Удивительное рядом: В дар принес себя

Громче всех, заглушая президента Латвии Вайру Вике-Фрейбергу, аплодировала простому сельскому парню Марису Гацкому Дайна Малина. Это было на днях в Риге, в Доме латышского общества на церемонии вручения премий “Гордость Латвии” десяти выдающимся гражданам года. LTV-3 показывало это событие целый час.

Семь лет один ответ — неутешительный

— Прежде чем московские врачи поставили убийственный диагноз — рак печени, прошло семь лет, — вспоминает Дайна, которой и теперь кажется чудом, что она жива. И потому разговорчива, очень отличается от той прежней молчаливой Дайны, какой знали ее, преподавателя физкультуры и реабилитации, студентки медицинского училища. — Меня мучила высокая температура – 39 градусов, но источника ее и плохого общего состояния не находили даже светила медицины Латвии. Мы прошли всех, но никто не мог диагностировать после многочисленных обследований и консилиумов болезнь, и потому лечение вели методом тыка: поможет — не поможет. Приступы наступали за приступами, «скорая» дежурила у окон нашей квартиры.
Взрослые дочери Иветта и Илона, закончившие к тому времени Латвийский университет, жили материнской болью. И искали выхода из тупика, куда загоняла мать хвороба. Иветте удалось найти путь в московскую кремлевскую больницу. Там и поставили диагноз, хуже которого не бывает.
— В поисках спасения Иветта устраивает мне встречу со знаменитым экстрасенсом и врачевательницей Джуной, — говорит Дайна. — Какое-то время я чувствовала себя лучше, но исцеление не приходило. Визит к другому экстрасенсу — эстонке – также принес временное облегчение.

К тому времени диагноз был поставлен и осталась последняя надежда — на хирургов.

Молилась богу и хирургу

— Выбор остановили на Российском научно-исследовательском институте, где работает всемирно известный специалист по пересадке органов и тканей Сергей Готье, — говорит Дайна. — Стоит там операция вдесятеро меньше, чем в Америке, но и 50 тысяч долларов для нашей семьи неподъемная сумма. Возникла и вторая проблема: донор. Нужен был генетический родственник. У дочерей оказалась не подходящая для меня кровь. Муж в этом случае не считается родственником. Стали искать по моей линии. После тестов оказалось, что годится только сын моей двоюродной сестры Марис. Он сразу согласился на сложнейшую операцию, чтобы поделиться со мной 51% своей печени. Мне теперь оставалось молиться богу и хирургам.
— Оставалось только принести врачам доказательства, что Марис мне родня. Занялись
изучением генеалогического древа. И вышли по архивным записям за 1899 год, что есть наша общая с двоюродной сестрой веточка – дедушка. С документом, заверенным нотариусом, мы и отправились в Москву.

Если бы не спонсоры, то поездка бы не состоялась. Но нашлись добрые, отзывчивые люди, знакомые и незнакомые, которые посчитали, что в данном случае лучшее вложение денег – в спасение человека. Это Евгений Васильев,  Антоний Самбур, Николай Ермолаев, господин Лабезников – имени, к сожалению, не знаю. И другие, кто решил помочь, но я о них не знаю, а они о себе не напоминают.

Первой вскрыли Дайну

Привычный ход операции был нарушен сразу же. Вместо того чтобы начать с донора – Мариса, у которого с правой стороны должны были изъять половину печени, начали с Дайны. Как потом сказали врачи, они поступили так потому, что не были уверены в том, что рак не дал метастазы.
К счастью, у Дайны была такая форма рака, которая не повредила другие органы и ткани.
Когда стало понятно, что скальпель не зря отсечет часть печени у Мариса, принялись за него. Он знал от врачей, что приятного будет мало, что есть и риск для его жизни, что восстановление его печени процесс не простой, болезненный, связанный с принятием лекарств. Марис, простой сельский парень, работающий на лесопилке, неженатый, ничего не требовал взамен. Ни денег, ни повышенного внимания к себе, ни почестей.
Операция шла 20 часов. Без перерыва
Двадцать часов длилась операция, она была успешной. Российские врачи ни в чем не уступают зарубежным коллегам, только вот работа по пересадке органов у них затруднена и практически остановилась из-за правовой нелепости. Встал вопрос, когда и как можно воспользоваться органами человека, получившего травмы, несовместимые с жизнью. Сейчас в России идет ряд процессов, цель которых уличить трансплантологов в незаконном извлечении органов из трупов людей.
— Я видела многих в клинике, кто ждет по многу лет и месяцев очереди на пересадку внутренних органов, но может и не дождаться из-за нелепости, — говорит Дайна. — Скажу еще, что далеко не все родственники соглашаются отдать часть себя ради спасения родных. При мне было такое, что ребенка готовили к операции, а тетя отказалась лечь под нож. Марис не таков. Он, кстати, удостоился медали Академии наук России “За спасение”.
Вся Латвия видела по телевидению этого парня, сидевшего во время церемонии награждения в зале торжеств рядом со спасенной им Дайной. Она приступила к работе, регулярно употребляет лекарства, чтобы не наступило отторжение чужой пока печени. Периодически обращается к помощи врачей, среди которых и даугавпилсский врач  Василий Козловский.
Марис полностью восстановился, вернулся к привычной физической работе. Героем себя не считает, о чем и сказал, получив награду – золотую яблоню. У Мариса стало намного больше прежнего кандидаток в невесты. Если этот замечательный человек женится, а все идет к тому, то дети у него будут золотые. Душой, характером. Генетика, куда от нее денешься.

Первый тост в новогоднюю ночь Дайна, ее муж Вильхелм, дочери Илона и Иветта провозгласили за Мариса.