже ни разу не говорили о политике. А если кто-то пытался такие речи заводить, то все просто от него отходили, оставляя в одиночестве. И ему оставалось взять себя в руки и обратиться к более интересным и важным для нас всех вещам. А политика не самая интересная на свете вещь.
- Так что вы нам посоветуете, не думать о политике?
- Только во время отпуска!
- То есть все-таки надо вступать в партии, голосовать, следить за событиями?
- Болезнь вступления в партии, похоже, уходит в прошлое. Нынешние партийные деятели недобросовестно используют свое положение для получения благ. Эта болезнь характерна для тех стран, которые только строят свою политическую систему. Но рано или поздно придет понимание того, что партии существуют для работы на благо государства. Пусть даже многие сейчас посмеются над этими моими словами, но уверен, что в партии должны приходить люди, которые готовы работать на пользу народа, а не для того, чтобы получать высокие посты и зарплаты. И когда-нибудь так оно и будет.
Испытание стабильностью
- В Латвии принято считать образцом период 20- 30-х годов. И со времени восстановления независимости прошло уже почти 20 лет. Мы просто забыли, что в тот период тоже были свои трудности, или сейчас действительно такие тяжелые времена?
- В последнее время я все чаще задумываюсь: не теряем ли мы идеалы, способность мечтать, радоваться и удивляться? Трудности и даже катаклизмы не мешают нам ставить перед собой высокие цели. А потом вдруг приходит относительно спокойное время. И романтические идеалы сменяются повседневными заботами.
В последние дни я часто бываю в школах, и мне приходится напоминать ребятам, что была Атмода, 40-й год. А в День Лачплесиса чаще вспоминают о том, какие у этого героя были уши, а не о том, что люди гибли за независимость родины.
Нам нужно научиться говорить с молодежью о будущем. Ну сколько можно воспитывать патриотизм, уверяя, что на нас нападет Россия! А как его воспитывать? Это вопрос, который я не устаю задавать политикам и самому себе.
- Согласны ли вы с теми аналитиками, которые считают, что нынешний кризис породили человеческая жадность, стремление потреблять больше, чем зарабатывать?
- Я уже начинаю уставать от постоянного употребления слова “кризис”, на который списывают все подряд. Я бы говорил о задачах, трудных задачах, которые перед нами стоят и которые надо решать.
Но, конечно, эпидемию кредитов, охватившую страну, иначе как жадностью объяснить нельзя. Одно утешает – это проблема не только Латвии.
- Вы были президентом в 1995 году, когда разразился первый банковский кризис. Чем та ситуация отличалась от нынешней?
- Эти два кризиса трудно даже сравнивать. Это разные явления. Я, конечно, не финансовый эксперт и не стану входить в детали, но ясно одно: то был период первоначального накопления капитала, когда один авантюристический банк решил получать сверхприбыли. Так что нет ничего удивительного в том, что этот мыльный пузырь лопнул.
“Парекс” не сумел влиться в общую банковскую систему. Он остался одиночкой, без поддержки стратегических партнеров и инвесторов. Еще лет 10 назад тогдашний глава Банка Латвии Эйнарс Репше говорил, что “Парекс” – источник будущих проблем, но ситуацию на время удалось сбалансировать.
Я еще не читал подробного убедительного анализа причин, приведших к возникновению проблем у этого банка. Тут нам еще многое предстоит узнать. В отчетах банка значится прибыль 50- 60 миллионов в год. И я своим крестьянским умом соображаю, что за 10 лет набрались огромные деньги, которых бы хватило на покрытие убытков. И никакие оффшоры, переписка собственности на других членов семьи не должны никого ни в чем убеждать.
Латвийское правительство до сих пор не дало нам ясных объяснений, почему оно решило спасать этот банк. Было только сказано, что так поступают в Европе, чтобы предотвратить цепную реакцию. Ведь в случае краха “Парекса” пострадало бы около 200 тысяч клиентов, что стало бы катастрофой для всей страны. Но они обязаны объяснить народу, почему его, народные, деньги вложены туда.
Как собственник банка государство должно ежемесячно держать отчет перед нами: куда и на что пошли бюджетные средства. Если же опять пойдут осенние туманы, за которыми мы ничего не увидим, то годманисовские “буржуйки”, обещанные им в период первого премьерства, покажутся нам благом.
Как готовят президентов?
- О вас даже скептики говорят, что вы научились быть президентом и во время вашего второго срока развернулись вовсю. Вас не тянет вернуться на этот пост?
- Учиться нужно было только первому послевоенному, пятому по счету, президенту. Остальным уже не к лицу ссылаться на то, что они еще учатся. Страна существует, и у политиков, избираемых из граждан Латвии, уже должен быть опыт и представление об этом посте.
Я и госпожа Вике-Фрейберга не жалеем своего времени, чтобы помогать советом. Я часто встречаюсь с президентом Затлерсом. Как наши советы используются, это уже к ним вопрос.
Обратно, может, меня и тянет. Но я не сторонник возвращения политиков, которые свое уже отработали. Нужно, чтобы в управление государством включались все новые, в том числе и молодые люди, поколение сорокалетних, что даст более широкую базу для принятия правильных решений.
После встречи со школьниками я как-то вдруг осознал, что когда я был президентом, их еще не было на свете. Это уже совершенно новое поколение.
Но увы! Нынешние политики создали себе такую рекламу, что молодое поколение не хочет иметь с ними ничего общего.
- А может, им только этого и надо? Зачем им конкуренты?
- Но они не вечные и рано или поздно встанет вопрос: что дальше?
- Люди неохотно идут в политику и потому, что их тут же обливают грязью.
- Я не согласен с теми, кто обвиняет СМИ в излишней критичности. Если они врут, то надо подавать в суд. Но если говорят правду, пусть даже горькую, то от этого никуда не денешься. Ни одно СМИ не будет что-то специально обелять или очернять. Учатся на ошибках, и на эти ошибки нам журналисты указывают.
- В последнее время много пишут о советах предприятий, члены которых получают фантастические зарплаты. Они зарождались при вас. Как могло так получиться?
- Это грубейшая ошибка нашей политической системы. Места в советах занимают те политики, которые не получили поддержки народа, но которые пользуются всеми благами, которые оплачиваются из государственного кармана.
Годманис понял пагубность такого подхода и взялся за него. Справится ли он с этой проблемой? Посмотрим.
Нам поможет Обама
- Почему политики так редко употребляют райнисовское слово “латвийцы”? Помнится, Вике-Фрейберга, обращаясь к народу, говорила “латыши”…
- В бытность президентом меня часто спрашивали: вы президент граждан? И я неизменно отвечал: я президент всех людей, которые живут в Латвии.
Здравый смысл подсказывает – этому нет альтернативы. Это единственный путь к сплочению общества, к тому, чтобы у всех людей было хорошее настроение, чтобы они чувствовали себя дома.
Конечно, двухобщинное общество остается вопросом для Латвии. Нет ничего страшного в том, что на работе или дома люди собираются по принципу языка. Но когда уже государственные вопросы начинают решать, исходя из языка или национальности, то это уже опасно. Значит, до двухобщинности недалеко.
Но нам Америка помогла. Я очень рад, что избрали Обаму. И дело не только в том, что президентом стал человек другого цвета кожи. Мне нравится сам ход мысли американских избирателей – многие из них проголосовали не за тех, за кого голосовали раньше. И этот пример должен многих заставить задуматься.
Мы живем в Евросоюзе. Что выигрывает человек, если он подчеркивает, что он латыш или русский, или еврей. Противоречия есть во всех странах, но мы живем все вместе, и надо не зажигать все новые спички, а стараться потушить то, что тлеет.
У нас хоть все религиозные конфессии хорошо друг друга понимают, и они могут внести мир и спокойствие.
- А не пора ли взять во власть партии, которые представляют интересы русскоязычных?
- За эти годы было много партий – дураков, пенсионеров. Тут все просто: есть мозги – есть партия. Нет – и партии не будет.