Питерский автор на латышской сцене 19

<table cellpadding=0 cellspacing=0 border=0 align=“right” style=“margin-top:5px; margin-bottom:5px; margin-right:0px; margin-left:5px;” width=110>Люди в ваннах
Горчева отличает удивительная способность: рассказывая о нашей повседневности бытовым языком, пронизанным неподражаемым русским юмором и не совсем нормативной лексикой, ненавязчиво и доходчиво выразить глубоко экзистенциальные идеи и понятия, важные для каждого человека. Что и очаровало профессионального хореографа Анту Приедите и заставило впервые взяться за режиссуру.
Образный ряд, предложенный художницей Лигой Лаздиней, тоже читается легко. Его частью становится уже сам Новый зал. С несколькими десятками зрительских мест. Без занавеса, но с боковыми шторами, распахиваемыми в какой-то момент и открывающими большое окно с видом на “живую” рижскую улицу. На площадке — две ванны, поставленные на бок, в которых скрючились спящие люди. У задника на фоне красного полотнища подвешена белая дверь. На площадке две молодые пары, которые на фоне текста “за сценой” разыгрывают по большей части немые, точные по пластике и хореографии эпизоды, так или иначе иллюстрируя и развивая авторскую мысль. Латышская речь смешивается с русской. Тут инфантильные игры парочек, совершающих каждодневный трагикомический обряд жизни. Детские воспоминания и стремление “стать кем угодно, только не самим собой”. Тут любовь и одиночество, ссоры и примирения, алкоголь и непременный телевизор. Наконец, старость с ее бессилием и смерть. И периодически возникающий среди этого бедлама дирижирующий событиями Мартиньш Вилсонс, в роли то ли Автора (Всевышнего-Руководителя-Судьбы?), раздающий каждому по банану и расставляющий все и вся по своим местам. В финале он вдруг произносит тихий лирический монолог о надежде. Контраст пробирает.

 

Пушкина по-латышски лучше не читать
Анта решила поставить русского автора еще и потому, что считает русскую культуру явлением очень глубоким. Ей нравится русский язык, и она уверена, что латышам нельзя отказываться от этого богатства (“Совершенно не понимаю, как Пушкина можно читать в переводе!”) и ставить знак равенства между словами “русское” и “плохое”.
“Если же обобщать, — говорит Анта, — то все спектакли ставятся о том, как жить, о выборе пути и каждого поступка, который чреват последствиями”. Ее волнует проблема стереотипов. Ставя эпизод, пародирующий телерекламу, рекламы этой Анта смотрела очень много. И заметила, например, что минимум 80% рекламируемых вещей, от мобильников и авто до зубной пасты и йогуртов, почему-то преподносятся через тему… секса! А какая, казалось бы, связь? “Челoвeкa целенаправленно oглyпляют, — констатирует Анта. — И я хотела дать своим зрителям возможность посмотреть на то, как это делается, со стороны. Может быть, тогда они смогут этому сопротивляться”.