Мир все тот же — это мы индульгируем!
Праздник удался. После поздравительных речей Уваров еще и свои стихи почитал, которые у него иногда каким-то всплеском рождаются.
Это для меня и очередная рабочая выставка, — говорит Николай, — помогающая увидеть себя со стороны. К тому же хотелось напомнить, что существует такой виртуальный клуб дружбы народов Ташкент и он объединяет всех, кто там родился, какое-то время там жил, кто прочувствовал эту восточную ментальность… В моей памяти помимо архитектуры, особого воздуха и тепла, еще и до сих пор звучащее в ушах обращение к тебе на базаре: “Брат (или сестра), подойди, посмотри, поговорим — откуда ты, кто ты”… И неважно даже, купишь ты у него что или не купишь, а если сразу купишь, обидится. Я-то там был в последний раз, увы, лет 19 назад. После того как границы перекрыли и ввели визы, цены стали неподъемные.
— С чем пришел к своим 65-ти Николай Уваров? Он занимается педагогикой (есть студия и ученики). Собственно художественным творчеством. Пописывает стихи, когда приходит вдохновение… Что еще означают для него эти годы?
Освобождение от глобальных мифов. Как следствие, косвенно — от мифов общественных. Потихоньку вытравляю из себя раба. И, как это, может, ни парадоксально, освобождаюсь от остатков романтизма. Произошедшего из начитанности “рыцарскими романами” с их придуманным миром. Сей романтизм является формой полного идиотизма. Так что от этого идиотизма в общем-то освобождаемся. Что общество прогрессирует, что мир становится лучше… Мир всегда был таким, какой он есть, не лучше и не хуже. Это мы сами, как говорил Карлос Кастанеда, индульгируем, то есть сами себя пытаемся по головке гладить. А еще нам очень нравится, когда нам кто-то нос вытирает и тоже по головке гладит. Учусь полностью брать ответственность на себя. Мы на этой планете право называться человеком должны доказывать ежедневно. Научиться выживать. Научиться затем жить. А потом, кому очень повезет, научиться самореализовываться.
Фейсом о тейбл
— Не поздновато ли пришло прозрение?
Как правило, оно приходит, когда тебя жизнь фейсом о тейбл приложит основательно… У меня это произошло, когда я в 1988 году, еще при советской власти, получил уведомление о том, что в моих услугах министерство здравоохранения больше не нуждается. (В Рижском мединституте я отвечал тогда за полиграфию.) И я сказал себе: “Уваров, больше не служить нигде и никогда! И никому. Надо подумать о душе. И если ты решил стать художником, значит, нужно стать художником”. А потом пошла помощь.
— Но не материальная?
Как ни странно, бывало, что остаются у тебя последние два лата. Думаешь, что же дальше. А потом эту мысль отгонишь — и вдруг раздается звонок и тебе говорят: “Старик, ты знаешь, нам для дня рождения надо какую-то картинку”. Или на стенку нужно повесить кому-то чего-то… Вот так уже много лет.
Так что если очень коротко — голова полна замыслов, масса незаконченных работ. Сейчас вот в своей квартирке совершенствую рабочее место. Чтобы получился такой маленький конвейер. На кухне делаю карандашные миниатюры, в комнатке у окна — живопись небольшого формата и акварели. Потому что там очень хороший вид из окна — три тополя и балкон…
— Художник должен обязательно пройти через период романтизма? Или лучше бы его избежать?
Переболеть он должен всем, испытать все. Чтобы к середине жизни прийти без иллюзий. Чтобы найти хобби и сделать так, чтобы за него еще и деньги платили. Это, наверное, идеал.
— Как освобождение от романтизма отразилось на творчестве?
В нынешней экспозиции есть несколько довольно злых философски-социальных фантазий. Так сказать, прикладная футурология. У меня сейчас — в противовес прекраснодушию некоторых категорий населения — ощущение, что мы живем в последние предвоенные годы. Хотелось бы, чтобы это состояние мира еще немножко продлилось. Но то, что грядет, можно увидеть на моей выставке. Один из симптомчиков.
Уваров в подарок Бушу?
— Тебя тоже привлекли к международному выставочному проекту “Чаша мира”?
Да, мне сообщили, что восемь моих работ (посвященные Узбекистану акварельные миниатюры, мои любимые горы) переданы митрополиту Кириллу для дальнейшей передачи главам “большой восьмерки”. Я к этому факту отношусь со здоровым цинизмом. Ну, будет картинка в коллекции у Блэра, будет у Буша… И что? Хотя в каждой на оборотной стороне окошечко такое, вставлена визитная карточка с моим интернет-адресом. Буш может зайти на мой сайт… (Смеется.) А в общем настроение хорошее, есть трезвое ощущение реальности. Чувствуешь, что в тебя вливается энергия и ты еще сам передвигаешься, работаешь без очков и ждешь следующего лета…
— Мне нравится, что ты не зацикливаешься на чем-то одном — приеме, жанре, сюжете… Что тебя действительно интересуют мир, человек и искусство — во всем их многообразии и проявлениях.
Знаешь, какой-то чертенок постоянно изнутри тебя дразнит: а вот иди и по-смотри, что там за горизонтом! Это и на-страивает на рабочий лад. А если появляется хотя бы намек на повторение сюжетов или приемов, делается тоскливо и ищешь лазеек в новые параллельные миры. И находишь, как ни странно. Но меня увлекает шлифовка найденных сюжетов и мыслей. Заботит чистота языка — живописного, графического, акварельного. Должна быть какая-то суперсделанность в работе. И вот тут можно бесконечно возвращаться к одному и тому же сюжету и разворачивать его какой-то иной стороной.
— И каковы главные сюжеты сегодняшнего дня?
Два главных направления идут у меня параллельно. Это все возрастающая безоглядная любовь к природе, ощущение ее кончиками пальцев (так сказать, проблема зеленой травы на фоне нашего серого балтийского неба). И вторая — дебилки, которые идут прямо косяком. В троллейбусе, трамвае проедешь, по базару пройдешь — там такие сюжеты! Особенно в связи с последними выборами. Когда на полном серьезе люди обсуждали: “А ты за какого покемона будешь голосовать? О, это сильный покемон! Нет, а это слабый, за него не надо голосовать”. Прямо по Ильфу и Петрову…