Тему экономического кризиса и бесконтрольного роста инфляции сегодня по праву можно назвать одной из самых топовых в закулисных разговорах политиков. И дело не только в том, что депутаты Сейма, как и остальное население страны, всерьез тревожатся за собственные накопления. Парламентарии понимают, что именно экономические показатели сейчас определяют стабильность политической власти, пишет газета “Телеграф”.
По слухам, Народная партия настолько запуталась в финансовых калькуляциях, что сейчас даже обдумывает возможность на время “спрыгнуть” с поста председательствующей в коалиции, дабы не наблюдать, как под ее прямым руководством экономика государства, словно неуправляемый поезд, на бешеной скорости несется к обрыву. По мнению экономиста, члена парламентской Комиссии по народному хозяйству Дзинтарса Закиса (Новое время), правительство не выполнило и половины из той антиинфляционной программы, которую так помпезно представило обществу в марте.
Замораживать надо не зарплаты, а стройки
— После известия о рекордном скачке цен в августе Айгар Калвитис практически был вынужден признать, что его план по обузданию инфляции провалился и нужен новый. На ваш взгляд, этот документ поможет решить проблему?
— То, что делают правящие, — полный абсурд. Вместо того чтобы продолжать проводить в жизнь свой план, в котором было немало полезных идей, они начинают выдумывать новый план. Классический пример пиара. Посмотрите, что было с первым антиинфляционным планом. Он появился как раз перед подписанием договора о границе. В обществе чувствовалась напряженность. Людей нужно было успокоить. И вот вам, пожалуйста. У нас есть крутой, суперэффективный план! Но за все то время, что прошло после утверждения плана, они ввели, дай бог, одну третью часть всех предложений. По сути единственное, чего удалось достичь, — это ужесточить выдачу кредитов и тем самым остановить рост пузыря на рынке недвижимости. В плане было еще 8—9 очень полезных предложений, в том числе и бездефицитный бюджет. Я абсолютно уверен, что Калвитис так же хорошо, как и мы, понимает, что нельзя называть бюджет бездефицитным, если все равно 300 миллионов латов придется брать в долг. Бюджет реально с дефицитом. Хотя, как показывает опыт других стран с похожим укладом и похожей экономикой, если бы удалось сократить дефицит хотя бы на 1% от ВВП, это могло бы понизить инфляцию аж на 3%.
— За счет чего можно ужать расходную часть бюджета?
— Во-первых, стройки. Зачем в условиях нынешней ситуации так много строить и ремонтировать? Возьмем для примера Сейм. На днях умники сказали: давайте заморозим зарплаты депутатам. А у меня сразу возник вопрос: а что, бюджет Сейма от этого сократится? Думаю, нет. Куда эти деньги пойдут? В очередной раз отреставрируют фасад Сейма, построят 7 новых люкс-апартаментов в Юрмале, закупят новые мониторы для канцелярии… Деньги в бюджете останутся, а значит, точно будет найден способ, как их оперативно потратить. Я, например, абсолютно уверен, что можно спокойно наполовину сократить автопарк Сейма. Если у нас инфляция зашкаливает, ну давайте подумаем, может, именно сейчас нам не нужно затевать строительство очередного спортивного комплекса. Но даже если и строить, то хотя бы экономно. У нас же по-прежнему нет порядка с проведением тендеров. Всем понятно, что если себестоимость дома 100 миллионов латов, то она ну никак не может за время прохождения через процедуру конкурсной госзакупки возрасти до 300 миллионов. Но у нас почему-то именно так обычно и происходит. То же самое относится и к строительству дорог. Мы не можем остановить инфляцию, пока огромные суммы так легко попадают в народное хозяйство.
— Многие экономисты предлагают государству передоверить часть своих обязанностей частному сектору…
— Верно. Но у меня вновь вопрос к правящим: где завис проект нового закона о публично-частном партнерстве (форма сотрудничества государственных или муниципальных органов и коммерческих организаций для реализации инфраструктурных проектов или оказания услуг населению. — Телеграф)? Еще в конце работы прошлого Сейма мы внутри моей комиссии разработали очень хороший проект, который действительно мог бы стать надежной правовой базой для такого рода сотрудничества. Только что случилось? Эмсис и все остальные в коалиции вдруг заспорили, надо ли включать в закон нормы об энергопредприятиях и предприятиях водоснабжения. И в результате закон заморозили. Я абсолютно уверен, что если бы сейчас он действовал, процент инфляции был бы ниже. Хотя бы потому, что все эти большие проекты, которые мы сейчас имеем, — строительство спортивных залов, ремонты школ, муниципальных домов — осуществлялись бы при участии частного капитала, а не за счет госбюджета.
— А как быть с зарплатами бюджетников? Вы сторонник идеи их заморозки?
— На мой взгляд, необходимо как можно быстрее провести серьезную ревизию, чтобы наконец понять, кто, сколько и за что получает. Система зарплат должна быть абсолютно прозрачной. Но она должна быть и конкурентоспособной с точки зрения рынка. Нельзя допускать, чтобы министерства работали, как шестой курс вуза: окончил университет, пошел на годик поднабраться опыта на госслужбу и при первой возможности перебежал куда-нибудь в частную фирму.
— Все верно. Но вы сейчас говорите о проблемах мелких чиновников. А ведь есть еще целая плеяда руководителей государственных и муниципальных предприятий, которые получают за свой труд из госказны совсем другие суммы. Их тоже надо дальше индексировать?
— Здесь как раз стоит вспомнить одно из первых заседаний уже этого Сейма, когда решался вопрос, по какой схеме начислять зарплаты руководству госпредприятий. Если до конца прошлого года начальник правления большого предприятия, грубо говоря, мог получать 4000 латов, среднего — 3000, а малого — полторы тысячи, то после повышения суммы были уже 6000, 4000 и 2000, соответственно. Ну хорошо, повысили и повысили. Но почему же тогда вы не прописали в правилах процедуру конкурса на эту должность? Забыли? Как так может быть? Мы даже для госзакупки на 10 000 латов должны организовывать тендер, а вакансию с годовым окладом в 80 000 латов отдаем просто так, путем закрытого голосования нескольких лиц на заседании совета и правления? Но все-таки возвращаясь к идее о заморозке, я всегда считал, что мы должны на государственном уровне заботиться о том, чтобы люди могли больше зарабатывать, а не меньше тратить.
Сети копируют друг друга
— Вряд ли кто поспорит. Только цены сейчас растут быстрее, чем повышаются наши зарплаты…
— В этой ситуации, на мой взгляд, есть только один путь — стимулировать конкуренцию. Два года мы ожидали, когда же господин Калвитис наконец передаст на обсуждение Сейма новый закон о конкуренции. И все это время на заседаниях правительства звучали мнения, что не будет от закона толку, а лишь одни проблемы. Но на мой взгляд, проблема в том, что сейчас у нас 60% розничной торговли находятся в руках двух компаний, которые создают очень большое давление на поставщиков. Наши производители поставлены в неравные условия с импортерами. Если закон наконец утвердят, местные предприниматели смогут зарабатывать больше, но наценка в магазине будет меньше. Скорее всего, итоговая цена на товар останется такой же. Но эти деньги будут оставаться в Латвии, они пойдут на развитие производства, модернизацию оборудования, пусть даже на те же зарплаты, но не в карман владельцам торговых сетей. Мы хотим создать ситуацию, чтобы, если магазины начинают проводить избирательную политику между поставщиками и производителями (например, одних пускать на рынок, а других не пускать), мы могли бы им закручивать гайки. По сути это политика протекционизма, но только так мы сможем защитить наше производство.
— Вы думаете, что это поможет хотя бы немного остановить темпы роста цен?
— В том числе. Как показывает опыт других стран, мы можем запустить на наш рынок еще 5—7 больших торговых сетей, но толку от этого не будет. Потому что большие сети во всех странах работают по одним и тем же принципам. Они ведь часто даже не начинают вести конкретные переговоры — просто слепо копируют, как строит отношения с данным производителем их конкурент. Чтобы переломить ситуацию, нам надо опять вернуть возможность создания маленьких, можно сказать, семейных магазинов. Торговцы, естественно, конкуренции не хотят, и поэтому сейчас активно возражают против появления закона. Но по моим ощущениям и тем настроениям, что витают внутри Сейма, до третьей редакции закон точно дойдет.
— Работодатели и бизнесмены пытаются активно лоббировать идею введения налоговых льгот и снижения налогов. Как вам кажется, такой шаг будет иметь больше негативных или позитивных последствий?
— Это действительно спорный вопрос. С точки зрения конкуренции, одна из самых больших проблем в том, что очень большая часть бизнесменов по-прежнему не платят подоходный налог за себя и налоги за своих работников, выплачивая зарплаты в конвертах. Если бы мы смогли эту ситуацию изменить, то разом убили бы двух зайцев. Люди получали бы больше денег на руки. А предприниматели, вместо того чтобы думать об уходе от налогов, могли бы думать об инновациях и конкуренции. Проблема в том, что подоходный налог — это муниципальный налог, который поступает в казну конкретного муниципалитета. Но с другой стороны, его снижение можно чем-то закрыть, например, теми же поступлениями от налога на добавленную стоимость (НДС). Чтобы уравнять социальную несправедливость, на мой взгляд, нужно было бы вернуться к идее о снижении НДС на продовольствие. Пусть не на все группы товаров, но хотя бы на самое необходимое — хлеб, масло, молоко.
— Не получится ли так, что за счет снижения налога опять выиграет не потребитель, а торговец?
— Вполне возможно. Но чтобы этого не произошло, в новый закон о конкуренции нужно внести дополнительную норму: если супермаркеты используют налоговую скидку для увеличения прибыли, они будут подвергаться строгим санкциям. Все это можно проследить.
Монетарная система стабильна
— Ваш прогноз, насколько стремительно будет дальше меняться показатель инфляции?
— Я считаю, до конца этого года инфляция может подскочить даже до 15%. Обычно в летнее время, когда люди потребляют много овощей и фруктов, выращенных на своих грядках, инфляция падает или растет медленнее. Сейчас начинается отопительный сезон, возрастает потребление света, газа и других энергоносителей. Да и повышение тарифов нам уже пообещали.
— А в следующем году?
— Я не вижу никаких серьезных решений со стороны правительства, чтобы весь этот процесс если не остановить, то хотя бы замедлить. Если бы сейчас, при принятии поправок к бюджету нынешнего года, мы жестко обрезали бы министерствам деньги, а при планировании бюджета на 2008-й исходили из того, что профицит должен быть как минимум 2%, с самого начала обозначив курс на строгий режим экономии, то тогда, допускаю, ощутимые перемены были бы. В первую очередь это стало бы очень серьезным сигналом для населения и бизнесменов, и возможно, в течение полугода или года показатель инфляции пошел бы вниз. А сейчас ведь все понимают: Калвитис говорит одно, а делает другое. Тогда зачем и нам самим что-то менять?
— Но потолок-то хоть какой-нибудь есть? Не может ведь показатель инфляции уйти в бесконечность. Что его остановит? Девальвация лата?
— Девальвация лата, на мой взгляд, это вообще катастрофа.
— Но теоретически такой сценарий возможен?
— Скажем так, вся информация, которую я слышал о возможной угрозе девальвации, исходила от специалистов-экономистов. От политиков подобных сценариев я не слышал ни разу. Но важно понимать, что расширение коридора лата нельзя приравнивать к девальвации. В Латвию очень много денег приходит в евро, а в обороте они идут в латах, так что спрос на латы большой. Проблема в том, что у нас, во-первых, 70% кредитов выдано в евро. И если бы лат девальвировался, людям стало бы гораздо сложнее платить по обязательствам. А второе — то, что у нас дефицит текущего счета. Мы гораздо больше импортируем, чем экспортируем. Я не думаю, что мы идем к девальвации. Нет, монетарная система Латвии достаточно стабильна, средств хватает. И я уверен, что в течение 3—5 лет особых проблем не будет. Но чтобы изменить ситуацию в целом, нужно производить, поощрять экспорт, а не развитие услуг. А для этого вновь нужна эффективная государственная политика, которой у нас, как мы видим, нет.
