Министр экономики Латвии: из страны уехал каждый десятый житель 6

— Латвия стала одной из стран, по которой финансовой кризис ударил наиболее сильно. В I квартале 2009 г. падение ВВП составило рекордные для страны 18%. Как сейчас обстоят дела?

— Без преувеличения можно сказать, что экономика не только идет на поправку, но и демонстрирует такие показатели роста, которым большая часть европейских стран может только позавидовать. Сейчас латвийская экономика является самой быстрорастущей в Европе — в первые шесть месяцев рост составлял 5,9%, а год в целом будет в районе 5%. Темпы роста следующего года будут зависеть от того, что будет происходить с нашими партнерами. Однако мы полагаем, что ситуация будет благоприятной, поскольку наши основные торговые партнеры — Россия, Германия, страны Северной Европы, являющиеся оплотом стабильности и роста.

— Как удалось за три года вернуться к росту?

— Кризис стоил нам дорого, прежде всего из-за открытости нашей экономики и накопленного дисбаланса, но мы использовали его для изменения структуры экономики. Мы поменяли ее очень сильно. Если посмотреть по балансу и отраслям, то, хотя пока основной объем денежной массы сохраняется в недвижимости, в финансовом секторе и в ритейле, баланс начинает смещаться в сторону перерабатывающей промышленности, экспорта, услуг. До кризиса доля промышленности в общей структуре составляла 11%, сейчас — 15%. Нам подыгрывает мировая конъюнктура — производить в Китае становится не так дешево, как раньше, поэтому не только большой, но и малый и средний бизнес начинает перемещать свои мощности на периферию Европы, а мы получаем от этого выгоду.

— Латвия спасала экономику с помощью МВФ. Почему политикам проблемных стран еврозоны не удается окончательно договориться? Нет политической воли?

— У МВФ таких успешных примеров, как Латвия, немного — когда страна не только начала, но и выполнила программу и ее успешность признается обеими сторонами. Вопрос политической воли — сложный вопрос. Воля — это производная понимания политического баланса и политических альтернатив. Мне трудно оценить, насколько в Испании, Португалии или Греции политики в сложившейся ситуации могли бы действовать более жестко. В Италии поступили очень интересно: призвали правительство технократов, которое выполняет сложную работу, позволив электоральным политикам отмежеваться от непопулярных решений.

— Латвии же удалось.

— Да, но мы не занимались только сокращением бюджета. Фискальный подход занял полтора, максимум два года. Мы достигли нижней точки за год до начала общего кризиса и до конца 2009 г. находились в свободном падении, а с конца 2010 г. уже начали ползти вверх. Важно, что мы не создаем новых дисбалансов. У нас был дефицит счета текущих операций вплоть до 20% ВВП, но теперь такого нет, баланс держится, при том что экономика растет. Главное, что нас вывело из кризиса, — экспорт. Если раньше мы занимали и тратили, то теперь мы зарабатываем за рубежом — вкладываем в производство, а потом тратим. Сейчас многие предприниматели предпочитают не повышать зарплаты, а вкладывать в производство. Исторически промышленность была ориентирована на обработку, теперь начинают переходить на производство более сложной продукции — в деревообработке это ДВП, клееные конструкции.

— То есть только сокращением расходов кризис европейским странам не победить?

— Сейчас по всему миру идет дискуссия о правильной экономической концепции. Многие большие экономисты выступают с позиций новой индустриализации, сходятся на том, что макроструктура страны должна быть сбалансирована: правительство должно обеспечивать фискальную и монетарную стабильность, а свобода должна быть на микроуровне. Если только сокращать расходы, то это приведет просто к удушению экономики. Мы занимались фискальной консолидацией и делали это быстро, ведь с течением времени становится сложнее политически принимать жесткие решения, накапливается фрустрация. Мы очень серьезно занимались улучшением бизнес-среды [в рейтинге Всемирного банка Doing Business за 2010 г. Латвия занимала 27-е место, за 2012 г. — 21-е]. Упростили уплату налогов, начали развивать электронные услуги правительства, часто закрывали правительственные структуры в маленьких поселениях, но для сохранения доступа были введены электронные услуги. Ввели совершенно новый налоговый режим для микропредприятий — низкий налог с оборота, чтобы люди, остающиеся без работы, имели возможность легко начать свой бизнес. Мы упростили процедуру регистрации предприятий, в Латвии можно за один день зарегистрировать новый бизнес. Был сделан целый ряд шагов, чтобы было проще и легче вести бизнес, чтобы дать волю потенциалу, который есть.

— Во время кризиса обострилась проблема безработицы. Как удалось снизить число безработных?

— Относительно безработицы существует интересное замечание, что у каждой страны есть естественный ее уровень. В Европе нормальным считается уровень в 8-9%. Для Латвии сегодняшний уровень в 10,7% зарегистрированных безработных и 13,5% обследованной безработицы достаточно высокий, мы привыкли к более низкому. Сейчас он снижается, потому что индустрия реально создает новые рабочие места. В целом ряде отраслей начинается нехватка специалистов.

— Известно, что многие просто уехали в другие страны искать работу.

— Да, и перед кризисом, и в течение [кризиса] многие уехали работать за границу. Всего за последние 10 лет уехало около 200 000 человек — до 10% населения. Здесь сработал принцип «за что боролись, на то и напоролись»: одна из четырех свобод Евросоюза — свобода передвижения человеческого капитала. Наша реальность такова, что мы с другими странами Евросоюза конкурируем за свой человеческий капитал. Есть люди, которые уехали в Ирландию, Великобританию или Германию. Недавно, в том числе и мной, начата разработка мер реиммиграции. И главное в этой работе — наладить коммуникацию. Если мы знаем, какие люди и где у нас есть, какая у них квалификация и потенциал, мы можем находить способ привлекать их. Многие просто не знают, какие в Латвии появились возможности для работы, какой уровень зарплат. Они считают, что заработать в стране невозможно. Конечно, за базовые работы заплатить как в Европе мы не можем, но за квалифицированную работу мы можем заплатить достойно. Вторая наша задача — использовать этих людей как мост, как трамплин. Посмотрите, как эффективно работает армянская диаспора.

— Кто-то уже вернулся?

— Данных о том, сколько возвращается, мало, но процесс пошел.

— Латвия по-прежнему намерена войти в еврозону, несмотря на кризис?

— Я полагаю, еврозона справится с проблемами и станет более сильной. Если ЕС хочет продолжать конкурировать на мировой сцене, то процессы интеграции неизбежны. Принятые в последние полгода решения и полурешения все-таки дают надежду на то, что еврозона устоит. Свет в конце тоннеля виден, но карабкаться придется достаточно долго. Что касается нашего вступления, то такая цель была поставлена давно и отказываться от нее нет никакого смысла. Нам надо приводить в порядок свой фискальный долг, улучшать показатели, контролировать инфляцию. Все эти требования, которые нужны для вступления, помогают нам улучшать экономику. Так что если приближение к еврозоне помогает нашей экономике, то потерь нет, а если она окажется неготовой или непривлекательной для нас — можем и не вступать. Летом следующего года должно быть принято решение, если все будет в порядке, то с января 2014 г. можем присоединиться. Латвия уже давно привязана к евро. Мы поднимаемся и падаем с евро, цены на энергию зависят от курса, мы уже платим за то, что считаемся частью евросферы, но при этом не получаем льготы, которыми могли бы пользоваться, например не имеем поддержки ЕЦБ.

— Трения вокруг Третьего энергопакета продолжаются. «Газпром», акционер Latvijas gaze, грозил судом за попытки либерализовать рынок до 2017 г. Вы готовы к суду?

— Относительно сотрудничества в энергетике все понятно — европейская политика и латвийская одинакова. Она ясна и известна давно — это либерализация рынка, расчленение поставки и распределения. Эти принципы будут внедряться, и это совершенно всем понятно. Что касается спорных вопросов, то я считаю, что их надо решать на переговорах. Суд не может являться первым шагом, это конечный шаг, если договориться разумно и прагматично не получается. Я считаю, что отношения России и Латвии должны быть основаны на прагматизме и принципе взаимной выгоды, хотя, конечно, говорить об этом иногда трудно, учитывая масштабы стран и их политический вес. Но если посмотреть на торговые показатели и общие показатели сотрудничества, то в 2011 г. рост взаимной торговли был в районе 20%. В принципе, я доволен тем, как развиваются экономические отношения, а проблемы будем решать по мере поступления.

— Газ разве единственный спорный вопрос?

— Есть вопросы, которые сложно решать и сложно затрагивать, которые при их актуализации создают очень эмоциональную реакцию, — это вопросы чисто политического характера, вопросы интерпретации истории, но я не министр иностранных дел. К сожалению, эти темы могут повлиять на экономические отношения очень сильно, это факт. Есть только одно решение — диалог. Я с интересом узнал о существовании комиссии по сложным вопросам между Россией и Польшей на очень высоком уровне. Я считаю, это очень хороший подход и мы должны придумать что-то похожее. Конечно, в короткий срок разрешить эти вопросы невозможно, но надо работать.

— Известно, что многие россияне покупают недвижимость в Латвии, чтобы получить вид на жительство, и потом не продолжают инвестировать в страну. В латвийском обществе не все положительно расценивают эту практику. Вы как к ней относитесь?

— В обществе есть опасения относительно расширения присутствия россиян, но я их не разделяю. Если смотреть на чистую статистику, то становится ясно, что вид на жительство дается чаще всего на базе покупки недвижимости. Но если посмотреть на вопрос глубже, то понятно, что люди могут сначала пожить, потом им начинает нравиться и со временем они могут перенести в Латвию свой бизнес или создать новый. Такие примеры, когда создается высокотехнологичное производство, есть. Например, россиянами была создана компания Baltic Crystal [производитель и поставщик современных материалов из монокристаллического сапфира для оптоэлектронной промышленности]. Многие покупатели недвижимости проводят потом много времени в стране, делая вклад в экономику. На данном этапе эта политика не до конца себя показала, все не так просто или плоско, как может показаться. Это нормальная политическая дискуссия, в любой стране это обсуждается.

— Вы поддерживаете введение безвизового режима между ЕС и Россией?

— Как министру экономики, мне было бы странно быть против, я полагаю, что перемещение людей и капитала должно быть свободным — конечно, при учете фактора безопасности.