Политолог : «Наши политики ищут рычаг, чтобы сделать людей послушнее» 5

— Юргис, что думаете по поводу поправок к Уголовному закону, которые фактически запрещают любую критику государства? Эксперты назвали их  возвратом к тоталитарному строю и даже к сталинским репрессиям. Чего боятся власти?

– Да все просто — наши службы безопасности, особенно Бюро по защите конституции, а также контрразведка никак не могут показать хоть какие-то результаты своей работы. За 20 лет не поймано ни одного шпиона или уж хотя бы помощника шпиона.

Всюду шпионов ловят, и даже в соседних Литве и Эстонии, но только не у нас! А кто осужден за разглашение государственной тайны? Да тоже никто! Хотя каждый из нас видит, как утекают закрытые сведения, и потом они появляются в телевизионных передачах. То есть государственная тайна разглашается на каждом углу.

Как все это оправдать? Просто сказать, что виноваты не спецслужбы, а плохой закон, который не дает сажать преступников в тюрьму.

За шкварник и в тюрьму

– А может быть, все проще: тотальное кумовство проникло во все государственные структуры, и кого тут посадишь? Не своих же?

– И это тоже. Думаю, что люди, которые активней всего разглашают гостайну, работают в тех же самых органах безопасности. И ясно, что сами себя они ловить не собираются.

С другой стороны, тотальный непрофессионализм спецслужб – это тоже явная причина для появления поправок к Уголовному закону. Бюджеты спецслужб растут с каждым годом, государство тратит десятки миллионов, чтобы содержать органы, не дающие вообще никакого результата.

– Конечная цель – заполнить тюрьмы и показать таким образом свою эффективность?

– Не будем преувеличивать, для сохранения репутации им помогли бы 2-3 громких дела. И уже был бы рост результативности работы на 300%. Поэтому придумали такой закон, который позволяет в принципе любого брать за шкварник и вести в прокуратуру. Там же такие формулировки в законе, что его можно интерпретировать, как это будет выгодно.

Это приведет у ряду громких сфабрикованных дел. Положим, достал кого-то, Лато Лапса, ну вот болтает слишком много – будем разбираться с ним с помощью новых трактовок закона.

Сейчас президент остановил продвижение поправок, но понятно, что в каком-то виде они все равно будут приняты. В связи с террористическими атаками ситуация для этого особо благоприятная.

– Ну и чего в итоге добьются? Люди будут бояться говорить открыто и обсуждать проблемы государства как советское время на кухнях? И как все это вяжется с принципами  демократии?

– Вернемся ли к тоталитаризму? Не думаю. Но власть имущие получат реальный рычаг, как заставлять людей сотрудничать с ними, как делать их послушнее. Речь идет об усилении власти спецслужб. Конечно, это подрывает демократию. И мне лично это не нравится.

Сбежавшие из политики

– Сейчас ситуация в Латвии внешне стабильная. Но в годы застоя при СССР внешне тоже было все стабильно, но уже было чувство, что все прогнило. Сейчас тоже есть такое же ощущение: людей в стране становится все меньше, налоги растут, бизнес сворачивается. В итоге к чему мы можем прийти?

– Да, я тоже все это вижу, и мне печально это наблюдать. Самая главная проблема Латвии – отсутствие лидеров. Посмотрите на всех наших последних премьер-министров. Они же в лучшем случае хорошие чиновники, бюрократы. Но они точно не сильные политические лидеры с харизмой, которые способны воодушевить народ, повести за собой и предложить какие-то реформы.

– А есть ли вообще в Латвии такие люди?

– Они были, но в какой-то момент что-то случилось и они пропали. Просто убежали из политики. Вспомним Годманиса, Криштопанса, Шкеле. Да, это те самые яркие личности, которые с энтузиазмом строили государство и знали, что они хотят. Что бы про них не говорили, но именно они ввели Латвию в ЕС и НАТО. Пускай у них были ошибки, но там хотя бы был порыв, идеи, лидерство. А сейчас в основном серая масса…

А вообще здесь ситуация интересная. Исходя из исторического опыта, латышский народ с удовольствием доверял бы интеллигенции. Писателям, поэтам, художникам, философам. Так повелось с советских времен и времен перестройки. Эти люди были двигателями перемен.

И простые люди и сейчас  готовы были бы им довериться. Но интеллигенция больше не имеет ни интереса участвовать в чем-то серьезном, ни влияния на общество. Посмотрите, когда в последний раз латышская интеллигенция участвовала в чем-то серьезном? Когда решался вопрос названия ресторана в Национальной библиотеке – накинулись всем миром и отстояли. И еще по участию животных в цирке – тогда написали большое письмо протеста и все его подписали.

— Почему они инертны?

— Я сам бы хотел знать ответ на этот вопрос. Они настолько опустили свою планку участия в государственных вопросах, что фактически от всего отстранились. В итоге народ остался без лидерства, без духовного влияния. Это  причина всех наших бед.

Посмотрите, в Эстонии – там же один яркий лидер сменяет другого. А страна-то меньше нашей! И результаты в экономике у них лучше, чем у нас. При том, что исходные данные у нас были одинаковы.

Но пока идешь на выборы и голосуешь по принципу – выбрать меньшее зло. Во всяком случае, могу сказать, что это точно относится к латышской части избирателей. Мы выбираем кандидатов не потому, что вот эти нам больше нравятся, а потому, что другие еще больше не нравятся. Это же ненормально!

О позитивном национализме

— Три года назад вы ярко высказались о позитивном национализме, который ведет к созиданию, и выступили против русофобии, которая ведет к разрушению. Что в настроениях латышской части общества  поменялось сейчас?

— Национализм, направленный против «чужого», вырастает с каждым днем. А тема беженцев дала только новую энергию националистам.

— Так эмигранты — это зло или возможности?  

— Само существование Латвийского государства полностью зависит от солидарности наших партнеров в Евросоюзе и НАТО. Во всех отношениях. Мы получаем все блага от ЕС сполна, эти огромные деньги – единственные инвестиции, которые сюда приходят. В политическом, и военном отношении мы зависимы. И когда наши партнеры просят нашей помощи, политически и прагматически  неправильно будет их послать подальше. Конечно, с беженцами проблем – выше крыши. Но выбора у нас нет.

Да, после событий в Кельне мы все в шоке – особенно немцы, которые дали беженцам кров, еду, а те ведут себя как животные. Но я не вижу способов, как мы можем соскочить и не принимать беженцев. Мы не можем сравнивать себя с такими самодостаточными странами такими, как, например, Польша. Она может себе позволить занять более жесткую позицию в вопросе беженцев. Мы – нет. Но в силу ограниченности наших финансовых, административных и физических возможностей мы примем их не так уж много. Вот мы приняли шесть человек, а не 60 тысяч – и это уже проблема государственного масштаба.

Страх, с которым ничего не поделать

— Если вернуться к вопросу национализма. Мы, русские не очень понимаем настрой целого общества, что Россия – наш главный враг и она вот-вот нападет на Латвию… Поэтому надо срочно вооружаться, строить заборы и готовиться к худшему. Латыши действительно так боятся России?

— Ну конечно боятся! Тут два аспекта. Во-первых, Крым и Украина. А во-вторых, и я думаю, вы тоже это должны признать, для господина Путина характерна некая непредсказуемость. Его внешнеполитические действия можно характеризовать как очень резкие и абсолютно непрогнозируемые, всегда неожиданные. Если бы кто-то за год до событий на Украине сказал, что Россия заберет Крым, никто бы не поверил.  И эта непредсказуемость Путина соседей пугает.

Конечно же, где-то в глубине души мы думаем, что ну вряд ли Россия станет воевать с НАТО, зачем ей надо вторгаться в Балтию… Но подспудно все равно опасаемся: а вдруг?… Тем более, что у латышей свежа историческая память о 1940 годе. И сумма всех этих факторов рождает страх.

Никто не хочет войны, но страх присутствует. Тем более что мы понимаем: в случае чего НАТО не успеет нас защитить. Чисто географически вокруг Балтии так много России, что она может закрыть все подступы к нашей территории в течение часа — это каких-то сто километров литовско-польской границы. Балтийское море – это по сути внутреннее море России. 

Ну, а воздух – мы же видели возможности русской военной авиации. Конечно, в глобальном смысле НАТО что-то будет делать, но чисто с военной точки зрения мы очень уязвимы. В случае вооруженного нападения настоящей войны здесь даже не будет.

— То есть нашумевший фильм BBC по сути отразил реальные страхи европейцев перед Россией и русскими?

— Именно. И мы в Латвии прекрасно понимаем – зачем немцам или британцам втягиваться в серьезную войну ради какой-то маленькой Латвии. Мы чувствуем незащищенность.

Националы – это капризный ребенок политики

— Пару лет назад вы очень резко прошлись по националистам и Нацобъединению. Не записали вас во враги народа?

— Нет. Надо понимать, что на самом деле – это маленькая партия. Это как плохой ребенок, от которого крику больше, чем  от всего детского сада. У националистов – своя аудитория, это примерно 10% населения.

Мы знаем по социологическим опросам, что в обществе гораздо больше  умеренных, здравомыслящих людей. Те, кто ходит к Памятнику Свободы 16 марта – это не весь латышский народ. И когда я высказываю свои взгляды, я получаю одобрение. Потому что я за тех националистов, которые борются за латышей, чтобы им лучше жилось, а не против кого-то.  

— Хорошо, националы всегда будут иметь свои 10%, «Единство» теряет избирателей. Получается, что «Зеленые и крестьяне» во главе с Лембергсом практически уже захватили власть. Это так?

— По сути, это оценка верная. Никогда в истории последних 25 лет «Зеленые и крестьяне» не были столь серьезной силой в правительстве. И президент их и премьер тоже. И рейтинги у них растут.

Я не их избиратель, но у меня, как и у большинства латышей, нет своей партии. И я даже не хочу думать, что будут выборы и придется за кого-то голосовать. И это приводит к таким курьезам, когда в Сейм проходит Атис Кайминьш. Если не за кого голосовать, ну давай им назло выберем вот этого артиста. Хоть весело будет! Жалко, что нет новых партий.

— А почему нет?

— Может быть, всех уже вычерпали – народ-то маленький. А может быть, не хотят идти в политику – посмотрели, как ломают тех, кто хочет что-то реформировать.

Впереди нас ждёт застой

— А может, романтика ушла? Раньше политики были окружены ореолом – строили независимое государство. А сейчас их работа — это рутина и циничная политическая кухня.

— Да, и это есть. А в результате политиками становятся бюрократы и чиновники. Все последние премьеры Кучинскис, Страуюма, Берзиньш – они члены Народной партии, а это партия чиновничества. Поэтому я и говорю, что в стране сейчас застой.

Не думаю, что нас ждет развал, как в СССР, Евросоюз нас от развала удержит. Но впереди у нас углубление этих застойных явлений.

Люди будут продолжать уезжать, внутренний рынок сокращается, бизнес закрывается или перебирается в другие страны, где налоги меньше.

Но, может, и не так все страшно. В жизни любой страны и народа есть какие-то глобальные циклы. Периоды, когда страна процветает, и когда происходит естественный закат. И тогда мы все становимся какими-то вялыми и больными.У меня лично такое ощущение.

Просто надо ждать. Когда вырастет новое поколение, которому будет интересно менять страну в лучшую сторону. Может быть, сейчас такой молодой реформатор живет в Ирландии – ребенком родители увезли его туда, но он вырастет и вернется в Латвию, чтобы сделать ее процветающей страной.