Вас тоже потянуло бы в ванную комнату, столкнись вы в темном подъезде со стайкой детей, одетых… в мусорные мешки. Вышло все так: на нашей лестничной клетке накануне Хеллоуина ввернули лампочку, и очень кстати — возвращаясь с работы, я застала под дверями квартиры трех чумазых девочек с корзинками в руках. “Мы играем в Хеллоуин”, — заявили они и уставились на меня, явно чего-то ожидая.
Три мордашки были изрисованы маминым косметическим карандашом. На девочках были напялены черные полиэтиленовые мешки вроде тех, в которые дворники сметают осенние листья и дохлых кошек. “Может, лучше поиграть в Рождество?” — заикнулась я, соображая, что здорово испугалась бы трех чертенят, если бы не благословенная лампочка. “Не-ет, — отвечали хором детки, — Хеллоуин лучше!” В их корзинках болталась всякая ерунда, настрелянная чадами по квартирам. Были конфеты и немножко печенья — и даже здоровенная вобла. “А пива вам не предлагали?” — наивно спросила я. “Пока нет”, — сказали юные создания и гуськом почапали вверх по лестнице.
Я наконец ввалилась в родную квартиру. Мне было смешно. Это же надо, какие формы принимает чужеродный праздничек, силой перенесенный на местную почву! Вместо конфет детям суют воблу, самих детей выпускают пугать соседей. И ведь мамы, постаравшиеся с костюмами из мусорных мешков, не подумали, что Латвия — не Америка. Обдолбанных идиотов на душу населения в ночь Хеллоуина у нас будет побольше, чем в Штатах. Страшно за детей.
Не надо драматизировать, говорят мне. Дети хотят играть и носить маски. А я говорю: не надо упрощать. Во-первых, игру в Хеллоуин придумали не дети, а взрослые. Во-вторых, маски можно носить на традиционных праздниках — например, в день солнцестояния. Так не носят же! Выходит, не в масках дело, а в том, что Хеллоуин позволяет детям приблизиться к мистике зла, а злу — к нашим детям.