Скандальные поправки к законам о нацбезопасности, предусматривающие переход спецслужб под контроль главы правительства, могут сыграть в политике Латвии куда более серьезную роль, чем кажется на первый взгляд. Отказавшись провозгласить инициированный премьером законопроект, президент, по сути, вступила в открытое противостояние со всей правящей коалицией. Парламентское большинство уже дало понять, что мнение президента ему не указ и никто ничего в содержании поправок менять не будет. Политолог центра общественной политики Providus Ивета КАЖОКА считает, что такое пренебрежительное отношение к главе государства является следствием длинной цепочки политических метаморфоз, к созданию которой в свое время Вайра Вике-Фрейберга сама приложила руку.
— Дальнейшее развитие событий прогнозировать трудно. У нас никогда не было подобных прецедентов. Единственное крупное противостояние между президентом и Сеймом было по вопросу открытия “мешков КГБ”. Как мы помним, Вике-Фрейберга тогда трижды отсылала обратно утвержденный Сеймом законопроект, но парламентарии всякий раз отказывались учитывать мнение президента. Сейм сегодня выглядит как полностью подчиненная правительству структура. Если депутаты не изменят ни слова в законе о спецслужбах, они, по сути, продемонстрируют свое полное пренебрежение к Вике-Фрейберге, что, безусловно, сильно ухудшит отношения президента с правительством и парламентом.
— Но ведь коалиция наверняка предвидела такой исход…
— Я думаю, определяющим является то, что президентский срок Вике-Фрейберги подходит к концу. Она постепенно теряет свое влияние в латвийской политике. И, возможно, правящие решили, что этот президент им “больше не нужен”.
— Как поведет себя президент в этих обстоятельствах?
— Для нее это очень болезненная ситуация. В свое время она оказывала большую поддержку созданию именно этой коалиции и до сих пор публично почти никогда не выступала с критикой в адрес правящих. Вспомните, какие скандалы разгорались до и после парламентских выборов и насколько деликатно и отстраненно каждый раз вела себя президент.
Она никак не отреагировала на предвыборную кампанию с использованием третьих лиц, которую Конституционный суд признал незаконной. У нее было очень осторожное мнение о скандале с прослушкой и о “юрмалгейте”. Она довольно мягко отреагировала на то, что правительство в конце года выписало себе огромные премии. И ни словом не обмолвилась о сомнительных кандидатурах на посты судей Конституционного суда и т.д.
Было очень много моментов, когда президент могла себя показать. И если не давить на решения правительства, то, по крайней мере, высказать свое недовольство. Но Вике-Фрейберга предпочла не вмешиваться. Поэтому президент сегодня несет часть ответственности за то, что правительство проводит столь авторитарную политику. Своим молчанием она сама способствовала зарождению нынешней диктатуры.
Кстати, и история со спецслужбами не возникла на ровном месте. Разговоры о необходимости реформы и перераспределения власти возникли задолго до парламентских выборов. Но президент в то время бездействовала. И возмутилась лишь тогда, когда поправки были приняты Сеймом. Согласитесь, это тоже непоследовательное поведение. Конечно, лучше поздно, чем никогда. Но я думаю, что Вике-Фрейберга сейчас не должна удивляться тому, что ее так открыто игнорируют.
— Однако президент все-таки вмешалась в Закон о спецслужбах. Почему?
— Возможно, потому что закон о нацбезопасности затрагивает лично ее. Он предполагает уменьшение полномочий возглавляемого президентом совета за счет передачи контроля премьеру. И понятно, что в этой ситуации Вике-Фрейберга просто не могла остаться безучастной. Но правительство за это время настолько привыкло играть по своим правилам, что вряд ли захочет прислушиваться к ее аргументам. Поезд ушел. Честно говоря, я очень сомневаюсь, что президент сможет как-то повлиять на дальнейший ход событий. Она, скорее всего, просто физически не успеет предпринять какие-либо шаги до завершения своего срока.
— И все-таки… Если президент решится противостоять премьеру, сможет ли этот конфликт повлиять на процесс избрания следующего главы государства и на ту роль, которую ему доверят играть в политике Латвии?
— Вполне вероятно. По конституции полномочия президента у нас весьма невелики. Однако в реальной жизни они могут быть намного шире, но это уже зависит целиком от персоны самого президента. За 8 лет Вике-Фрейберга существенно повысила роль президента во внешней политике. Теоретически то же самое она могла сделать в формате внутригосударственной политики. Например, активнее комментировать происходящие события, инициировать дебаты по наиболее острым вопросам. Но она этого не делала или делала очень ограниченно. И в этом смысле сейчас действительно существует очень большой риск, что в случае обострения конфликта по вопросу спецслужб правящая коалиция захочет выдвинуть на пост следующего президента более покладистую фигуру. Такую политическую марионетку, которая не решится противоречить правительству.