Хороший понт дороже денег!

Главный человек в ССР (“Сам себе режиссер”) назначил мне встречу в кафе. Пришел, как западный менеджер на деловую встречу, — минута в минуту. Но в отличие от бизнесмена, который всегда при галстуке и в дорогом пиджаке, на Алексее ЛЫСЕНКОВЕ были джинсовая куртка и футболка. Заказ он сделал тоже немудреный — чай с лимоном. Но лицо не спрячешь — с возгласом “ой!” его тут же узнает официантка. "Это, пожалуй, самая короткая реплика! — смеется Алексей. — Обычно вслед мне несется “Я всегда с собой беру видеокамеру!”…

Проводник между зрителями

— Алексей, долго ли вы искали свой образ ведущего?
— Нет. Я такой какой есть. И если ведущий как-то меняется, то только потому, что с возрастом изменяюсь я сам. Моя роль гораздо скромнее роли поп-звезды. Я проводник между зрителями и… зрителями — между теми, кто присылает сюжеты, и теми, кто их потом смотрит.
— Какой телеканал первым использовал домашнее видео?
— Американский канал АBC. Там вот уже много лет идет программа “Американское смешное домашнее видео”.
Мы с ними долго поддерживали связи, даже закупали любительские сюжеты. Они шли в первых выпусках программы “Сам себе режиссер”. Но с тех пор прошло 12 лет, и сейчас нам вполне хватает тех сюжетов, которые нам присылают наши зрители.
— Чем отличается российский вариант от других?
— Я видел более 30 подобных программ из разных стран мира. Наша отличается тем, что особое внимание мы уделяем озвучке, закадровому тексту и характеру голосов. Видимо, в менталитете нашего народа все-таки юмор Жванецкого.
— Присылают ли вам мультфильмы?
— Редко — бум на любительскую анимацию в России прошел. Но один наш бывший автор сейчас работает на европейском телеканале MTV. Он делает пластилиновые мультики. Кстати, удачную карьеру сделали и другие наши призеры. Например, братья Широбоковы из Ижевска открыли свой собственный телеканал.
Плохое не украдут
— Вы родились в Киеве. А есть ли там аналог вашей передачи?
— Есть. И что любопытно — там иногда появляются наши сюжеты. Как они туда попадают — загадка.
— Будете судиться?
— Не вижу в этом необходимости. Кстати, у нас был интересный случай с канадцами. Мы хотели купить у них видео. Они прислали нам свои демонстрационные кассеты. Мы стали просматривать и с удивлением обнаружили огромное количество наших сюжетов. Причем они были хорошего качества, то есть скопированы не с телеэфира, а с наших “мастеров”. Но внутреннее расследование ничего не дало — вора мы так и не нашли. Успокаивает одно — плохую продукцию вряд ли стали бы красть!
— Кто-нибудь из родных остался в Киеве?
— Я люблю бывать там — меня сводят с ума цветущие каштаны. Но в Киеве родственников нет, только друзья. Своих родителей я давно перевез в Россию. Мои корни из Смоленска. Оттуда родители переехали в Москву и долго там жили. Потом отца позвали на работу в Киев, и они с мамой перебрались туда. Мой отец всю жизнь занимался наукой, в столице Украины он разрабатывал актуальную в те годы тему — “автоматизация прокатных станов”.
— Самое любимое слово по-украински?
— Сало. Нет — борщ! Цэ тэ, що вы, москали прокляти, у нас вкралы…
— С борщом понятно, а сало вы уважаете?
— А как же! У меня в холодильнике всегда приличный запас украинского сала. Об этом знают все мои друзья. А среди них, между прочим, немало крупных бизнесменов. Они часто звонят мне: “Леша, ну хоть кусочек привези в офис!” Я, конечно, не отказываю. Но представляете картину? Серьезные люди, серьезная контора и вдруг — стойкий запах сала с чесноком!
— Что за “этикет менеджера” вы преподавали? Что в нем главное?
— Был такой эпизод в моей жизни. Пару лет я преподавал дипломатический протокол и этикет для студентов Академии имени Плеханова — тогда это еще был институт. А главное… Конечно, хорошо, если вы знаете, как правильно держать ложку или вилку. Но на самом деле в этикете важнее другое — умение не допускать других людей на свою “территорию” и ни в коем случае самому не нарушать чужое “прайвит-пространство”. Проще говоря, от вашего тела до тела вашего собеседника не должно быть менее 40 сантиметров. Вы не замечали, как бывает неприятно, когда кто-то из коллег приближается к вам чуть ли не вплотную? И в данном случае речь не только о физическом пространстве, но и о тактичности вообще.

Цену аварии спроси у гонщика

— Я слышал, что однажды вы попали в крупное ДТП. Вас узнал человек, в чью машину вы врезались?
— Это была незначительная авария. Я на своей “шестерке”, а у него — старый-старый “Форд”. Я ему въехал в багажник. Он меня, конечно же, узнал и был очень тактичен — мы мирно разошлись. В течение нескольких месяцев — я тогда еще мало зарабатывал — расплатился. Это было десять лет назад…
— И с тех пор ни одного ДТП?
— Тьфу-тьфу! На всякий случай постучу по голове — это у меня лучшее дерево!
— Максимальная скорость, с которой вы ездите?
— Не поверите — 160. Но вдали от населенных пунктов и при условии, что не создаю опасности для себя и окружающих. Поскольку я профессиональный гонщик, то отлично знаю цену аварии даже на скорости 30 километров в час — летальный исход возможен и в такой ситуации. Вообще, гонщики — это люди, которые нарушают Правила дорожного движения гораздо реже других водителей. Никто, даже профи, не может предугадать, как поведет себя автомобиль в экстремальной ситуации. Поэтому стараюсь ездить с наиболее комфортной для машины скоростью. Ну а в “гонках на выживание” у нас скорость не главное.
— Правда, что вас на них пригласил Влад Листьев?
— И Сергей Воробьев. Влад, кстати, тоже любил участвовать в этих гонках. Он был абсолютно открытым — радовался успеху как ребенок. В нем не было ни грамма цинизма.
— Увлекаетесь компьютерными гонками?
— Нет, пытался пару раз, но я не справляюсь с управлением.
— Трудно ли улыбаться на скорости 200 километров в час?
— Легко! За вас это делает ветер: он раздувает ваш рот до ушей! Когда вы летите на такой скорости с высоты три с половиной тысячи метров, у вас раздуваются не только щеки, но и легкие, желудок. Правда, в отличие от Валдиса Пельша, который “подсел” на парашютный спорт, я к нему равнодушен. Было время, когда я дико боялся высоты. Поэтому сначала прыгнул с “тарзанки”, потом полтора года летал на парапланах. И только после этого решился на несколько прыжков с парашютом. Мне нужна была победа над самим собой. Я победил и успокоился — если сейчас зовут друзья попрыгать, особого энтузиазма не
испытываю.

Играть можно, отыгрываться — никогда

— Говорят, риск — благородное дело. Вы, наверное, и в казино играете?
— Захожу туда раз в год. Я спокоен, потому что знаю, что проиграю. Поэтому беру небольшую сумму — только для того, чтобы глаз расслабился на зеленом сукне. Или на дисплее игрового автомата — там прыгают всякие забавные фигурки, играет музыка, если выпадают бонусы. Я уверен, казино надо рассматривать как развлечение, а не как способ зарабатывания денег.
— Выигрываете-выигрываете, а потом бац — все деньги “однорукий бандит” забирает обратно! Бросаетесь отыгрываться?
— Ни в коем случае! Есть такая притча. Бьет отец сына, тот причитает: “За что, батя?” “А за то, — говорит отец, — чтоб помнил: играть можно, но отыгрываться — никогда!” Поэтому я за то, чтобы все казино убрать от станций метро и из спальных районов — подальше от подростков. Можно отдать под них какую-нибудь одну улицу или вообще вывести за город и сосредоточить в одном месте. По крайней мере так делают в Европе.
— А в карты играете?
— Люблю с друзьями перекинуться в покер. Это некая актерская партия, где главное — блеф. А хороший понт, как известно, — дороже денег!
— Сколько весила самая крупная рыба, которую вы поймали?
— Марлин — это было в Венесуэле. Сколько килограммов — не знаю, но был он в мой рост. Зацепил я его на огромный морской спиннинг, который намертво крепится к яхте. Сам я вряд ли бы вытащил такого гиганта — благо рядом со мной были темнокожие помощники.
Если же говорить о самой большой рыбе, которую я выудил самостоятельно, то это сом из реки Ахтуба. Там я снимал свои “Диалоги о рыбалке”, которые веду на канале 7 ТВ. Боролся с ним час, он все время пытался уйти под корягу. Когда морда этого сома показалась из воды — от ужаса я чуть не потерял очки. Неимоверными усилиями подтащил это астраханское чудо к лодке, и мы втроем еле-еле перекинули сома через борт. Посмотрели в его огромную пасть, в маленькие глазки, которые бешено вращались, и отпустили. Дело в том, что мы занимаемся спортивной рыбалкой, а в ней главный принцип: если рыба в тот же вечер не используется для еды, засолки или копчения, она отпускается. Этого сома нам пришлось бы есть целый месяц!

Люди как бильярдные шары

— Изменилось ли у вас отношение к съемкам в рекламе? Я хорошо помню ваш ролик “Мы сидим, а денежки идут!”…
— Мои друзья до сих пор прикалываются: “Мы сидим, а денежки — тю-тю!” Но я продолжаю сниматься. И смотреть — иногда попадаются шедевры. Например, ролики Тимура Бекмамбетова “Всемирная история — банк Империал”, на мой взгляд, войдут в аналы рекламного искусства. Я знаком с этим режиссером уже лет
15 и очень хочу посмотреть его первый блокбастер — фильм “Ночной дозор”.
— В рекламе начинали Федор Бондарчук, Егор Кончаловский…
— Кстати, в рекламе начинал и мой друг — ныне популярный телеведущий Александр Гуревич. Он снял один из первых рекламных роликов для показа в “КВН”. Я играл там Джеймса Бонда, который приехал в Россию, чтобы совершить диверсию — взорвать секретный эшелон. Сюжетная канва проста: взрыв, агент 007 в копоти, стоит ободранный, а поезд идет дальше. Суть: рельсы такого-то завода самые крепкие в мире! Сейчас смешно вспоминать, но тогда мы очень гордились этим роликом.
— Что смотрите по телевизору?
— В последнее время — телеканал Культура. Обожаю сегодняшний “КВН”: за последние 10 лет он очень вырос в профессиональном плане. Люблю “Городок”, нравятся “Времена”, “К барьеру!” Вот сейчас появится новый проект у моего друга Александра Гордона — обязательно буду смотреть.
— Вы когда-то начинали у Андрея Кнышева в “Веселых ребятах”.
А сейчас смотрелась бы такая программа?
— Конечно. Но сегодня она вряд ли появится. Телевизионным боссам нужна быстрая отдача, а мы последний выпуск делали полтора года. Он шел в эфире три с половиной часа — немыслимый хронометраж в наше время! Это был штучный товар — комедийный опус с философским подтекстом. Мне до сих пор нравится образ, который придумал Кнышев: люди как бильярдные шары — цветные, полосатые, с разными цифрами. Все носятся по одному и тому же зеленому сукну, сталкиваются друг с другом, у каждого своя траектория: один попадает в лузу, другой мимо нее, третий вообще вылетает со стола.
— Вы попали в лузу?
— Думаю, что где-то рядом с лузой я хожу, но “свояка” еще не сделал!
На ринге с Лещенко
— Правда, что однажды вы заставили Льва Лещенко отжаться от пола 50 раз?
— Ну не 50 раз… Это происходило в зале “Россия” — там у нас было два представления “Сам себе концерт”. Мы показывали домашнее видео наших звезд, они пели, танцевали, отвечали на вопросы. На сцене появляется Лещенко, и я ему говорю: “А вам слабо отжаться от пола прямо здесь?” Перед концертом я его предупредил, что задам этот вопрос. Он ответил: “Хорошо, Леша, но только с тобой на пару! И учти: я уже человек немолодой, давай пару-тройку раз отожмемся и хватит…” Сняли мы смокинги, начали отжиматься. По два раза отжались, смотрю — Лещенко продолжает. Меня заело — я еще несколько раз отжался. Вижу, Лев Валерьянович тоже в раж вошел — кряхтим, потом обливаемся, но друг другу не уступаем. Зрители на ушах — когда еще такое увидишь! Кричат, подбадривают. В результате ему надо выходить петь, а у него дыхание сбито. А у меня потом две недели мышцы болели, я ходил как прибитый. Теперь когда видимся, Лещенко подначивает: “Ну что, когда будем еще отжиматься?”

Я скромно отмалчиваюсь.

— Присылали ли вам в рубрику “Слабо?!” сюжеты, которые вы показать не решились?
— Нам звонили из определенных структур и говорили: хотите, пришлем видео, у нас есть смешная расчленёнка. Часто присылают домашнее порно. Но мы другая программа — не показываем прокалывание животов и сверление пяток. Для нас интереснее ребенок, который в день своего рождения пытается с десятого раза задуть одну-единственную свечку.

Цитаты

У меня в холодильнике всегда приличный запас украинского сала. Об этом знают все мои друзья. А среди них немало крупных бизнесменов. Они часто звонят мне: “Леша, ну хоть кусочек привези в офис!” Я, конечно, не отказываю.
Но представляете картину? Серьезные люди, серьезная контора и вдруг — стойкий запах сала с чесноком!

В этикете важно умение не допускать других людей на свою “территорию” и ни в коем случае самому не нарушать чужое “прайвит-пространство”. Проще говоря, от вашего тела до тела вашего собеседника не должно быть менее 40 сантиметров.