Школьная реформа: мифы и реальность

Часть 1. Юридическая и международно-правовая сторона вопроса.

Существование правового демократического государства невозможно без строгого соблюдения законодательства данного государства, а также международных правовых документов (договоров, конвенций), подписанных государством. Без соблюдения всех вышеуказанных норм жизнь в стране превращается в хаос, который в конечном итоге может привести к развалу государства.

Главным законом всех ныне существующих государств является конституция (в Латвии – Сатверсме). В конституциях указывается государственный строй, полномочия и права главных должностных лиц государства, основные права и свободы граждан. Не углубляясь в юридические тонкости, скажем лишь, что исходя из смысла текста Сатверсме, можно сделать следующий вывод: каждый имеет право высказывать свое мнение и это мнение должно быть учтено, особенно если это мнение миллиона человек.

Внедряя школьную реформу, Латвийская республика нарушает собственную конституцию, что является не только недопустимым с точки зрения юриспруденции и здравого смысла, но и очень опасным явлением с точки зрения общественных отношений. Закон – источник права, не содержит конкретных указаний, а только общие нормы, что дает возможность недобросовестным политиканам использовать политику двойных стандартов. «Подмяв», таким образом, Сатверсме под себя, они открывают путь к беспределу в государстве.

И здесь, к сожалению, приходиться констатировать, что очень большая часть латышей попалась на этот «крючок» националистов-радикалов. К чему могут привести данные шаги? К большой государственной беде. Один раз показав своим гражданам возможность разделения их по принципу – «вам – можно, а вам – нет», государство толкает свой народ на очень тонкий лед. Кто может поручиться, что разобравшись с людьми, родным языком для которых является русский язык, национал-радикалы не перейдут на латгальцев. Ведь ни для кого не секрет, что в отношениях латышей, живущих в центре и на западе Латвии, и восточных латышей существует определенная «прохладность». Очень не хотелось бы, чтобы данные предположения оказались пророческими, но в государстве, которое попирает свой основной закон возможно все.

Вторым важнейшим моментом в регулировании общественных отношений в государстве являются подписанные им международно-правовые акты, которые, кстати, имеют приоритет перед внутренним законодательством. На момент начала реализации Школьной реформы представители Латвии подписали уже достаточное количество таких документов, но не ратифицировали их внутри страны. На поверхности оказывается одно из самых плохих качеств как человека, так и государства – желание казаться за пределами своего отечества, перед глазами Европы и мира цивилизованными людьми (государством), на самом же деле являясь «махровыми» представителями средневековья. Речь идет о рамочной конвенции «О защите прав национальных меньшинств», подписанной Латвией в 1995 году и ратифицированной Саэймом лишь в этом году с поправками, которые полностью изменяют главную цель Конвенции. Ратификация данного международного документа превратилась в полный фарс: кого же считать национальным меньшинством? Конечно же, не русских, белорусов и т.д. Однако замечу, что русские, в массовом порядке появились на территории, которую сейчас занимает современная Латвия, во время церковного раскола, т.е. в 17 веке. Даже современные латвийские ученые утверждают, что Латышская нация сформировалась не раньше 19 века. До этого существовали лишь ливы, земгалы, куршы, латгалы. Ну, что? Дальше развивать мысль или, все-таки, признаете русских национальным меньшинством и разрешите им иметь свои школы и т.д?

О проблемах с ратификацией слышали все, а вот о том, что даже не ратифицировав международные документы, а просто подписав их, государства берут на себя определенные обязательства, знают не многие. Так, подписав рамочную конвенцию «О защите прав национальных меньшинств» Латвия взяла на себя обязательства не ограничивать с момента подписания, т.е. с 1995 года, права нацменьшинств по-новому – не принимать законы, которые противоречили бы основным принципам конвенции. Заметим здесь, закон об образовании принят в 1999 году. Таким образом, Латвия открыто, публично наплевала на все международные и Европейские правила.

Подводя итог первой части, можно констатировать следующее. Во-первых, проблема Реформы Образования оказалась гораздо шире, вскрывая вместе с собой значительный круг проблем, которые в юридическом, политическом и философском смыслах доказывают ложность пути Латвийского государства по внедрению Школьной реформы. Во-вторых, Латвия в данное время создает такое количество проблем, реализуя реформу, что потомки, по-видимому, нам за это спасибо не скажут. В-третьих, не соблюдая свою собственную конституцию, Латвия не сможет выступать на мировой арене как критик недемократических режимов. В-четвертых, усиливается раскол общества по национальному признаку. В-пятых, беря на себя международные обязательства и не выполняя их, Латвия создает себе международный имидж государства-лжеца, с которым невозможно иметь дела.

Часть вторая. Государственная составляющая ШР.

В современном мире любая реформа – это следствие проводимой государством политики. Государство через реформы осуществляет свою стратегию и тактику регулирования общественных отношений, поэтому нелогично было бы предполагать, что государственная составляющая Школьной реформы будет мала. Однако, вопреки логике, это так. Рассмотрим процесс внедрения реформы подробнее.

Любая реформа должна начинаться с государственного заказа, например, школьная реформа должна начинаться с выработки определенной концепции. Таковая ясна – повысить конкурентоспособность русских детей. Вот только шита эта концепция белыми нитками. Есть множество способов улучшить знание латышского языка: увеличить количество уроков, делить классы на большее количество групп, увеличить количество учителей латышского языка и т.д. Таким образом, даже при беглом анализе выявляется несостоятельность и неконкурентоспособность самой концепции реформы. А рыба-то, оказывается, гниет с головы! Но бог с ней, с концепцией. Какова бы ни была, – она есть.

Затем министерство образования, по логике вещей, должно обратиться к ученым, в НИИ за помощью в выработке определенных методик, разработке методических пособий, приемов и т.д. Фактически, наши ненаглядные правые правительства уже давно разогнали все НИИ, но компетентные люди-то (доктора педагогики, психологии) остались. Можно сформировать комиссии, рабочие группы, которые занимались бы вопросами реформы образования, разрабатывали бы методики, учебники. Но вопреки всему здравому смыслу этого не происходит. Почему? Ответ прост. Если за данное дело возьмется специалист, то не только от новых методик, но и от всей реформы камня на камне не останется. И вот здесь в общий хор оркестра, который и так играет какофонию, вступают ударные инструменты – наши министры образования. Ну, действительно, зачем Латвии министр образования с высшим педагогическим или психологическим образованием? Я, конечно, могу ошибаться, но таких людей у нас в министерстве образования давно не видели. Зачем министру быть педагогом? Был период, когда министром образования являлся человек вообще без высшего образования. Или по-другому. Вы обращали когда-нибудь внимание на ротации наших министров. То он министр образования, то министр по делам самоуправления, то министр обороны. И все один и тот же человек. Подумайте, какая гениальность. Во всем преуспел. И государством руководить может, и отдельно взятыми сельским хозяйством, обороной, здравоохранением. Что же, во всем специалист? Да, ни в чем он не специалист. Просто места хлебные. От таких специалистов и современное положение в Латвии. А министр образования должен быть политиком, должен уметь принимать красивые, умные решения по поводу искоренения русского языка и культуры. Но вот беда, надо еще показывать какие-то действия, связанные с реформой.

Например, такие. В начале 2004/2005 учебного года из министерства образования через школьные управы на местах транслировалось следующее указание: «учителям, реализующим реформу, т.е. работающим в 10-х классах, и учителям, ведущим уроки билингвально, совместно с учителями латышского языка разработать план сотрудничества, который помог бы реализации школьной реформы. В общем, как в том анекдоте про стоматолога: «Доктор, сделайте мне что-нибудь стоматологическое». А в нашем случае: «Учителя, сделайте-ка что-нибудь билингвально-педагогическое».

Я учитель географии на своем рабочем месте так ничего и не придумал. Разве что попросил учителей латышского языка повторить с учениками тему географическое положение Латвии. И все. И ничего больше в этом направлении делать не буду. Никаких разработок нет, научного обоснования нет, методик нет. А если я ошибусь, как ошибаются многие из тех, кто что-то делает впервые. Кто пострадает от этой ошибки? А здесь хочется ответить как в Одессе вопросом на вопрос: «А кого это волнует?»

Волнует, видимо, центр билингвального обучения, который находится у нас в городе в 3 средней школе, а руководит им госпожа Мицкевич. Приведу пример. В 2004/2005 учебном году состоялся круглый стол по вопросу реализации школьной реформы. Собрались учителя, реализующие реформу в жизнь. Оказалось, что у, практически, всех педагогов Даугавпилса есть совесть. Поголовно все присутствующие заявляли о том, что либо они работают билингвально (нарушая тем самым закон об образовании), либо образованию наших детей наносится серьезный урон. Ваш покорный слуга озвучил тогда общий вывод – реформа не работает. «Нет, работает», – один ответ у госпожи Мицкевич. «Как же», – спрашиваю, – «Если без русского языка на уроках не обойтись, а это запрещено законом?» «Нет, работает!!!» – один ответ. Ну, что тут скажешь? В общем, в лучших советских традициях – главное отчитаться.

Итак, научного обоснования реформе никто не давал, НИИ разогнаны, методик нет, но вот светлое будущее – есть учебники и курсы. Подробнее об этом.

Вы думаете, что специально для того, чтобы повысить конкурентоспособность русских детей в Латвии и реализовать реформу, изданы новые учебники? Ну, что вы! Это совершенно лишнее. Я позволю себе немного отойти от темы и вспомнить, о, ужас, советские времена. Учебник (экспериментальный) вводился только в нескольких школах и через определенный срок (по результатам оценок педагогов, учеников, родителей, ученых) либо принимался, либо отправлялся на доработку. Зачем же экспериментировать с учебниками? Так считают современные латвийские политики. И так хорошо. Дали русскому ребенку сложный учебник на латышском языке, и пусть будет доволен. Вон, в Экваториальной Гвинее учебников вообще почти нет. Ясно, что изучая сложный материал по сложным учебникам, на неродном языке, в отсутствии методик, научного обоснования реформы, с министрами – кем угодно, но не педагогами, русские дети, безусловно, станут более конкурентоспособными.

Теперь о курсах. Надо сказать, что это единственное направление, где Латвийское государство, по крайней мере, не поскупилось. Однако тратить деньги – это еще не значит добиваться результата. Существует такое понятие – энергия без вектора, т.е. движение есть, а направления нет. Это как раз о современных курсах. За последние три года я присутствовал на четырех различных многочасовых курсах, включая билингвальные курсы первого и второго уровней. Для того, что бы понять с вектором данная энергия или без, необходимо сравнить результаты с задачами и целями. Вот тут-то и начинается самое интересное. Главная цель билингвальных курсов обучить учителей методикам билингвального обучения. И здесь, если командир не прав, смотри пункт первый. Методик-то нет, НИИ разогнали, К ученым не обращаются и далее, далее по тексту (смотри выше).

Вообще-то курсы неплохие. Интересная групповая работа, доброжелательное отношение ведущих, языковая практика, но вот беда – билингвализм тут ни при чем. Методики, которым обучают на курсах, во-первых, почти все не новы, во-вторых, интерактивны, а не билингвальны, в-третьих, будешь ими пользоваться, никогда не уложишься в необходимый учебный материал, а главное – работать начинают, если в классе 10-12 учеников и меньше. А где вы видели у нас такие классы? Вот и получается – движение вроде бы и есть, а куда оно направлено – непонятно. В общем, и курсы не становятся помощником этим ленивым русским, не желающим учиться на неродном языке.

Далее. Буквально в начале февраля в школы поступила информация о том, что в младших классах сокращается количество часов русского языка и литературы. Вы понимаете, что хотят сделать с детьми? Сокращается количество часов базовых предметов. Все то, чем было сильно образование, пытаются ликвидировать! Все то, на чем будет основываться последующее образование, последующие предметы, пытаются ликвидировать!!! Но это еще не все. В пятом классе исчезает история, в шестом география. Т.е., когда ученик уже приобрел достаточные навыки для того, чтобы заняться предметами гуманитарно-логическими, которые продолжают развивать ребенка, введение их отодвигается на более позднее время. Итак, в начальной школе уменьшается количество часов русского языка и литературы, в основной – истории и географии. Что предлагается вместо этого? В младшей школе, частично, вместо русского языка и литературы, – этика или христианское учение, в основной, вместо истории и географии – «socialas zinibas» и «dabas zinibas». Что это такое? На тот момент никто из педагогов, готовящихся преподавать эти предметы, ответить на этот вопрос не мог. Главное начать, там посмотрим.
Вы думаете, уважаемые господа, кто-нибудь может ответить на сорвавшийся с ваших губ вопрос «а зачем?», т.е. дать научное обоснование реформе? Ни в коей мере. И ни пытались. Нечего и говорить о том, что все вышеуказанные изменения затронут только школы национальных меньшинств. Такого государственного «беспредела» мир еще не видел. Грубейшая, отъявленная дискриминация по национальному признаку. Латышские школы никто реформировать не собирается. Вернее, наша министр попробовала предложить ввести билингвальное образование в латышских школах, – мол, часть по-латышски, часть по-английски. Реакция не замедлила себя ждать. Из латышских школ тут же послышались возгласы: «Как же это так? Современных детей и народном языке учить трудно». Что, господа, хлебнули? А над русскими детьми такие эксперименты ставятся уже несколько лет. Что же вы, латыши, по этому поводу молчали? Или русских детей – можно? Все это еще раз подтверждает старую истину: чужого горя – не бывает. Недоучки и «недодумки», собравшиеся в министерстве образования, доберутся и до латышских школ. И еще одно. Уважаемые латыши. Те, кто думает, что избавится за счет русских недоучек от здоровой конкуренции. Не радуйтесь. Люди вырванные из привычной культурной среды, с низким уровнем образования, не нашедшие своего места в жизни, попросту маргиналы, не будут стоять у ваших подъездов с протянутыми руками как вы того хотите. Вы не встретите их в театре или в художественной галерее. Они встретят вас сами. В темном переулке, подъезде, общественном транспорте и не с цветами, а с ножами и камнями в руках. Как вам такая перспектива?


Казалось бы и все беды, связанные с государственной составляющей реформы образования. Но ведь есть еще и региональные органы.


6-7 лет назад в Даугавпилсе началась так называемая оптимизация учебного процесса. Даугавпилсским школам было запрещено открывать менее 3-х десятых классов. Если школа, к примеру, набирала только два, она автоматически становилась основной. Родители, естественно, стараются отдавать своих детей сразу в средние школы, чтобы избежать дальнейшего перехода ребенка из школы в школу, и связанных с этим психологических проблем. В результате этой оптимизации уже несколько десятков педагогов потеряли работу, в ближайшее время работу потеряет еще более ста человек, умрут несколько маленьких школ, которые до оптимизации маленькими вовсе не были. (Спросите у учителей бывшей экспериментальной или одиннадцатой школы. Они много добрых слов скажут вам об оптимизации).


В крупных школах ситуация другая. Классы, «подпитанные» учениками из маленьких школ «раздуваются» до 35 человек и более. Каждому понятно, что в современных условиях дети становятся сложнее, менее интеллектуально развиты и классы, в связи с этим, должны быть не больше, а меньше, чтобы учитель хоть что-то мог сделать. Казалось бы, уменьшение рождаемости могло привести именно к этому результату – детей в классах стало бы меньше и педагоги справились бы с поставленными задачами. Но нет. Это слишком нерентабельно. И вот, в связи с этим, Министерство образования вместе со школьной управой выдвинуло лозунг (неофициальный) – сэкономим на детях. Набьем классы так чтобы трещали по швам. Ничего, что преподавание в таких условиях не эффективно, зато экономия какая.


На первый взгляд, это все не имеет прямого отношения к государственной школьной реформе. Однако, вы пробовали когда-нибудь реализовывать реформу, т.е. вести уроки на латышском языке в «не очень сильном» 10-ом классе из 35 учеников. Сказочное наслаждение от хода урока и получаемых результатов.


Подводя итог второй части можно сделать следующие выводы. Государство само для себя не сформировало последовательность необходимых действий по реализации РО. Не готовы, и даже не предусмотрены к разработке специальные методики, методические пособия и учебники, необходимые для реализации реформы. Реформу реализуют некомпетентные руководители. Билингвальные курсы являются не соответствующими целям и задачам реформы. Власти на местах своими действиями еще более усложняют процесс реформы.


Часть 3. Психологическая составляющая школьной реформы.


Чем, вообще, по сути, является язык? Это механизм мышления, а не «говорения». Слово – это только символ: за ним стоит глыба того, что не произносится, но понимается. С накоплением понятий и происходит интеллектуальное развитие человека. Сначала, когда ребёнок ещё совсем мал, мыслить он может только при условии, что видит предмет и может осуществлять с ним определённые операции (конечно же, поломки!). Рядом с ним мама, дающая определения тому, что он делает на родном языке, причём в эмоционально привлекательной форме: она не ставит ему оценки и не «стращает» экзаменом! Это так называемое, наглядно-действенное мышление. Чем больше у ребёнка возможностей манипуляций с предметами и чем больше с ним говорят взрослые, тем быстрее развивается его речь и мышление. Постепенно у маленького человека формируется представление о мире и появляется словесное выражение виданных образов – он переходит к следующему этапу своего развития – наглядно – образному. Только пройдя этот этап, не раньше, он способен подняться на следующую ступень отвлеченного, или, по-другому, абстрактно-теоретического мышления. Такая форма умственной деятельности представляет собой мыслительный процесс, осуществляемый не с предметами или их образами, а с понятиями или словами, обозначающими эти предметы и явления, с их сравнением, обобщением, анализом, объединением в суждения, выведением умозаключений. Чтобы такая аналитическая деятельность осуществлялась, знание языка должно быть совершенным, а такое возможно только в том случае, если предыдущие этапы мыслительной деятельности формировались на данном языке и в эмоционально позитивной форме. Тогда в полушариях головного мозга формируются глубинные речевые центры данного языка, и ребенок способен думать на этом языке. В противном случае за искусственно сформулированными понятиями на чужом языке не стоят представления и образы, и никакая мыслительная деятельность не то что не ведется, а даже не начинается. Загружается только память, причем основанная на механическом запоминании, на том, что в народе называется «зазубриванием», но это не имеет ничего общего со способностью понимать материал, анализировать его, делать выводы и т.д. Т.е., предмет, изучаемый на неродном языке, практически, не усваивается. Т.о. способность мыслить и размышлять не развивается, и человек фактически останавливается в своем интеллектуальном развитии. Если человек перестает думать на родном языке и не знает в совершенстве другой, то он перестает думать вообще (мышление развивается на родном языке через развитие речи). Интересно знать, какому работодателю нужен не соображающий работник? А может, все-таки именно такой и нужен?


Кстати, истинное владение понятиями появляется только в подростковом возрасте (если, конечно, до этого он развивался нормально). Лексика ребёнка (равно как и взрослого) является озвученным показателем его мыслительного процесса: чем богаче словарный запас человека, тем более развит он интеллектуально. Послушали бы вы, как говорят на устных предметах дети: ни на русском, ни на латышском – речь не сформирована. Наступила эпоха великого молчания. Снова вертится вопрос: кому это выгодно? Помимо этого, резко снижается познавательная мотивация, другими словами, интерес к предмету, желание его изучать. У детей мотивация напрямую зависит от успешности в данной деятельности, т.е. КОГДА МОГУ, ТОГДА И ХОЧУ. Какое уж тут желание, когда сидишь и понимаешь через слово? Интереса ноль, активности ноль, мышление без мышления, понимание без понимания.



Т. о., что получается при обучении на неродном ребёнку языке? Во-первых, с первого класса он попадает в психически травмирующую ситуацию: непомерно растёт нагрузка, появляется проблема самовыражения – не способен свободно ответить, т.к. не хватает слов. Хорошо ещё, если ребёнок общителен и не застенчив. А что делать боязливым, неуверенным в себе, интровертированным (направленным внутрь себя) ученикам, для которых публичное выступление и на родном-то языке стресс. У них несколько возможностей избегания травмирующей ситуации: стать невротиками и постоянными клиентами психолога, убежать в болезнь (куча хронических заболеваний) и легально пропускать школу, нелегально пропускать школу (просто в нее не ходить; поинтересуйтесь сколько детей сейчас не посещают школу) – поставив крест на своем будущем, живя одним днем. Поскольку реформа не учитывает индивидуальных особенностей учеников, то таких «беглецов» с каждым днем все больше и больше.


Вот такими вот конкурентоспособными и станут наши дети: говорить уже не умеют ни на одном языке, предмета знать не будут, мыслить не научатся, и плюс ко всем прелестям с личностными деформациями.


Часть 4. Педагогическая.


Любое овладение новой информацией можно представить следующим образом. Новые знания формируются на основании собственного интеллектуального запаса учащихся в работе с учителем на уроке и самостоятельной работе дома, в библиотеке и т.д.


Развитие интеллекта происходит только тогда, когда человек свободно владеет языком, на котором получает информацию. Если же непонятным остается около 30 и более процентов получаемой информации, то заинтересованность снижается, уступая место чисто техническому процессу перевода.


Что касается работы на уроке, то знания и умения, получаемые там тоже, безусловно, страдают. Дело в том, что основная задача учителя – не только преподнести учебный материал ученикам, но и научить школьников правильно использовать его. В обстановке постоянного возвращения назад, к непонятным словам и выражениям, снижается темп урока, затрачивается время, которое можно было бы использовать для закрепления материала или знакомства с такими фактами и методиками, которые помогают формировать интерес у учащихся. Кроме того, пропадает обратная связь с учениками, что является грубейшим нарушением основ педагогики.


Работая дома, учащиеся испытывают серьезные проблемы с литературой, методическими пособиями, которые полностью предназначены для носителей языка, т.е. для учеников латышских школ. Очень много времени тратится на перевод и еще больше на усвоение полученной информации. Готовясь к занятиям в библиотеках, ученики испытывают другие проблемы. Зачастую необходимого материала на латышском языке нет, и приходится производить обратный перевод. Все это тоже, естественно, сказывается на затраченном времени и знаниях.


Не будем говорить о повышенной нервозности и ухудшении здоровья. Это все вытекает из перегруженности, т.к. уроки приходится делать (если делать честно) 5-6 часов.
Плюсы реформы, безусловно, есть – это улучшение знаний латышского языка, но нужен ли он будет больным, издерганным недоучкам?


За последние несколько лет Министерством образования проведены три реформы. Первая – реформа оценочной системы, вторая – перевод обучения в средней школе на латышский язык (незакончена), третья – уменьшение часов родного языка и литературы в младших классах (незакончена). Стали ли ваши дети учиться лучше, чувствовать себя лучше в стенах школ? Не можете ответить сами на этот вопрос – обратитесь к статистике. Она не утешительна.


Заканчивая аналитическую статью о реформе образования, мне не хотелось бы склонять читателя к каким-то выводам. Эта возможность предоставляется каждому. Подумайте.