Большинство оперных театров заранее объявляют о своих планах. В “Новой опере” все не так. Премьеры сваливаются внезапно как снег на голову. Пригласить на постановку здесь могут кого угодно — от маститого Йоахима Фрайера до местного балетмейстера Ивана Фадеева.
Директор Латвийской оперы Андрейс Жагарс, пополнивший список постановщиков, любит осовременивать классику, перенося действие спектаклей в наши дни. Библейские распри между иудеями и вавилонянами, положенные в основу сюжета, напомнили режиссеру о геноциде евреев режимами Гитлера и Муссолини. Поэтому герои “Набукко” из VI века до нашей эры перенеслись в 30-е годы ХХ столетия со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кто при этом стал угнетателем, а кто — угнетенным народом, не-сложно догадаться. Замысловатый сюжет, приукрашенный либреттистом, с некоторым скрипом укладывается в режиссерскую концепцию. Царь Вавилона Навуходоносор (по-итальянски — Набукко), который завоевал иудеев, издевался над ними, объявил себя божеством, в наказание потерял разум, а потом, обратившись с молитвой к иудейскому богу, исцелился и в спектакле превратился в диктатора.
А его незаконнорожденная дочь Абигайль, которая попыталась во время болезни отца захватить престол, во всем ему подражала.
Местом действия стала станция метро. Сюда в самом начале сбегает по лестнице толпа иудеев, которые спасаются от преследователей. Люди в панике: кто-то потерял детей и близких и пробивается через толпу, пытаясь их найти. На людскую суету равнодушно взирают колонны и стены станции, тяжелые и помпезные, как в каком-нибудь древнем храме. Когда паника улеглась и толпа слегка успокоилась, оказалось, что беженцам не повезло: они попали прямиком в подземное убежище Набукко. И диктатор, живущий на нижнем уровне, для встречи с ними поднялся на эскалаторе.
Заметно, что режиссер по пластике Элита Буковска проделала огромную работу. Движения у всех героев поставлены точно и четко, как в балете, и выглядят одновременно красиво и осмысленно. Музыкальный руководитель спектакля Евгений Самойлов сделал все от него зависящее, чтобы опера прозвучала достойно. Хор и оркестр “Новой оперы” доказали, что они лучшие в Москве, а исполнители главных ролей старались соответствовать мировым стандартам. “Кровавую” для сопрано партию Абигайль спела солистка “Геликон-оперы” Каринэ Григорян, чем-то напомнившая Марию Гулегину.
И все же начало так и осталось одним из самых удачных моментов спектакля. Жагарс наполнил его массой наглядных метафор, кочующих из одной современной оперной постановки в другую. Знак власти в “Набукко” — трибуна с портретом вождя, одежда правителя — красный мундир (захватив царство, Абигайль выходит в красном костюме мундирного покроя, а соратники приклеивают к трибуне ее порт-рет). И так далее.
Религиозную линию оперы смикшировали. И вправду, с чего это Муссолини или Гитлер вдруг уверуют в Бога? Набукко ближе к финалу облачился в красный мундир и вернулся в строй. А раскаявшейся Абигайль не оставалось ничего другого, как броситься под поезд, который вдруг пришел на станцию.