Почему Латвия не пойдет по пути Восточной Украины 5

Мятеж-война в крупнейшей стране Восточной Европы чаще всего интерпретируется с геополитической точки зрения, имея в виду заговор Москвы или Вашингтона, кому как больше нравится. Однако Украина преподнесла нам прежде всего наглядный пример стихийного творчества масс.

Киев — город контрастов

Вашему автору довелось за 2012–2014 годы трижды побывать в Киеве, прошедшем определенный тюнинг в связи с еврочемпионатом по футболу, который еще более обнажил лютый характер капитализма первоначального накопления по-украински. Я жил в четырехзвездочной гостинице, откуда открывался вид на точно такое же, как у нее, кирпичное здание — только уже без апгрейда, вайфая и секьюрити, владеющей английским языком. Бывший корпус военного завода «Радар» был мертвым и покинутым.

Деградация и коллапс советского технологического уклада привели к появлению на Украине огромной массы люмпенизированного пролетариата. Это в первую очередь касается юга и востока, тогда как запад традиционно был более аграрным, сохранял навыки малого предпринимательства и, что самое главное, имел клапан выпуска социального пара в страны ЕС — в форме галицких «заробитчан». Те, кто уехал «к сеньоре», уж точно не выйдут ни на какой майдан.

Осенью 12-го регионалы Януковича в очередной раз одержали сокрушительную (как выяснилось позже — в первую очередь для самих себя) победу на парламентских выборах. Предварительные результаты объявляли на Михайловской площади, где стояла сцена с экранами. Так вот — часов около 10 вечера там собрались ребятки с такими специфическими лицами, что неподготовленному наблюдателю из Евросоюза стало мальца не по себе. Напряженность просто висела в воздухе. В ту ночь в Киеве никого еще не убивали, но ощущение того, что карачун уже близок, чувствовалось кожей.

Да простят мне банальность, но формулировка «Киев — город контрастов» оказывается самой верной. Показная роскошь модельного ряда автомобильного выезда купечества, фабрикантов и рантье самым вопиющим образом диссонирует с нищенством школы в Оболони (не самый бедный, между прочим, спальный район). Будучи парламентским наблюдателем, я посещал участки голосования, которые располагались как раз в учебных заведениях. И, если сопоставить увиденное на выборах с аналогичным опытом в России и Беларуси, скажу — в деревнях Псковской области школы выглядели не столь убого, как в столице Украины. Не говоря уже о минских школах, которые, наверное, где-то даже лучше рижских.

Огород Европы

Основой постсоветской украинской экономики стала продукция низкого передела с малой добавленной стоимостью. Получать сверхприбыли при таком раскладе украинский олигархат мог только при полном бесправии наемных работников. Если бы украинцы умели бастовать, то им бы, скорее всего, не пришлось бы друг друга убивать. Однако деградировало не только народное хозяйство, но и общественные скрепы. Социум распался, в первую очередь это коснулось опять-таки русскоязычных регионов — ибо запад с удовольствием окунулся в миф Бандеры и Шухевича, который, с нашей точки зрения, конечно, зло, но жизни львовян и тернопольцев придал хоть какой-то высший смысл. На востоке его не было, пока не появилась георгиевская ленточка.

В это самое время в Киеве утвердилась недотирания Януковича, которая венцом своей предпродажной подготовки сделала сверхидею ассоциированного членства. Доверчивые евробюргеры уже стали пускать слюнки по поводу жирных черноземов, на которых так сподручно выращивать рапс для «зеленого топлива». Не свою же землю убивать, ясное дело. Украина должна была стать сырьевым придатком Европейского союза. Но в самый последний момент Москва, видимо, сделала президенту Украины предложение, от которого тот не смог отказаться...

Так как режим оказался уж слишком корыстно-мотивированным, слабым в коленках, то он не выдержал концентрированной и профессиональной атаки, которая последовала с ноября по февраль. Януковича выбили клином «Правого сектора», который так же оперативно убрали со сцены, переформатировав в отряды нацгвардии.

Однако вот на что стоит обратить внимание — те, кого сегодня на Украине не без основания именуют фашистами, имеют гораздо больше родового сходства с итальянским, нежели германским образцом. Украина вообще ментально близка Италии южной жовиальностью, переходящей в жлобство, а также тотальной недоговороспособностью. Недаром гастарбайтеры с западных земель UA предпочитают Италию, нежели, скажем, Норвегию.

Фарион и Губарев

Я видел в ютубе выступление депутата Фарион из «Свободы» перед участниками молодежно-патриотического лагеря в Карпатах. Филолог Ирина Дмитриевна, 1964 г.р., была в облегающем красном платье и на каблуках, несмотря на то, что дело происходило на лужайке в гористо-лесистой местности. Но любопытство вызывал не один только внешний вид парламентария, а та высокопарно-пафосно-романтическая телега, которую она задвинула перед карпатскими молодцами. Думается, примерно таков был дискурс поэта и фашиста Габриэля Д’Аннунцио, захватившего в 1919 году с отрядом аналогичной молодежи хорватский город Риеку. Акция была предпринята без участия итальянского государства, которое тогда находилось в стадии полураспада, как сейчас Украина. Что ж — кто-то в этой ситуации теряет территории, кто-то умудряется приобретать…

С противоположной же стороны мы видим ту же самую воинствующую архаику, только в красных тонах. Вот рулит товарищ Паша Губарев, самопровозглашенный лидер Донецкой Народной Республики, вполне себе малый предприниматель — его компания «Морозко» специализировалась на детских праздниках. Так сейчас он свои навыки по устроению утренников и применяет. Кстати, Губарев по базовому образованию историк, идейный антагонист Фарион. А, может быть, и не такой уж противоположный ей субъект? Ведь фактически донецко-луганский кейс представляет собой вновь ожившее Гуляй-Поле. Это не большевики (красные, как известно, взяли Керчь), но зеленые, махновцы, анархисты.

Если Украина как экономика проваливается в доиндустриальную эпоху, то неудивительно, что в ней стремительным образом распускаются идейные «цветы» 100-летней давности. Фашизм левацкого замеса и анархо-коммунизм вызваны отсутствием социальных лифтов, бесперспективностью, депрессией. Перефразируя слова бодрой советской песенки, «Украина — недорогая». И она стремительным домкратом теряет свою капитализацию. Самый ликвидный актив, Крым, у нее отжали безвозвратно. А на Донецк, так же, как и на Ивано-Франковск, дураков нема.

Что знает Порошенко

В репортажах из Славянска постоянно фигурирует некий комбикормовый завод — скорее всего, это такой же фантом, как и киевский «Радар». Воспоминание о безвозвратно ушедшей эпохе. Но, парадокс, люди-то остались — они, оказывается, упорно не хотят умирать, на фоне скелетов шахт, заводов и совхозов. И их очень быстро мобилизует генетически воспринятое чувство локтя, общаги, военных сборов.

Хотя эта иллюзия советского возрождения в реале закончится худо: «А подмога не пришла, подкрепленье не прислали…» Подлинная сецессия Восточной Украины не нужна Российской Федерации, Москву совершенно устраивает сегодняшнее состояние сползания в Сомали, с нулевыми шансами вхождения в ЕС и НАТО, сколько бы ни писал в твиттере любимый министр этой современной технологии Арсен Аваков, и как ни напрягался бы бывший секретарь Днепропетровского обкома ВЛКСМ по идеологии, впоследствии протестантский пастор, Александр Турчинов и как бы ни старался директор СБУ Валентин Наливайченко, выпускник Института КГБ имени Андропова. Воистину, широк украинский политический класс...

Остается одно неизвестное во всей этой ситуации. Лично мне до конца так и не понятно, чем же миллиардера Петра Порошенко увлекла перспектива заварить всю эту байду с майданом, перекупить Кличко и стать кандидатом N 1 на президентских выборах. Вероятно, он знает что-то такое, что неизвестно всем нам. Но это не отменяет факта, что один из самых богатых людей Европы будет управлять страной обозленных безработных.

* * *

А вот для Латвии все вышесказанное, скорее всего, послужит утешением. И дело не в «северном» спокойствии. Просто мы, и латыши и славяне, все-таки слишком мелкобуржуазны, чтобы нас могли зажечь такие крайние идеологемы, как на Украине. Здесь почти нет таких, кому нечего терять, кроме своих цепей. И это хорошо.