Горе тем животным, чьи хозяева раньше уйдут из жизни, – бегают беспризорными, попадают в приют. Но век животных недолог, а потому чаще безутешными остаются хозяева джимов и пушков, барсиков и тузиков. Только вчера теплый комочек ласкался, сидя у тебя на коленях или огромная овчарка приносила тапочки и вот… наступил конец. Встает вопрос – что теперь делать с тельцем любимого существа? Все разговоры о создании кладбища домашних животных так и остались разговорами. Во всяком случае, народ об этом ничего не знает – не в курсе собачники и кошатницы. Не в мусорный же контейнер выбрасывать милое сердцу существо, пусть и ушла из него жизнь?! Довелось быть свидетелем, как хозяин маленькой собачки отдал ее на усыпление ветеринару – та была безнадежно больна и только мучалась. Что было с ним, пока за дверью любимый пес испускал последний вздох – лучше не вспоминать. Крепкий мужчина плакал, как ребенок, не стесняясь окружающих. Потом ему вынесли безжизненное тельце в коробке. Куда он потом его отвез? Где схоронил?
Сколько людей – столько и мнений. Ирена, живущая на Новом Форштадте, наблюдает из окон своего дома, как регулярно в лес на машинах привозят скончавшихся кошек и собак. Она возмущается, что буквально в 150 метрах от жилого массива закапывают животных. По нескольку машин в день привозят сюда тельца кошек и собак. В 50 метрах от захоронений – дорожка, там гуляют мамочки с младенцами, дети, старики. Разве допустимо такое соседство? Ирену возмущает невнимание властей. Она узнала, что данная территория относится к Ликсненской волости, но большего не добилась. Женщина переживает – не произойдет ли заражение грунтовых вод?
Журналист “Миллиона” связалась с председателем райсовета Яниной Ялинской, которая в то же время представляет и Ликсненскую волость. Оказалось, что об этой проблеме в волости и не слыхивали. Но надо отдать должное, несмотря на то, что Ялинска приболела и находилась дома, она тотчас же связалась с руководителем коммунального хозяйства Айварсом Кудиньшем. На следующий день Айварс Кудиньш совместно с лесниками “Валстс Межи” Янисом Кудиньшем и Леонардом Озолсом выехали по указанному адресу. Как рассказал Айварс Кудиньш, ничего особенного и криминального они не обнаружили. Действительно, в лесу имеется около 80-ти могилок (или как там назвать захоронения животных?). По всему видно, что ухаживают за ними с любовью. Свечки, цветы, гранитные и мраморные плиты, памятники с трогательными надписями. Вокруг все чисто и аккуратно. Видно, что захоронены домашние любимцы, о которых помнят годами. Все это так. Но ведь должно быть принято какое-то решение. Стихийность вообще-то не допустима ни в чем. Хотя, как отметил Айварс Кудиньш, почва здесь песчаная, так что вряд ли есть опасность заражения грунтовых вод. Да и овраг отделяет это нелегальное кладбище от жилого массива. Тем не менее, лесники намерены обращаться к властям города и района с просьбой решить проблему официально. Разорять могилки никто не собирается. Иначе страшно представить, во что это обернется. Хозяева мурок и шариков могут с вилами кинуться на радетелей такого порядка. И кто их осудит?!
В редакцию обратился П. Лукашов. Он прочитал в одной из газет письмо возмущенной жительницы Нового Форштадта, которая призывает ограничить участок захоронений и требует наведения порядка. Чересчур сильные эмоции овладели мужчиной – ведь он потерял любимую овчарку Вольфа. Особенно он недоумевал, как можно было напечатать, что расстояние от могилок собак до жилого массива – 15 м, когда там не менее 150 метров? Да еще, как он уверял, дома от кладбища домашних животных отделяет овраг глубиной метров 15. Четыре года назад его умнейшего и красивейшего пса Вольфа насмерть сбила машина. Горе не утихло до сих пор. Лукашов продолжает ухаживать за могилой своего любимца и представить не может, что могилки разорят. (Мы тоже не можем и не хотим себе это представлять. Да и в письме читательницы никаких таких требований она не выдвигала).
Вопрос о кладбищах домашних животных стоит остро.
… Недавно на автоответчик газеты “Миллион” поступило еще одно сообщение о том, что кошек и собак хоронят в Стропском лесу, в нескольких десятках метров от последнего перед лесом дома по улице Менделеева.