По результатам второго тура конкурса первый автомат Калашникова был признан непригодным для дальнейшей отработки. Однако Калашников сумел оспорить это решение, добившись разрешения на дальнейшую доводку своего образца, в чём ему помогло знакомство с рядом членов комиссии, с которыми он совместно служил с 1943 года, и получил разрешение на доработку автомата. Для этой цели он вернулся в Ковров, где, вероятно воспользовавшись своими связями для изучения оружия конкурентов по конкурсу, совместно с конструктором Ковровского завода № 2 А. Зайцевым в кратчайшие сроки разработал фактически новый автомат, причём по целому ряду признаков можно заключить, что в его конструкции широко использовались элементы (включая устройство ключевых узлов), позаимствованные у других представленных на конкурс или просто ранее существовавших образцов. Так, конструкция затворной рамы с жёстко присоединенным газовым поршнем, общая компоновка ствольной коробки и размещение возвратной пружины с направляющей, выступ которой использовался для запирания крышки ствольной коробки, были, скопированы у также участвовавшего в конкурсе опытного автомата Булкина; УСМ (с незначительным улучшениями) судя по конструкции мог быть «подсмотрен» у винтовки Холека (по иной версии[10] — восходит к разработке Джона Браунинга, использовавшейся также в винтовке M1 Garand; эти версии, впрочем, не являются взаимоисключающими), рычажок предохранителя-переводчика режимов огня, выполняющий также роль пылезащитной крышки для окна затвора, очень напоминал таковой у винтовки Remington 8, а похожее «вывешивание» затворной группы внутри ствольной коробки с минимальными площадями трения и большими зазорами было характерно для автомата Судаева.[9]
Хотя формально условиями конкурса ознакомление авторов систем с участвовавшими в нём конструкциями конкурентов и внесение в конструкцию представленных образцов существенных изменений воспрещалось (то есть, теоретически комиссия могла и не допустить новый прототип Калашникова до дальнейшего участия в конкурсе), всё же нельзя считать это чем-то, выходящим за рамки норм, — во-первых, при создании новых систем оружия «цитаты» из иных образцов вообще не являются редкостью, во-вторых, подобные заимствования в СССР в то время в целом не только не возбранялись, но и даже поощрялись, что объясняется не только наличием специфического («социалистического») патентного законодательства, но и — в основном — вполне прагматическими соображениями принятия на вооружение наилучшего образца в условиях постоянной нехватки времени при вполне реальной военной угрозе.
По результатам второго тура конкурса первый автомат Калашникова был признан непригодным для дальнейшей отработки. Однако Калашников сумел оспорить это решение, добившись разрешения на дальнейшую доводку своего образца, в чём ему помогло знакомство с рядом членов комиссии, с которыми он совместно служил с 1943 года, и получил разрешение на доработку автомата. Для этой цели он вернулся в Ковров, где, вероятно воспользовавшись своими связями для изучения оружия конкурентов по конкурсу, совместно с конструктором Ковровского завода № 2 А. Зайцевым в кратчайшие сроки разработал фактически новый автомат, причём по целому ряду признаков можно заключить, что в его конструкции широко использовались элементы (включая устройство ключевых узлов), позаимствованные у других представленных на конкурс или просто ранее существовавших образцов. Так, конструкция затворной рамы с жёстко присоединенным газовым поршнем, общая компоновка ствольной коробки и размещение возвратной пружины с направляющей, выступ которой использовался для запирания крышки ствольной коробки, были, скопированы у также участвовавшего в конкурсе опытного автомата Булкина; УСМ (с незначительным улучшениями) судя по конструкции мог быть «подсмотрен» у винтовки Холека (по иной версии[10] — восходит к разработке Джона Браунинга, использовавшейся также в винтовке M1 Garand; эти версии, впрочем, не являются взаимоисключающими), рычажок предохранителя-переводчика режимов огня, выполняющий также роль пылезащитной крышки для окна затвора, очень напоминал таковой у винтовки Remington 8, а похожее «вывешивание» затворной группы внутри ствольной коробки с минимальными площадями трения и большими зазорами было характерно для автомата Судаева.[9]
Хотя формально условиями конкурса ознакомление авторов систем с участвовавшими в нём конструкциями конкурентов и внесение в конструкцию представленных образцов существенных изменений воспрещалось (то есть, теоретически комиссия могла и не допустить новый прототип Калашникова до дальнейшего участия в конкурсе), всё же нельзя считать это чем-то, выходящим за рамки норм, — во-первых, при создании новых систем оружия «цитаты» из иных образцов вообще не являются редкостью, во-вторых, подобные заимствования в СССР в то время в целом не только не возбранялись, но и даже поощрялись, что объясняется не только наличием специфического («социалистического») патентного законодательства, но и — в основном — вполне прагматическими соображениями принятия на вооружение наилучшего образца в условиях постоянной нехватки времени при вполне реальной военной угрозе.