В этом году из латвийских школы выпустились на 2000 молодых людей меньше, чем в прошлом. Уже подсчитано, что в 2013 году выпускников средних школ в стране будет ровно вдвое меньше, чем было в 2003 году. Это объективная реальность. Плюс к тому субъективная: не самая худшая часть молодежи уедет покорять другие страны.
Кто же наполнит аудитории 33 латвийских вузов — как государственных, так и частных? Может быть, иностранцы?
Экспорт — импорт
Говорить об экспорте высшего образования в ЛР почти не приходится. Зарубежные студенты составляют всего 1,5–2% от всех учащихся вузов страны. Причем, как выясняется при ближайшем рассмотрении, сюда входят и иностранцы из программы международного учебного обмена ERASMUS, который больше похож на культурно–образовательный туризм, нежели на полноценное обучение. Поэтому, если отнять "эрасмусовцев", то в Латвии всего 1% иностранных студентов, что очень и очень мало. Зато у нас все прекрасно с импортом: случается, выпускники школ чуть ли не целыми классами подают документы в зарубежные вузы.
Так что иностранцы — увы, скорее всего, в прошлом. Когда–то у нас был РКИИГА — Рижский Краснознаменный институт инженеров гражданской авиации. Бренд, раскрученный на весь Союз и страны СЭВ. Вуз, где учились студенты из более чем 70 стран мира! Но после обретения независимости планомерно уничтожали его, пока не закопали окончательно. Сегодня повторить тот успех уже невозможно. И не только потому, что на русском языке в современной Латвии можно учиться только в частных университетах. Но еще и потому, что другой распространенный в мире язык высшего образования — английский — у нас в стране представлен довольно слабо.
В своем недавнем интервью нашей газете министр образования ЛР Роберт Килис заметил, что закон позволяет за счет госбюджета до 25 процентов программ преподавать на другом языке — как правило, английском. Но английский язык в вузах Латвии используется очень мало. Итого что мы имеем? Разветвленную сеть государственного высшего образования — на государственном же языке и систему частных учебных заведений — тоже обучающих преимущественно на латышском языке, за исключением 2–3 вузов с преподаванием программ на русском и английском.
Власти пока проявляют удивительную беспечность, глядя сквозь пальцы на тенденцию массового оттока молодежи. Не выработана в государстве и стратегия развития экспорта высшего образования. Если не считать нескольких сиюминутных всплесков, да и те под нещадным давлением академического лобби. Из 15 министров образования Латвии только трое, включая ныне существующего, говорили о привлечении зарубежных студентов. Даже несмотря на то, что Университет Страдыня в своих исследованиях подсчитал: ежемесячно студент–иностранец в среднем оставляет в Латвии 850 латов.
Русский или английский?
Так что же мешает, а что помогает экспорту высшего образования в Латвии? Разговор на эту тему прошел в рамках очередного пресс–клуба в "Росбалте" — Информационном деловом центре Санкт–Петербурга в Риге.
Первым фактором, который мешает, участники “круглого стола” помянули субъективные политические факторы. Если в России, по недавним опросам, Латвия среди недружественно настроенных к РФ стран занимает третье место, то как мы можем ожидать, что к нам ринутся студенты из России? Впрочем, россияне и ребята из стран бывшего Союза так или иначе составляют костяк иностранных студентов ряда латвийских вузов, но в основном благодаря "сарафанному радио".
Например, Балтийскую международную академию (БМА) знают за ее пределами уже лет 15. Поток молодых людей из России, Узбекистана или Грузии в этом частном вузе относительно постоянен. Именно БМА в связке с Балтийским институтом психологии и менеджмента является холдингом номер 1 в Европейском союзе по высшему образованию на русском языке. Рижский технический университет (РТУ) как старейшее учебное заведение не только в Латвии, но и на территории Российской империи, тоже мог бы стать лидером обучения русских потоков, но Закон о высшем образовании позволяет государственным вузам Латвии преподавать только на языках ЕС. А если бы удалось изменить эту норму закона, смогли бы учебные заведения снова работать и на русском языке?
— Если бы об этом спросили лет 5–6 назад, я бы однозначно ответил "да", — поясняет заместитель ректора РТУ по обучению иностранных студентов Игорс Типанс. — И у нас в вузе были такие программы, но за плату — для иностранных студентов из республик бывшего Союза. Но сейчас время уже ушло. Терминология меняется, и большая часть профессуры, в том числе этнические русские, уже не сможет преподавать на русском — профессиональная лексика уходит очень быстро. По количеству программ на английском языке мы являемся лидерами по всем вузам Латвии — у нас их 10. Нужда заставила. Лакмусовая бумажка для нас, когда один и тот же французский или немецкий университет присылает к нам новых студентов по программе ERASMUS. Значит, конкуренцию выдерживаем. А если без программы ERASMUS, то самые крупные экспортные рынки образования для нас — государства Средней Азии (Узбекистан, Казахстан, Таджикистан) и Южная Азия (Индия, Пакистан). Мы могли бы подтягивать английский язык на подготовительных курсах, ибо профилирующие предметы в РТУ — математика, химия, физика, английский — у ребят из республик бывшего СССР получены на базе русского языка. А Индия очень перспективна тем, что у них очень хорошая инженерная база в образовании и их больше интересует европейский диплом магистра или доктора наук. Там громадная конкуренция за право учиться в Европе.
— Последние лет восемь иностранцы составляют у нас стабильные 6–10% от общего числа студентов, — говорит член правления БМА Станислав Бука. — И если раньше они стопроцентно шли на русские потоки, то теперь примерно 20% хотят учиться на английском, и такую возможность мы им обеспечиваем. Однако 80% иностранцев не хотят либо не могут учиться на английском. Если это люди из России, то для них лучше учиться на русском, но и в Средней Азии и Закавказье востребованность русского языка обучения больше, чем английского.
"Мы не самые худшие!"
Вопреки расхожему мнению о том, что высшее образование в Латвии не слишком качественное, участники “круглого стола” привели веские доводы в пользу его конкурентоспособности. А заодно попеняли прессе за негативную оценку латвийских вузов.
— Посмотрим последний рейтинг конкурентоспособности стран мира: в области высшего образования мы занимаем уникально высокое место для столь небольшой страны — 37–е! — говорит Бука. — Так почему же мы наше высшее образование бесконечно ругаем? В мире около 40 000 вузов. Да, в первой тысяче латвийских вузов нет. Тартуский университет есть, он где–то на 900–м месте, но во второй тысяче уже есть РТУ, а в третьей — мы, БМА. А значит, мы входим в первые 10% лучших вузов мира! За нами еще 37 000! Это далеко не самый плохой результат.
— Нельзя хаять наше образование, оно у нас достаточно хорошее, — считает ректор Балтийского института менеджмента и психологии Жанна Цауркубуле. — Нам, конечно, далеко до БМА, но одно время у нас было много зарубежных студентов за счет ребят из Чехии. Среди них, правда, были и представители Казахстана и Украины. Наши преподаватели ездили туда, читали лекции на английском. Так вот эти чехи не вписались в наши рамки и не соответствовали нашим требованиям! Мы вынуждены были их отчислить. А недавно я была в Белоруссии, в БГУ, где мы посетили довузовское, подготовительное отделение. Нам там показали такую массу китайских ребят, изучающих русский язык! У Белоруссии, оказывается, был договор с одной из провинций Китая. Мы прекрасно понимаем, что такое китайская провинция. И нам так и сказали, что это политическая воля президента. Можем ли мы ждать политической воли от наших властей?
Отучились? Уезжайте!
— Латвия, на мой взгляд, сделала уникальный шаг в ратификации признания китайских дипломов у нас и наших — в Китае, — продолжает Станислав Бука. — Кроме нас в ЕС такого добились, может быть, еще одна–две страны. Это могло бы стать для нас мощным стимулом к развитию экспорта высшего образования, но сначала попробуйте принять этих китайцев через Департамент гражданства и миграции и через консульский отдел посольства! 3 года назад мы получили отказ принять студентов из Шри–Ланки. Их "срезали" на собеседовании в консульском отделе, заподозрив в экономической миграции, и просто отказали во въезде. Очень плохо и с закреплением иностранных студентов в Латвии.
Если Германия и Канада дают специальные преференции для закрепления иностранных студентов, то Латвия говорит им: "Отучились? А теперь уезжайте!" А ведь люди, которые прожили в стране 4–6 лет учебы, поработали здесь, уже стали частью этой страны. Мы кричим, что нам не хватает квалифицированных кадров, потому что наши уезжают. Так давайте оставим тех, которые полюбили страну и хотят в ней остаться, они уже наши!
По словам Игорса Типанса, надо честно ответить себе на вопрос: нужны ли Латвии иностранные студенты? Если нужны, то самое время подумать, как облегчить им жизнь!
— У нас было довольно много встреч в МИДе, — говорит он. — Один разговор закончился довольно дельным предложением. Теперь мы можем поехать в ту же Индию, Шри–Ланку принимать экзамены. Тогда аргументов, что это якобы не студенты, уже не будет. Если человек способен сдать математику и написать эссе на английском — значит, он студент. Дальше он закончил вуз. Он живой человек со всеми проблемами — житейскими, жилищными, медицинскими, психологическими. Причем этот человек гораздо менее социально защищен по сравнению с местными жителями. И что? Когда речь заходит о медицинской помощи, он вдруг становится просто иностранцем. Обычная страховка ему ничего не покрывает. Я бы хотел видеть в нашем Министерстве образования отдел или хотя бы одного человека, который отвечал бы за экспорт образования. Такого нет до сих пор! А в МИДе уже лет 20 не могут ответить на простой вопрос: как получить визу для учебы в Латвии жителям Индии, Алжира, Туниса, Марокко? Конечно, такие вещи никак не способствуют экспорту высшего образования. Только в последние два года МОН стал к вузам прислушиваться. И тот же академический центр образования дал латвийским университетам возможность участвовать в образовательных выставках в Европе, в третьих странах. Это то, о чем мы просили 10 лет!