Ладно бы – дитя без глазу …
Составив список нянек и увидев, что их не семь, а десять, хорошо оплачиваемых государством, автор отправился в самую высокую инстанцию – Республиканскую инспекцию Министерства семьи и детей. Предварительно договорился о встрече с главным региональным инспектором Ией Третьюк, которая менее двух лет назад была директором «Аусеклитиса» и должна помнить юных преступников. Это обещало содержательный разговор. Но неожиданно руководящая дама предложила мне контактировать по интересующему меня вопросу – о ЧП в приюте и его перспективах – с находящимся в Резекне инспектором. Именно оттуда она курирует даугавпилсский «Аусеклитис». Наездами, по плану. Была ли далекий инспектор сразу после происшествий в приюте, сделала ли какие-то выводы, и был ли коллективный анализ из ряда вон выходящих событий, которые последовали один за другим, – это и хотелось знать.
К назначенному часу прибыл в просторный офис. Увы, инспектор Инета Плоне и главный инспектор Ия Третьюк внесли не слишком много ясности в вопрос, что происходит в приюте «Аусеклитис». Из опыта директорства И.Третьюк припомнился случай, когда ей понадобилась помощь самоуправления – число правонарушений воспитанников стало беспокоить.
Мы пригласили на собрание широкий круг ответственных за судьбы детей работников – муниципальных и Сиротский суд – и попросили помощи, – рассказала главный инспектор. – Высказала всю боль, назвала проблемы, с которыми мы не могли сами справиться, просила у самоуправления, представленное управляющей делами Думы Хеленой Солдатенок, совета, как поступить в том или другом случае, как реагировать на реплику ребенка, который говорит воспитателю в благодарность за заботу: «Ты – никто!» Работники «Аусеклитиса» в большинстве своем там по десять лет, они сгорают на этой работе. И нуждаются в супервизии.
Услышав это, автор вслух усомнился в том, что в Думе собрались профессора по внешкольному воспитанию и суперпсихологи. Вылетевшее из уст г-жи Третьюк мудреное иностранное словечко «супервизия» (сотрудничество профессионалов, в ходе которого более опытные помогают менее опытным) – это и есть суть ее нынешней работы. Именно от специалиста с дипломом социального работника и опытом, пусть небольшим, руководящей деятельности ждут в приютах Латгалии эффективной помощи. Не мне судить, какие реляции отправляются в министерство. Но когда один ребенок из приюта, уже имея уголовное дело, нападает на почтальона, а другой ребенок – девочка, проведшая до совершеннолетия 10 лет в «Аусеклитисе» – распространяет наркотики, в том числе среди воспитанников приюта, тут нужно делать срочную коррекцию программ воспитания и оргвыводы. Если, конечно, выявится вина педагогов и директора. Но ничем этим в связи с происшедшим ни одна нянька не занимается. Прокурор, предъявив обвинение девушке, скажет свое слово в суде. Но услышат ли его и придут ли на заседание суда вышеназванные инспекторы и директор «Аусеклитиса» – официальный опекун – они не знают. Не планировали.
Непутевые отцы и … такие же дети?
Горожане должны знать, что более 80% приютских детей имеют родителей. По закону, их должны привлекать к материальному обеспечению потомства, но в нашем городе этого не делается. Как сообщил директор «Аусеклитиса» Ивар Муранс, на попечении которого 51 ребенок, траты на каждого в месяц – 240 латов, включая 6,5 лата ежемесячных карманных денег. Не меньше средств уходит и в приюте «Приедите», где 71 ребенок.
С непутевыми родителями, лишенными своих прав временно или на всю оставшуюся жизнь, работает в думском Социальном управлении отдел услуг семьям и детям. Ее руководитель Неля Ивановская призналась, что коэффициент полезного действия этой работы не превышает 2%. Меньше, чем у паровоза, который по этой причине сменили, а в нашем городе и в стране в целом, как показывает статистика, никаких перемен ждать не приходится. Родители не становятся лучше, пока их чада находятся на полном пансионе. В свое время безнадзорных детей забрали из их не слишком уютных жилищ, обеспечили всем необходимым. Но ничем не заменишь материнскую любовь. Ее отсутствие постоянно ощущают дети, утверждают педагоги «Аусеклитиса», и потому приютские дети агрессивны, мстят чужим, хорошо относящимся к ним, людям за то, что судьба не подарила им Мать. Один из выросших в этом приюте мальчиков, которого воспитательница в раннем детстве буквально выносила на своих руках, сказал в ответ на просьбу не шалить: «Ты вошь, ты – никто!». И после этого воспитательница не говорит, что в этом подлеце заложена на генетическом уровне неблагодарность. Она убеждена, что расхожая фраза «Сын вора будет вором» неверна по сути. Вот если бы любящие свою профессию практики получили в свое распоряжение новейшие инструменты воздействия на психику современного ребенка! Где эти инструменты, конкретные рекомендации для педагогов, социальных психологов со свежими дипломами?
Проснись, девчонка!
Юная наркоторговка, в комнате которой – уютной, обставленной хорошей мебелью – сотрудники приюта нашли под матрацем «дурь» в порошке и шприцы, плевала многие годы на воспитателей. Поднять ее утром с постели, чтобы покормить и отправить в школу, удавалось нечасто. Попыталась это сделать делегация первых лиц Думы, строго спросившая с персонала приюта, почему дети не в школе. На этот раз реакция на уговоры была неожиданной для почетных гостей – отроковица показала им зад! Пробудит ли теперь у девушки инстинкт самосохранения Уголовный кодекс, согласно 253-й статье которого она может лишиться свободы на срок до 10 лет?
На самых разных стадиях взросления тех детей, чье поведение резко отклоняется от нормы, нужно направлять в соответствующее воспитательное учреждение, а не держать вместе с другими, – утверждает директор приюта И.Муранс. – Тогда такого рода заведения, как наше, имеют право на существование, но – в другом виде. Мы готовимся реализовать проект «Квартира». Суть его в том, что в отдельных комнатах самостоятельно, на выделяемые каждому деньги, будут жить примерно ведущие себя воспитанники. А с остальным все останется по-прежнему в силу известных причин и обстоятельств, пока не заработает в полную силу институт приемных семей. Пока их мало.
– Это не так, – категорически не согласилась Лигита Стразда, председатель Сиротского суда. – Часто, беседуя с детьми, определенными в приюты, отданными опекунам и сбежавшими оттуда, совершившими преступления, предлагала детям идти в приемные семьи. В ответ было, как правило, молчание, а когда я уточняла, что жить придется в сельской местности, слышала категорический отказ. Как и на предложение некоторым лечиться от алкогольной зависимости. А без согласия ребенка никак нельзя. Закон на его стороне.
Круг замкнулся. Дети, привыкшие жить на всем готовом, не хотят идти в семью, где у них будут определенные обязанности. Доить корову или полоть траву? Ни за что! Учиться? Зачем? С такими установками они выходят в жизнь. Увы, порой это путь из приюта в тюрьму.