“...Произведена противозаразная прививка —
то есть красный террор... Прививка эта сделана всей России...” (это — о расстрелах сотен заложников после покушения на
Ленина и убийства Урицкого в 1918 году).
“За голову и жизнь одного из наших вождей
должны слететь сотни голов буржуазии и всех ее приспешников...”
После того как части Красной Армии выбили деникинцев
из Ростова-на-Дону, корреспондент газеты “Революционная Россия” писал: “Чрезвычайка,
возглавляемая Петерсом, заработала. Очень часто сам Петерс присутствовал при
казнях местных казаков... Красноармейцы говорят, что за Петерсом всегда бегает
его сын, мальчик 8—9 лет, и постоянно пристает к нему: “Папа, дай я!”...
Не отставал от своего коллеги-земляка и другой видный
чекист — руководитель Всеукраинской ЧК (к слову сказать, “органы” в Киеве чуть
ли не наполовину состояли из латышей) — Лацис. Данный товарищ в своем
“классовом подходе” переплюнул едва ли не всех других “рыцарей революции”: “Мы
истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов или
доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советской
власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить: какого он происхождения,
воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу
обвиняемого...” (Зарвался Лацис. Ведь если действовать по такому принципу, надо
в числе первых расстрелять Ленина: у него и происхождение, и воспитание, и
образование, и профессия явно буржуазные.)
Карательные
меры в исполнении латышских революционных войск удавались на славу.
Первая их большая “экспедиция” — на Дон, где вспыхнуло
восстание “казацкой контры” во главе с генералом Калединым, состоялась уже в
конце 1917-го. После взятия Ростова стрелки вместе с другими красными войсками
навели в городе “революционный порядок”. При этом расстреливались все мужчины и
даже подростки, заподозренные в том, что они сочувствовали “офицерью”. Почти
одновременно с этим, в начале января 1918 года, в Белоруссии “врагов советской
власти” арестовывал и казнил без суда один из латышских полков, посланный туда
для ликвидации мятежа Польского корпуса генерала Ю.Довбор-Мусницкого.
Продолжение следовало. Согласно статистике, которую
приводит исследователь истории “красного террора” С.Мельгунов, только по 20
губерниям Центральной России в 1918
г. было зарегистрировано 245 крупных контрреволюционных
выступлений, в подавлении которых использовались латышские стрелки. А созданная
в апреле 1918-го Латышская дивизия под командованием И.Вацетиса и вовсе
превратилась в общероссийский спецназ — ее подразделения принимали участие в
разгроме практически всех крупных выступлений против большевистской власти.(к)
“...Произведена противозаразная прививка —
то есть красный террор... Прививка эта сделана всей России...” (это — о расстрелах сотен заложников после покушения на
Ленина и убийства Урицкого в 1918 году).
“За голову и жизнь одного из наших вождей
должны слететь сотни голов буржуазии и всех ее приспешников...”
После того как части Красной Армии выбили деникинцев
из Ростова-на-Дону, корреспондент газеты “Революционная Россия” писал: “Чрезвычайка,
возглавляемая Петерсом, заработала. Очень часто сам Петерс присутствовал при
казнях местных казаков... Красноармейцы говорят, что за Петерсом всегда бегает
его сын, мальчик 8—9 лет, и постоянно пристает к нему: “Папа, дай я!”...
Не отставал от своего коллеги-земляка и другой видный
чекист — руководитель Всеукраинской ЧК (к слову сказать, “органы” в Киеве чуть
ли не наполовину состояли из латышей) — Лацис. Данный товарищ в своем
“классовом подходе” переплюнул едва ли не всех других “рыцарей революции”: “Мы
истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов или
доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советской
власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить: какого он происхождения,
воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу
обвиняемого...” (Зарвался Лацис. Ведь если действовать по такому принципу, надо
в числе первых расстрелять Ленина: у него и происхождение, и воспитание, и
образование, и профессия явно буржуазные.)
Карательные
меры в исполнении латышских революционных войск удавались на славу.
Первая их большая “экспедиция” — на Дон, где вспыхнуло
восстание “казацкой контры” во главе с генералом Калединым, состоялась уже в
конце 1917-го. После взятия Ростова стрелки вместе с другими красными войсками
навели в городе “революционный порядок”. При этом расстреливались все мужчины и
даже подростки, заподозренные в том, что они сочувствовали “офицерью”. Почти
одновременно с этим, в начале января 1918 года, в Белоруссии “врагов советской
власти” арестовывал и казнил без суда один из латышских полков, посланный туда
для ликвидации мятежа Польского корпуса генерала Ю.Довбор-Мусницкого.
Продолжение следовало. Согласно статистике, которую
приводит исследователь истории “красного террора” С.Мельгунов, только по 20
губерниям Центральной России в 1918
г. было зарегистрировано 245 крупных контрреволюционных
выступлений, в подавлении которых использовались латышские стрелки. А созданная
в апреле 1918-го Латышская дивизия под командованием И.Вацетиса и вовсе
превратилась в общероссийский спецназ — ее подразделения принимали участие в
разгроме практически всех крупных выступлений против большевистской власти.(к)